Mikhail Rabinovich's Journal
Mikhail Rabinovich's Journal [Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends View]
Tuesday, January 1st, 2002
Time |
Event |
7:07p |
уТРОДети, конечно, лучшее лекарство от всяких печалей… но, как и с любым лекарством, есть опасность передозировки. Пять утра, на мой взгляд, слишком рано для пробуждения – даже под восторженные крики из-за подарков от Деда Mороза. Четыре с половиной часа сна – это как если бы из романа “Война и мир” прочитать только страницы, написанные на французском. Да к тому же надо учесть, что в это время мне снился telnikoff. Он был на коне и со шпорами, в галифе и в мундире, со знаками отличия и томиком под мышкой. (Я, кстати, спросил, почему в списке его интересов нет космонавток и операторов машинного доения, но он отвечал только: “кст, кст, кст”.) На улице холодно. Народу – никого. Вялый прохожий кидает сам себе летающую тарелку: бросит вдоль дороги, подберёт, бросит обратно. Рано делать выводы – но нынешний год подозрительно похож на предыдущий.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, January 3rd, 2002
Time |
Event |
12:31p |
Алтунин принимает решение: Алитет уходит в горы Дорогa уходит в даль Звёзды смотрят вниз ...
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, January 5th, 2002
Time |
Event |
7:06p |
Happy Birthday!Уважаемый Александр a3! С Днём Рождения Вас!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, January 6th, 2002
Time |
Event |
8:23p |
Литературный ландшафт Рулинета. Но поскольку кустики, деревца и прочие растения всё время шумят на ветру (и против ветра), меряются… гм, веточками и шишечкaми – то можно сказать, литературный НЕЛАДНОшафт.
Кстати, писатели ЖЖ так оживлённо и непосредственно бегали со штангенциркулями! Представляю, допустим, Пушкина, в минуты творческого вдохновения отвлекающегося на замеры своего гусиного пера.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, January 7th, 2002
Time |
Event |
10:35a |
Ещё о литературе. В газете "Русский базар" я обнаружил почти подряд три об"явления.
Первое. "Обменяю сногсшибательную мясорубку, горные лыжи - 168 см, и аквариум - 12 галонов на книгу А. Барбар "За бортом не по своей воле". Вот это да! Человек со столь разносторонними интерeсами готов отказаться практически от всего, только чтоб поставить к себе на полку любимую книгу. Нааверное, этот Барбар - замечательный писатель, гениальный! А "сногшибательная мясорубка" - это ведь опасно. Да. А вдруг сам Барбар и дал такое обьявление, чтобы вызвать интерес среди читателей. Так и я могу сделать, всего за пару долларов. "Обменяю скрипку выдающегося музыканта Т., логарифмическую линейку и портрет Арины Родионовны в натуральную величину на книгу М. Рабиновича "Далеко от меня".
Ну, ладно. Вот второе обьявление из газеты, попроще. "Автор продаёт собственные книги - поэзия. За две различные книги - цена 15 долларов, за одну - 10". Никаких подробностей, даже фамилии автора, не приводится. Наверное, это и неважно. Есть же, в самом деле, просто настоящие любители именно поэзии, которые могут заинтересоваться. И сэкономить пять доларов при покупке сразу двух книг. Есть, правда, тонкость - при покупке "различных" книг - но настоящий любитель именно поэзии всегда отличит одинаковые экземпляры от различных.
А вот и третье об"явление. "Для 60 и старше с доставкой (в пределах Бруклина) недорого книга "Парень из нашей общины". Жаль, что я живу не в Бруклине. С другой стороны - всё равно доставку ждать долго - до 60.
(Тут я подумал, что содрeжание упомянутых книг, вполне возможно, весьма достойно. Просто стиль об"явлений показался мне своеобразным).
Дальше в газете идёт об"явление о знакомстве, желательно с "печальной вегeтарианкой"… но это уже другая история.
|
4:48p |
Парень из нашей общины, да. А вот, кстати, продолжение про Каретникова и Волынского. "Двое из нашего дома"
(5) Д о м К а р е т н и к о в а Лифт нашего дома имеет одиннадцать кнопок с цифрами от одного до девяти и с надписями "Стоп" и "Вызов". Но вот однажды, совершенно случайно, там появилась еще одна кнопка - "Стокгольм". Самая первая жена Каретникова и еще несколько жильцов дома в тот же день исчезли. Их, правда, видели заходящими в лифт, а вот выходящими здесь - нет. А когда сам Каретников оказался в лифте, то кнопка "Стокгольм" была уже оборвана. Пришлось Каретникову нажать кнопку "Вызов", и через неделю ему пришло письмо из Швеции от бывшей жены с вежливым отказом.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, January 8th, 2002
Time |
Event |
1:58p |
В Музее Современного Искусcтва выставка Alberto Giacometti. Неуютные, худые, почти невесомые, невыносимые люди.
Смотрел на ленту. ПотоП сознанния.
Надо больше себя любить и меньше жалеть (а получается наоборот).
Женщина плохо слышит и, в основном, читает по губам. Меня она плохо понимает из-за неправильной моей артикуляции.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, January 9th, 2002
Time |
Event |
2:56p |
Шифровка telnikoffу , в духе КСТЯГО О ЗАТО ЕЖ
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, January 11th, 2002
Time |
Event |
6:59a |
От любви до ненависти один чёрт.
...как собаке пятое колесо.
Коверкотовое пальто - кошачья одежда для арены цирка.
|
11:02a |
Ещё о женщинах У моего сослуживца - индуса была русская подруга. Они расстались в прошлом году, но он до дих пор о ней вспоминает, пытаясь, пусть ненадёжным, парадоксальным способом (через меня), пусть с опозданием - понять её загадочную душу.
- Она слишком западная, - говорит он, - вот в чём дело. - Что такое западная? - Ну, она любит пить, она много пьёт. Ей нравится ходить в ресторан, она сразу начинает там пить, пока быстро не выпьет всё необходимое количество. Она очень резкая, бодрая, порывистая, переменчивая как цветок на ветру, милая. Она никогда не читала Достоевского, представь себе. Когда выпьет, у неё так по-детски румянятся щечки. У неё дома страшный беспорядок и много друзей. Да, и у неё несколько котов - два, три, много...
Почему-то я считаю себя обязанным защищать бывшую подругу. - Это хорошо говорит о женщине, если она любит животных.
- Да, хорошо. Однажды в сабвее она нашла гусеницу. На этой гусенице раньше кто-то сидел, но не всей своей задницей, к счастью. Моя подруга подхватила эту гусеницу, ласково дышалa на неё, шептала тёплые, дружественные слова, называла красавицей, подружкой, птичкой своей. Потом мы вышли не на нашей остановке, а у парка. Подруга посадила гусеницу на дерево, а я сказал, что лучше бы на травку, но она стала кричать на меня и даже оскорбила моё национальное достоинство, б…
Я слушаю индуса, и так странно всё: он говорит теперь длинными предложениями, и вначале светится от чувства, которое я назвал бы, в первом приближении, чуть ли не любовью; однако по мере развёртывания этого предложения смуглое лицо индуса становится чёрным, от гнева шевелятся не только ноздри, но и уши; но дальше, дальше - и речь его льётся свободным (ой ли?) потоком, останавливающимся в восхищении перед какой нибудь мелочью - гусеницей, мошкой, шпилькой, легчайшим её волоском (которым как-то индус чуть не подавился во время затяжного поцелуя, и ей пришлось сильно-сильно бить его по спине, о! о! o!); и фраза заканчивается на печальной ноте, печальной, потому что заканчивается, всё в прошлом… Они давно уже не встречаются.
Иногда он переходит на свой родной язык, но я все равно его понимаю.
Вот такова наша женщина: жить с ней невозможно, но и забыть никак нельзя.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, January 12th, 2002
Time |
Event |
7:16p |
земля и небо ...звёздное небо над головой и синяки под глазами...
адюльтерьер - порода морально подвижных собак.
Я не поэт, но иногда ко мне приходят строчки. Вот, недавно:
"Голову положив на плечо спит Егор Кузьмич Лигачёв, и с компроматом держа чемодан к нему подползает Гдлян".
Теперь уже никто, пожалуй и не поймёт, о чём это. А ведь когда-то люди боялись пропустить даже покашливание в радиотрансляции, потому что, мол, ещё одно слово, одно движение - и откроется небо в алмазах... Эх...
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, January 14th, 2002
Time |
Event |
7:29a |
Добро должно быть с синяками
Нравственный императив и безнравственный апперитив (это если не вегетарианский)
Израильские фильмы: Азохен вей, ветерок Зай гезунт удачи Курочка ребе
|
4:46p |
Я вот придумал сюжет для рассказа. То-есть, для киносценария. Называется "Гибель планеты Земля". Можно и поскромнее - "Десять лет спустя".
Действие происходит в 2073 году. Человечество достигло невероятных успeхов и решило все проблемы. Осталaсь практически одна: учёные обнаружили, что у супругов за годы совместного проживания скапливаются (из-за трения, допустим) какие-то положительные квазиэлектроны, отрицательные позитроны; ну, всякие флюиды негативные … которые пагубно влияют на aтмосферу… создают, скажем, озонные дыры.
Озонные дыры - главная и очень сер"ёзная опасность ! Поэтому по закону после деcяти лет совместной жизни супруги обязаны расстаться.
Обычно гуляют типа антисвадьбы: гocти зaбирают принесённые когда-то подарки, кричат "сладко"… супруги получают право последней ночи.
И вот главный герой так нежно смотрит на фотографию своей будущей бывшей жены, что проницательный агент ФБР, который обязан присутствовать на подобных мероприятиях, понимает: герой захочет вернуться. (Обычно всё проходит без эксцессов).
Устанавливается засада. В ней двое. Один - опытный сотрудник, предотвративший уже возникновение множества озоновых дыр, другой - молодой, неопытный, как раз только что женившийся.
Главный герой, действительно, пытается пробраться в свой бывший дом. Завязывается перестрелка (Тут есть где развернуться - выстрелы, драки, погоня на машинах и вертолётах…) Герой ранен, но уходит.
В душу молодого агента закрадываются сомнения… хотя озонные дыры всё увеличиваются тут и там. Второй раз в засаду помещают жещину. Главный герой заговаривает с ней. Неприкрытая вражда перeходит в лёгкую пикировку, а затем и в глубокое сильное чувство. Они решают связать жизни друг друга... то-есть, свои жизни. (Впрочем, может быть лучше убить главного героя в перестрелке?) Итак, законопорядок восстановлен. С озонными дырами становится полегче.
Проходит 10 лет. Молодому агенту пора расставаться со своей женой. Но он так смотрит на её фотографию, что становится ясно, каковы его дальнейшие планы. (Собственно говоря, пока он может смотреть непосредственно на жену, но на фотографию лучше).
Вот тут-то фильм можно закончить. У зрителя должна остаться противоречивая надежда.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, January 15th, 2002
Time |
Event |
1:42p |
(6 ). И з д н е в н и к а В о л ы н с к о г о
(8 августа, продолжение)
Я продолжал свой путь, вспоминая снова и снова длинные ноги той читающей женщины и ее широкие, остроносые туфельки, - она, да и они, запомнились мне и оставили свой след. Кстати, Съешсъегор однажды сказал жене: "Ты, друг мой, необуздана в своей кротости и меланхолична в ярости". (К счастью, жена в это время уже была не его).
- Мой дорогой, это вы..., - вдруг услышал я бархатный голос, повернул голову и увидел старого знакомца и соседа по фамилии Каретников. - Мой дорогой, это вы, - говорил он, - а я вас повсюду ищу. У меня радостная новость.
- Какая же? - без любопытства и холодно спросил я.
- Видите ли, - заметно волнуясь, сказал Каретников. - Вы, конечно, знаете наш продовольственный магазин № 80? Так называемые "столбы"...
Я кивнул.
- Так вот... Во дворе этого магазина, хоть и в довольно нервной обстановке, но почти без скопления народа, продают диетические яйца.
- О-о-о, - вырвалось у меня из груди. (Хоть я с нелюбовью относился к Каретникову, презирая его за моральную нечистоплотность, флюсофобию и узкоязычность, но подобное сообщение действительно меня порадовало). Признаться, вечерами, перечитывая Съешсъегора, Монтеня или Жак-Ива Кусто, любил я пропустить одно, два или даже три крутых яйца. Раньше я их мог употреблять и сырыми, но сейчас стал бояться серьезной желудочной болезни.
- Спасибо, Каретников, - с чувством сказал я. - Прощайте, я пошел. - У вас есть хозяйственная сумка? - сладко спросил Каретников. - Возьмите мою.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, January 16th, 2002
Time |
Event |
11:56a |
Интересно, как сейчас на улицах, скажем, Петербурга или Москвы принято обращаться к незнакомым.
Вот раньше, бывало:
Гражданка, ваш билетик; Женщина, вы здесь не стояли; Девушка, вы мне загораживаете; Дама, вы последняя?
|
3:17p |
А здесь всех называют кузями, точнее экс-кузями:
Excuse me,
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, January 17th, 2002
Time |
Event |
9:09a |
Ещё один пример тавтологии: нечаянная радость ( xura придумала - бедные люди!) Выход один - надо лгать не по лжи. Первоапрельская дразнилка для Малевича: у вас весь квадрaт белый (спасибо, elina_w)
|
11:42a |
Никто не плачет М. со всем классом ходил к special grandparents . Это значит в дом престарелых. Потом принёс фотографию улыбающихся старушек и малышей. Они вместе готовили печенье, разговаривали, пели. Как раз перед этим М. выучил песню Mартышки.
"Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу". Все русские второклассники исполнили это произведение. - Бабушкам очень понравилось, - сказал М. - А они спросили, о чём песня? - Нет. Зачем спрашивать, всё было понятно без слов. М. поёт с акцентом. Дом престарелых - это всего лишь место жительства. У старушек маникюр. На стенах - картины малоизвестных художников; а вот ещё их развелкают песнями. Все равно им нeхорошо, старушкам , но они про это не говорят.
А ещё, помню, после своего самого первого школьного дня М. был непривычно тих и даже как-то пришиблен, отвечал односложно. - Тебе понравилось в школе?. - Да. - А что больше всего понравилось? - Всё. - А дети в классе хорошие? - Хорошие. - Ну… а никто не плакал? , - Плакал, - ответил он, - один мальчик. - Кто? - Я, - сказал он.
А вообще, никто не плачет.
|
4:00p |
Жизнь прошла, но остался какой-то осадок…
Зуд мудрости
У Долиной: "Помилуй Боже стариков, особенно московских". Почему московских? Да просто они ей ближе.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, January 18th, 2002
Time |
Event |
7:27a |
... (9). Е щ е о д н а ж е н а К а р е т н и к о в а
Новая жена Каретникова была гораздо хуже прежней. Просто очень нехорошая. Бывало даже, Каретников проснется утром и долго удивляется, отвыкнув во сне, что это - его жена. Даже головой покачает. Потом, когда завтракает, вдруг обнаружит у себя во рту что-нибудь этакое, хрустнет им, ощутит его размельченным, и опять недоумевает, но головой качать боится. Бывало, что ничего не обнаружит у себя во рту, так и уйдет на работу голодным. А там, на работе, иногда вдруг вспомнит о жене и до такой степени удивится, что она - это жена, даже рукой двинуть не может. Начальник его за это ругать стал, а потом только рукой махнул - своей рукой. Из-за этих переживаний с женой Каретников слегка заболел, ему прoписали уколы - уколы многоразовыми шприцами, конечно. Жена, когда об этом узнала, испугалась заразиться и сразу же перешла спать в другую комнату. И посуду ему отдельно выделила - ложки, вилки, сахарницу. (Точнее: свой сахар в сахарнице хранит, а сахар Каретникова - в стеклянной банке), а ночью свою дверь на щеколду закрывает. Терпел Каретников, терпел, а потом однажды в полночь сломал задвижку, ворвался к ней в комнату и насильно накормил ее сахаром из своей банки.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, January 19th, 2002
Time |
Event |
7:30p |
О клоунах Биме и Боме, страховой компании МёдLife и (опять) о женщинах По телевизору показывали рекламу. Муж и жена сидят на кухне, исполняют супружеские обязанности поговорить. Она: Ты знаешь, дорогой, какая неприятность у Смитoв? Он: Какая же, медовая моя? Она: Мистер Смит умер. Он: Ты шутишь. Ему же всего 38. Она: Мистер Смит полностью умер. Представляешь, как сейчас тяжело его семье без его доходов. Он (задумчиво): А ведь я ровесник мистера Смита. Она: Да, ровесник. Если что – то понимаешь ли ты, как нам важно будет поддерживать текущий уровень нашей жизни. Он: Да, это очень важно. Наверное, мне надо застраховать свою жизнь. Она: Это прекрасная идея, дорогой мой! И самый замечательный и приятный план – у компании МёдLife. Он (изучая бумаги): Да, очень приятный план. Какой у них телефон, медовая моя?
И на экране появляется номер, по которому нужно звонить. “Она” и “Он” играют непривычно плохо, говорят с фальшивыми интонациями.
Я вспомнил, где слышал такие интонации.
На пластинке – большой, тяжёлой, ещё, кажется, дореволюционной – надпись “Бим и Бом”. Даже с твёрдыми знаками. 78 оборотов. Иглу проигрывателя надо ставить осторожно – пластинка царапанная и заедает.
- Бим, а ты знаешь, что такое женщина? - Конечно, Бом. - Так скажи нам, Бим, что такое женщина. - Ну… женщина… это самая обыкновенная… настоящая… женская женщина. - Ха-ха-ха! А ты самый обыкновенный настоящий глупый дурак.
В этом месте как раз заедало. Я запомнил фразы наизусть, непонятно зачем. Они мне казались фальшивыми и глупыми. А ведь эти Бим и Бом, возможно, были совсем другими. Это заблуждение, что время расставляет всё по местам: не так-то много этих мест. Просто всё забывается. Никто, конечно, не застрахован от того, чтобы быть пОнятым правильно, но такое редко бывает. Никакой МёдLife здесь не поможет.
А “что такое женщина” – вопрос интересный. Рекламу МёдLife повторят ещё не раз. “Хороший вопрос”. Так говорят американцы, когда им тяжело на вопрос ответить.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, January 21st, 2002
Time |
Event |
12:25p |
тудно быть зверем Животное такое: НОсорогоножка
"Мама, а наша кошка тоже ведёт ЖЖ ( как бы Л. Кассиль )
А ещё я вспомнил тележурналиста конца 80-х Акександра Невзорова. Вcе его сюжеты были, по существу, об одном и том же: как злой и хитрый кооператор изнасиловал извращённым образом несовершеннолетнего подсвинка, убил животное, а мясо разошлось по закрытым партийным распределителям
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, January 24th, 2002
Time |
Event |
9:47a |
По понятным причинам… …каждый фазан ещё больше желает знать, где сидит охотник.
…после хозяйственного дня я понял: чисто не там, где убирают, а там, где не живут.
…если бы я был цензором, то изо всeх стихотворений вычёркивал бы только одно слово: надо.
…Олеша написал, что самые великие строчки в русской литеартуре - это: "В моей руке - какое чудо! - Твоя рука, И на земле два изумруда - Два светляка".
Есть, однако, и другие, тоже очень мощные, например: "И даже простой крейсер под моим командованием никогда не войдёт в нейтральные воды. Из наших не выйдет."
Впрочем, каждый мог бы привести свои примеры...
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, January 26th, 2002
Time |
Event |
12:13p |
женщина-вам/пир (официантка еду принесла)
ЖЖ–вам/пир (юзер обещает всемирную известность за право использования ЖЖ ников в eгo будущем романе)
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, January 27th, 2002
Time |
Event |
6:24p |
В "русском" магазине негр покупает сибирские пельмени. Он и мне советует купить именно "сибирские". Негр говорит по-русски с мягкими южно-росийскими интонациями – такими же, как у одного из редакторов НРС, известного литератора, пишущего в присущем ему стиле. Они вообще похожи, только негр – светло-коричневый. И что удивительно – несколько его мал-мала меньших детей говорят между собой по-русски тоже.
Пройдут годы, мы все трое – негр, редактор и я – как три сестры достигнем неких своих целей; как три сестры достигнем… Мы отдохнём, Дядя Ваня… то-есть, Дядя Сэм… А эти маленькие светло-коричневые дети вырастут и не вырубят вишнёвый сад, нет.. они просто его не заметят… И счастье будет всё так же близко, всё так же возможно ...
Ну почему я не могу написать ничего, кроме каламбура или бытовой сценки...
В медленном поиске своего жанра подошёл я к лестнице без ступенек. Здравствуйте, милая МарьИванна, я стал совсем уже неврастеник. Ваш предмет странный – литература - был для меня всегда лучом света в царстве вcеoбщих молчаний бурных. Где Муму? Дай ответ. Нет ответа. Где мы-мы да, далеко отсюда, и оттуда тоже так далеко мы. Поезд застрял остатками блюда между зубами. Им Анна влекома. А поезд наш, милая МарьИванна, стоит на запАсном не для спасенья от масла пролитого… Ах, Анна, Анна, Аннушка, мы комсомольцы с рожденья до смЕрти. ДО смерти надоело: макулатуры сбор, металлолома, литературы спор с грешным телом – левой – раз, правой – два. Это – Обломов входит в вишнёвый сад вместе со Штольцем. Левый марш – отче ваш, МарьИванна. Острый топор – начинаем, что ли… Сад рубят – щепочки солью на рану. Фирса забыли, заныли кости перед дождём, до утра, после жизни… Было ж – носили морковки за хвостик в гости к любимой. И горек Отчизны дым упоительный, дом из тумана, том из собрания сочинений. Здравствуйте, милая МарьИванна …эхо на лестнице без ступеней.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, January 28th, 2002
Time |
Event |
9:23a |
Мы все немного живы и здоровы Каждый пишет, как он еле дышит ( почти Окуджава)
М.просил напомнить(sic!) ему, чтобы он не плакал утром, когда не захочет в школу. Вообще-то ему в школе нравится, но всё же он иногда даёт понять окружающим, на какие жертвы ему приходится идти ради них.
Всё-таки я не понимаю некотoрых московских литературных критиков. Как они переживают за литературный процесс и ВРЛ! Такое впечатление,что даже в ванной они думают о всяких демаршах по поводу лит. премий; о вечности, которая жаждет узнать их квалифицированное( не спорю) мнение; о
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, January 29th, 2002
Time |
Event |
10:30a |
Мои первые книжкиФ. Зальтен. Бемби В. Драгунский. Денискины рассказы. В. Голявкин. Рассказы. Марийские народные сказки, академическое издание. Белорусские народные сказки. Суворина (или Суворова). Огни большого города. Красота и здоровье женщины. (Издательство “Медицина”). Винни-Пух (лучший медведь всех времён и народов). Линчковский. Листы каменной книги. Минчковский. Старик прячется в тень. На самом деле моими первыми книжками были другие. Их приносила, приходя с работы, мама – каждый день я её встречал вопросом “кижку пинесла?” – я тогда не все буквы выговаривал. Эту серию книг, которая так и называлась - “мои первые книжки”, всё же можно не считать. Но вот я пошёл в школу и принёс толстую книгу – про буржуев и революционеров. “Старик прячется в тень”. “Неужели ты её уже заканчиваешь, так быстро?”. Да. Мне было очень интересно и нервно – я ведь тогда ещё не знал, что все враги будут обязательно уничтожены, разоблачены и обнаружены. То-есть, наоборот. Помню, мы идём в книжный магазин с родственником из Минска; родственник хочет сделать лучший подарок - книгу; я люблю читать, я выбираю самую толстую (и самую дорогую) – “Беларусские народные сказки”; я получаю её с чуть печальной дарственной надписью : “Жизнь интереснее сказок”. Потом эту книжку взял сосед, Мишка Веселов; он заболел желтухой, и книга пропала в карантине. Ещё помню сказки, изданные Академией Наук в Йошкар-Оле – жестокие, какие-то необузданные, с извивающимся сюжетом… страшная книга, я прочитал её от корки до корки – на последней корочке типографские данные, необычен был даже тираж той книги: что-то вроде 17031 экземпляров. ( Read more... )
|
|
Мои первые книжки
Ф. Зальтен. Бемби
В. Драгунский. Денискины рассказы.
В. Голявкин. Рассказы.
Марийские народные сказки, академическое издание.
Белорусские народные сказки.
Суворина (или Суворова). Огни большого города.
Красота и здоровье женщины. (Издательство “Медицина”).
Винни-Пух (лучший медведь всех времён и народов).
Линчковский. Листы каменной книги.
Минчковский. Старик прячется в тень.
На самом деле моими первыми книжками были другие. Их приносила, приходя с работы, мама – каждый день я её встречал вопросом “кижку пинесла?” – я тогда не все буквы выговаривал. Эту серию книг, которая так и называлась - “мои первые книжки”, всё же можно не считать.
Но вот я пошёл в школу и принёс толстую книгу – про буржуев и революционеров. “Старик прячется в тень”. “Неужели ты её уже заканчиваешь, так быстро?”. Да. Мне было очень интересно и нервно – я ведь тогда ещё не знал, что все враги будут обязательно уничтожены, разоблачены и обнаружены. То-есть, наоборот.
Помню, мы идём в книжный магазин с родственником из Минска; родственник хочет сделать лучший подарок - книгу; я люблю читать, я выбираю самую толстую (и самую дорогую) – “Беларусские народные сказки”; я получаю её с чуть печальной дарственной надписью : “Жизнь интереснее сказок”.
Потом эту книжку взял сосед, Мишка Веселов; он заболел желтухой, и книга пропала в карантине.
Ещё помню сказки, изданные Академией Наук в Йошкар-Оле – жестокие, какие-то необузданные, с извивающимся сюжетом… страшная книга, я прочитал её от корки до корки – на последней корочке типографские данные, необычен был даже тираж той книги: что-то вроде 17031 экземпляров.
Помню оленёнка Бемби – я читал прo него дважды, и в неудачное время - Бемби ассоциируется у меня с насморком, градусником, мокрыми носовыми платками… участковым доктором, у которой дежурство с часу до шести, но она приходит в девять вечера, потому что столько больных детей!… она разговаривает со взрослыми, почему-то не торопится домой… Жаль, Бемби.
А неуклюжие какие-то, корявые, замечательные расcказы Голявкина! Они действовали так же, как потом Хармс (и казалось, что читать следует только Хармса и никого больше), а ещё позже – как похожий на маятник, засасывающий Бартов.
Драгунский, конечно. (Может быть, если б мы не прочитали когда-то хорошие книжки, то были бы счастливее?) И сейчас, если я… ну, устаю от этого мира, то ухожу в денискин мир. Ненадолго.
Помню “Красоту и здоровье женщины”, котоую мне дал очень гордый сосед Мишка Веселов. Книжка с картинками, довольно схематичными, к сожалению. Я уже тогда подозревал, что с женщинами связана какая-то тайна… но в этой книге писали всё больше про физические упражнения, укрепление костей кальцием, бандажи, влиянии календаря на женскую душу… о самом важном упомяналось лишь на последних страницах, вскользь… я перечитал несколько раз; нет, тайна так и осталась нераскрытой.
Почему я запомнил именнно эти книги, а не другие? Зачем я держу в себе фразы из советских лирических зарисовок “Огни большого города” (Ленинградa, то-есть). Зачем я помню, что “у некоторых девушек нехорошая привычка идти с юношами-комсомольцами обнявшись. Хоть это просто привычка, не больше – но oнa оставляет неприятное впечатление – ведь завтра девушка может пройтись по улице с другим комсомольцем”. Зачем я помню историю из этой книги, как два пижона насмехались над молодой дворничихой , она убиралa двор и на них устало посмотрела, а потом им стало стыдно, они помогли ей всё убрать, она поблагодарила, они пожали руки, она ушла к себе домой в трудовой одежде, “которая должна перед вечером в клубе смениться на красивое платье. Теперь она успеет в клуб”.
Зачем?
Ответ есть, конечно, но мне он сейчас неведом.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, January 30th, 2002
Time |
Event |
8:58p |
Рассказы об Америке Американцы не умеют пользоваться зонтиками. Где нажимать, какую кнопку, что оттягивать, когда крутить головой, отфыркиваясь и даже зачем всё это – для американцев загадка и загадки. Поэтому у каждого банка и МакДональдса стоит специальный полицейский с собакой, который за умеренную плату при помощи этой собаки раскрывает зонтики. Так многие американцы обращаются к полицейскому не во время дождя, а просто когда заметят собаку. Бездуховные потому что.
Америки, на самом деле, не существует. Во многом. Дело в том, что американцы плохо знают географию, и, случается, не могут найти свою америку на карте. Не говоря уже о бездуховности.
Широта взглядов (наряду с неправильной чисткой зубов, нарушением закона свободного падения, волюнтаризмом и поползновениями) – считается в Америке одним из основных преступлений. А за малейшее проявление духовности – ссылают в северную часть Аляски.
Если крикнуть америцанцу погромче, то он может понять русский язык. А когда он упадёт с лестницы, то заговорит по-древнегречески. Без присущей эллинам духовности, конечно.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, January 31st, 2002
Time |
Event |
7:24a |
Наша жизнь - эпикурам на смeх.
Любая мысль, под настроение, может показаться странной: так, например, Анатолий Максимович и Вупи - однофамильцы, мы с Джексоном - тёзки, а Гей-Люсак вообще один человек.
Середина Днепра - место, где живут редкие птицы. C midlife crisis то же самое, только наоборот.
"Любить иных - взглянул окрест, и душа моя страданиями уязвлена стала" (это по двум разным мотивам).
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, February 1st, 2002
Time |
Event |
10:00a |
Просматривая газету Тест "Ваше отношение со счастьем". После ответов на все вопросы курильщики и алкоголики должны вычесть 4 очка. Те, кто потребляют меньше двух порций овощей в день - вычитают 3 очка. Про тех, кто ведёт ЖЖ, ничего не сказано. Странно.
Завтра будет напечатан новый переклад "Слова о полку Игореве". Евтушенко, конечно.
Пишут также, что дождь. Даже сама газета мокрая.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, February 2nd, 2002
Time |
Event |
8:22p |
НочьВот и снова наверху принялись грохотать и стучать, будто там двигают мебель – казённую мебель, потому что двигают резко и много, казённой мебели всегда много, бюрократия; или будто там родился слонёнок – большая радость и неожиданность для наших мест, тем более, что о беременности слонихи не было ничего известно, и папа-слон уже немолод и – что немаловажно в данном случае – обладает излишним весом, но случилось, вот он – слонёнок, надо мной, и вся семья, включая обладающего излишним весом папу, скачут от вполне об’яснимой радости; или будто там оффлайновое обсуждение моих рассказов в ЛИТО, но не в нынешнем lito2002, а в старом, двухгодичной давности, военнизированном, когда почти все его члены в отчаянии от позорно низкого уровня моих текстов истерично бились головами о стенку и о пол, о пол, о пол, и кричали про планку, которую надо поднять и держать, но она у них всё-таки падала, падала; или будто там проводится важный теннисный матч, Курникова – сестры Вильямс, [Unknown LJ tag]все трое много перемещаются, делают головокружительные прыжки, приводя зрителей в состояние необходимости топать ногами и от этого расходясь ещё больше, и всё мощнее у них становятся мышцы, всё яростнее падения, падения, падения, не говоря уже о сумасшедшем скачущем мячике, который Курникова и сёстры Вильямс отражают, делая невероятные прыжки и пассажи; или будто там пассатижи и другие полезные инстументы – молоток, кувалда – в руках добросовестного суперинтенданта, строящего замечательную, нужную конструкцию для счастья и удовлетворения жильцов; конструкцию из невероятного количества составных деталей, которые, будучи наконец собраны воедино неутомимым суперинтендантом тут же разваливаются, и суперинтенданту приходится не теряя ни секунды начинать сначала; или будто там всё это - сестры Вильямс, слоны, литераторы, суперинтенданты – сразу, и всё это входит по законам физики в резонанс, а также гармoнично сочетается с несвоевременными глобальными мыслями о смысле жизни, или просто о жизни, без смысла ; мысли эти тоже б’ют в голову и даже заглушают то, что стучит сверху. Ночь.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, February 4th, 2002
Time |
Event |
12:01p |
В краше, оказывается, количество стрелок не увеличилось по сравнению с 1913 годом.
Ничего - скоро девушки начнут уступать мне места в метро!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, February 5th, 2002
Time |
Event |
1:20p |
"Рыбка моя, я твой зонтик…" (это голосом Киркорова)
Далее - две цитаты из одной и той же статьи (голос автора легко идентифицировать): "Да, господа, современный русский журналист - это существо по преимуществу наглое, глупое, очень молодое, полуграмотное, совершенно не знающее предмета". "Девяносто процентов интервью в России бессмысленны хотя бы потому, что берущий их журналист, как правило, умнее своего собеседника…"
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, February 6th, 2002
Time |
Event |
12:41p |
Чу, щу - пиши "у" Я человек, и ничто человечеcкое мне не Чу! Однозвучно гремит колокольчик. Сентиментальная чушь, говорите? Несмотря на чудовищную работу гримера, фильм "Mister Saturday Night" лишь чудом не выжал из меня слезу. У героя уже ночь, а у Чука и Гека (зачем, кстати, такие странные имена?), у них утро и разбитая чашка как символ будущей разбитой жизни. Пушками по чашкам. Чу, пушки грянули! крылатых кораблей Покрылись облаком. Чуден Днепр. На то и щука, чтобы не дремали. Ямщик! Ямщик… Жи, щи - пиши "и".
() |
4:18p |
Cейчас у нас большая конкуренция среди телефонных компаний. Поэтому в своих рекламах они стараются подчеркнуть, какие у них низкие цены. "Не знаете, как назвать свою собачку? Теперь вы можете позволить себе позвонить в Москву и обсудить это с мамой" . " Бразилия - Россия 1:2 ( eremei, извините, Вы просили не сообщать результаты) - Теперь вы можете провести всю игру вместе!" С лица воду не пить. Это правильно. Но как вообще могла появиться подобная идея?! Интересно, оба выражения: "совсем плохой" и " совсем хороший" - несут негативный оттенок.
|
8:49p |
Тут по просьбе some все вспоминают смерть Брежнева, старое время... Вот как раз отрывок из текста 90 года: " Раньше мы, советские люди, почти не боялись провокаций. Провокации могли случиться с нами только за границей. Но вот однажды умер Брежнев. В день похорон я был на дне рождения у девушки Наташи. Это был, кажется, понедельник. Утром на работе все смотрели по специально принесенному из дома маленькому телевизору, как гроб с генсеком опускают в землю. Я не смотрел, а думал, как вечером пойду в гости. Мне не было стыдно, потому что и остальные не переживали, а только любопытствовали. Кто-то вздохнул: "Что нас теперь ждет? Смутное время. Во всяком случае, эти дни надо быть осторожнее". Юра Порошков и еще несколько человек согласились за два отгула провести вечер и ночь на работе, во избежание недоразумений охраняя здание: ведь у нас есть множительная аппаратура! Мне почему-то не предложили, но я все равно бы отказался и поехал бы на день рождения Наташи. Она была некрасивой и очень умной девушкой, так что я иногда чувствовал себя с ней неловко. Народу было много. За столом мы выпили с Наташей на брудершафт. Ее мама все время прижимала палец к губам полушутливо, но и полусерьезно: "Тише, тише... У народа траур, а вы кричите". Ничего особенного в тот вечер я Наташе не сказал, хоть и уходил последним. Я вошел в полночный пустой троллейбус, показал проездную карточку. Троллейбус, завывая, мчался по ярко освещенным в ту ночь улицам. Вдруг водитель остановил машину, высунул голову и осторожно подозвал меня: "Ну что, все спокойно? - спросил он. " "Спокойно", - ответил я, не понимая. Он вгляделся в мое лицо: "А что это вы мне показали?" "У меня проездной, - быстро сказал я, открывая его опять. - Поэтому я и не взял билет". Водитель махнул рукой, засмеялся: "А-а-а, это он в красной обложке. А я-то решил... красная книжка". Мы поехали дальше, и он открыл мне двери у самого дома. "
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, February 7th, 2002
Time |
Event |
1:22p |
ПогоняЛюбое утро, если оно спокойное, похоже на другое спокойное утро - как похожи друг на друга две слезинки. Но, допустим, никто не плачет. Мы спускаемся в лифте вместе с морщинистым, невнятным соседом, который направляется в ирландское кафе. В нашем районе одно ирландское кафе и пятнадцать ирландских баров. Я отодвигаю М. и Б. к стeнке - сосед тихий, но ненормальный. Сумасшедший, кто знает, что у него на уме. Каждый день я хочу выйти на пару минут раньше, чтобы не встречаться с ним. Внизу выясняется, что М. забыл книгу или любимый карандашик, или ещё что-нибудь важное. Возвращаться поздно, скоро придёт школьный автобус. Надо прекратить брожение умов в самом начале, отвлечь... В этом, в отвлечении, то-есть, мне обычно помогает выходящая из соседнего дома хозяйка двух мохнато-грязных, виляющих хвостиками собачек. М. и Б. тоже здороваются и делают умильные личики. У одной собачки маленькая коричневая бородка. Как у той, из стихотворения про Марусю. На углу нам всегда улыбается пуэрториканская бабушка с тяжёлыми сумками в руках. Еда, наверное. Сейчас за ней приедет молодая женщина на своём жёлтом "Меркури" - развернётся до перекрёстка, на красный свет, даст задний ход… Женщина выйдет, откроет дверь багажника. Она торопится. В это время в небе, довольно низко, пролетит самолёт; из магазинчика выйдет суровый хозяин в неизменной синей футболке, к нему подойдёт неприятная особа, выписывающая штрафные квитанции за стоянку в неположенном месте; из окна второго этажа потянет редким здесь запахом кислой капусты; прошкандыбает, размахивая руками, разболтанный подросток с невыносимым речитативом в плэйере… Да, всё это - слова, музыка, жесты, запахи - повторяется изо дня в день. Но вот сегодня около нас вдруг остановилась полицейская машина. ( Read more... )
|
10:01p |
Редактура - дело тонкое Редактор одного лос-анджелесского издания заменил фамилию героя с Панкратова на Панкратера, сделал его программистом и поставил одну дополнительную запятую. Больше не изменил ничего. Получилось вот что:
"У программиста Панкратера долгое время была крепкая и драчливая жена. Бывало, она ни с того, ни с сего подойдет к Панкратеру и проведет по нему горячей эмалированной кастрюлей.
Или еще: привяжет спящего Панкратера к кровати, так что ему не пошевелиться и дует в ухо через гороховую трубочку.
Или еще: купит ботинки на четыре размера меньше, чем надо и заставит Панкратера весь день в них прыгать.
А то еще засунет Панкратеру в рот какую-нибудь грязную гадость и держит его скулы, чтобы не выплюнул.
Или еще: перевернет Панкратера вниз головой, схватит за ноги и давай его раскачивать против часовой стрелки.
Но дело, конечно, не в жене Панкратера, а в его работе. С каким нетерпением Панкратер ждал выходных!"
|
|
Погоня
Любое утро, если оно спокойное, похоже на другое спокойное утро - как похожи друг на друга две слезинки.
Но, допустим, никто не плачет. Мы спускаемся в лифте вместе с морщинистым, невнятным соседом, который направляется в ирландское кафе. В нашем районе одно ирландское кафе и пятнадцать ирландских баров. Я отодвигаю М. и Б. к стeнке - сосед тихий, но ненормальный. Сумасшедший, кто знает, что у него на уме. Каждый день я хочу выйти на пару минут раньше, чтобы не встречаться с ним.
Внизу выясняется, что М. забыл книгу или любимый карандашик, или ещё что-нибудь важное. Возвращаться поздно, скоро придёт школьный автобус. Надо прекратить брожение умов в самом начале, отвлечь...
В этом, в отвлечении, то-есть, мне обычно помогает выходящая из соседнего дома хозяйка двух мохнато-грязных, виляющих хвостиками собачек. М. и Б. тоже здороваются и делают умильные личики.
У одной собачки маленькая коричневая бородка. Как у той, из стихотворения про Марусю.
На углу нам всегда улыбается пуэрториканская бабушка с тяжёлыми сумками в руках. Еда, наверное. Сейчас за ней приедет молодая женщина на своём жёлтом "Меркури" - развернётся до перекрёстка, на красный свет, даст задний ход… Женщина выйдет, откроет дверь багажника. Она торопится.
В это время в небе, довольно низко, пролетит самолёт; из магазинчика выйдет суровый хозяин в неизменной синей футболке, к нему подойдёт неприятная особа, выписывающая штрафные квитанции за стоянку в неположенном месте; из окна второго этажа потянет редким здесь запахом кислой капусты; прошкандыбает, размахивая руками, разболтанный подросток с невыносимым речитативом в плэйере…
Да, всё это - слова, музыка, жесты, запахи - повторяется изо дня в день.
Но вот сегодня около нас вдруг остановилась полицейская машина.
Из неё, не торопясь, вышли двое полицейских и направились к машине-нарушителю, которая прижалась к краю дороги. Дверь полицейские оставили открытой и мотор не выключили.
И тут. Я понял. Что могу сделать. Вскочить. В полицейскую машину. Захлопнуть быстрым и ловким движением дверь. Снять машину с тормоза. С тормоза. И на бешеной скорости. Оставив М. и Б. в восхищённом недоумении. Помчаться по нашей улице. На бешеной. Скорости. Вперёд.
Полицейские бросятся за монй, они по рации сообщат обо мне всем-всем постам, и вокруг будет вой сирен и резкие выкрики; и меня, конечно, догонят, догонят через пару перекрёстков, окружат со всех сторон, ворвутся в машину, свалят меня, скрутят, и мне будет больно; и, конечно, об этом узнает известный борец за права Шарптон, он как раз недавно заявил, что будет бороться теперь не только за чёрных, а за всех, а тут как раз я, такая удача, полицейские жестоко обошлись со мной ; а, может быть, меня посадят в тюрьму, я видел несколько тюрем - они выглядят строго и величественно, я буду там справедливым и мужественным как Luke; и М. и Б. расскажут об этом с тайной гордостью своим…
Тут, наконец, под"е хал автобус с их друзьями, М. и Б. сразу забыли обо мне, хоть я зашёл вместе с ними - такие тяжёлые сумки у них, да ещё и ланч-боксы, и ступеньки высокие…
Я стою около автобуса - сейчас он тронется, но М. и Б. ещё взглянут на меня, они согнут безымянный и средний пальцы, а три оставшиеся разогнут. На языке жестов это означает - "люблю".
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, February 8th, 2002
Time |
Event |
10:11a |
Даже температуру *** Измеряет не по Цельсию, не по Фаренгейту, а по Фрейду. Инженер-еФрейдор человеческих душ.
Литературные критики, как и бактерии, бывают болезнотворными и полезнотворными. Да, ещё - снотворными.
По вчерашнему эху послезавтрaшних снов я иду к человеку - друг, товарищ и… стоп.
|
3:04p |
Мой компьютер не печатает букву ' ' . Когда я нажимаю на клавишу ' ', то получается просто ' ', а не ' ' . Я уже и так пробовал, и так, и под углом нажимал, и со всей силы, и как бы лениво - всё равно! Вместо получается просто ' ' , пробел. Не страшно, конечно. Буква ' ' не так-то часто встречаетcя. Без неё можно прожить. Но я же знаю, что она существует! Не знал бы, было бы легче. Ведь когда-то же я свободно печатал букву ' ' . А теперь - не могу. Обидно. И каждый раз надеюсь - вдруг получится? ' ' ? ' ' ? Нет? А если подряд попробовать? ' ' ' ' ' ' ' ' ' нет ' ' ' ' ' ' ' ' ' ну-ка ещё ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' сейчас ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' '' 'нет ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' а если ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' '' ' '' '' '' ' ' ' ' ' .
|
9:43p |
Ты рядом, и я испытываю волнение, ну прямо как от Азербайджана Армения, и к тому же почти такое желание, как к Аргентине у Великобритании.
Update. Так и жизнь пройдёт, как прошли Мальдивские(Фолклендские) острова.
Update-update. Я поэт, зовусь я Цветик.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, February 9th, 2002
Time |
Event |
7:06p |
Раз в неделю я стал бывать в русском магазине, и всегда узнаю что-то новое, увлекательное.
Сегодня, например, мнe попала на глаза коробка шоколадных конфет со своеобразным названием “Беловежские зубры”. Причём изготовила эти конфеты кондитерcкая фабрика “Спартак”.
То-есть, вопреки мнению о невозможности впряжения в одну телегу коня и трепетной лани – здесь зубры, Спартак и конфеты в одной упряжке.
Ещё я поговорил с хозяином магазина. Кратко рассказав о своих заслугах в области российской словесности, я намекнул, что могу предложить несколько случайно, гм… оставшихся экземпляров своей книги. И от каждого экземпляра магазин может получить несколько долларов прибыли.
При слове “доллар” хозяин впервые взглянул на меня и поморщился.
А я зато не купил “Беловежских Зубров”.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, February 11th, 2002
Time |
Event |
7:44a |
С днём рождения, Игорь karaulov! Как это раньше писали на открытках от месткома... Крепкого здоровья, счастья в личной жизни и успeхов в (поэтической) работе! :) Мне нравятся Ваши стихи, cпасибо.
|
11:24a |
Опять о еде (и питье) На американских продуктах есть информация : сколько там всяких веществ и витаминов. Так вот откровенно и пишут, какой процент от дневной нормы содержится в данной булочке, оливках или сыре: Total fat - 15%, Vitamin A - 0 %, Vitamina C - 0 %, Riboflain - 12 % Calcium - 0% (Почему нули отмечают тoлько у двух-трёх составляющих - то-есть, несоставляющих - непонятно).
Но вот я заметил пакет с хлебoм, где подобная информация давалась для одного кусочка и для двух . И цифры были непропорциональны, вот что удивительно! Тиамина в одном куске - 6 %, в двух - 15%. Железа - в одном - 3%, в двух - 5%. И ведь заранее неизвестно, какой кусок толще… Странно. Думаю, даже лучший математик ЖЖ (или счётчик-измеритель) не смог бы это об"яснить.
А ещё я вспомнил этикетку на бутылке лимонада тогда ещё МCCР. "Срок хранения не менее семи суток" - вот какая там надпись была. И на предложение написать "… не более.." был получен ответ, что всё сделано по ГОСТу. В ГОСТе написано, что лимонад должен сохранять своё качество "в течении не менее семи суток".
|
3:07p |
Обеденный Бырбырбыр В лифте встретил сотрудника. Как дела, выходные, погода, дети, время такое, время летит. Всегда в лифте говорят: время летит. Это хорошо, это как ежедневная прививка. Маленькими порциями, чтобы не думать по-настоящему, как действительно летит время и куда.
Сдал книги в библиотеку. С опозданием, поэтому пришлось заплатить. Меня очень благодарили. Хорошо.
Обратно опять на лифте. Симпатичная женщина. Молчит, улыбается. Это тоже хорошо. Прекрасное должно быть молчаливо.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, February 13th, 2002
Time |
Event |
11:17a |
Забытый февраль Весь день я жил напряжённой общественно-политической жизнью, пришёл домой усталый и лёг на диван. Был вечер, февраль и тишина. Вдруг я услышал гул. Гул был такой: "З-з-з-з, ж-ж-ж-ж, бух-бух, трах-трах, дзынь..."
Это летала муха. Она летала под потолком, а я стал бегать под мухой, ломая столы и стулья, но муху догнать не смог, лёг на диван и уснул. Мне снилось, что муха гоняется за мной, ломая стулья и столы. Когда она опрокинула шкаф, от грохота я проснулся и подумал: "Откуда же в феврале взялась муха?".
Насекомое тем временем прыгало по моей подушке и беззвучно смеялось. Я решил убить муху. Раньше я и муху не мог обидеть, а сейчас уверенно подошёл к столу, где лежали разные толстые книги, дневники и журналы. Я выбрал "Наш современник", свернул его в трубочку и, вооружённый им, направился к мухе. Она тёрла свои восемь лапок друг о друга и вдруг вопросительно на меня взглянула. - Да, - ответил я и резко стукнул её "Нашим современником", скрученным в трубочку. Муха сложила лапки и перестала быть нашей современницей. "Подействовало", - понял я, развернул журнал и подцепил им муху. Потом раскрыл окно и выбросил муху вниз. Вместе с журналом.
"Откуда же она взялась , - думал я, возвращаясь к дивану. - Может быть, это зимняя муха, снежинка …" И вдруг понял - ведь скоро весна! Вот муха и прилетела из тёплых краёв. Муха! Это - первая ласточка! Весна! Весна! Весна! Всё ночь мне снились кошмары.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, February 14th, 2002
Time |
Event |
9:11p |
У жителей этого города странная болезнь. Неопасная, хотя слегка неприятная. С ней можно жить, но если кто хочет с ней бороться – от этой болезни есть лекарство. Хорошо помогает, но даёт побочный эффект… который ничем не отличается от симптомов болезни. В небе над городом мягкие и нежные облака. Как настоящие. Они в самом деле настоящие. Ничуть не хуже. Всё, что в этом городе происходит – настоящее. Здесь делают лыжи, кровати и очень ценную, в обтянутых полиэтиленом коробках вещь. Она незаменима, эта вещь, при засухах. Если на небе – ни облачка. Кровати – настоящие, на них можно спать. Сны, правда какие-то странные. Но ведь настоящих снов не бывает. Лыжи скользят как звери. Только мазь к ним не подобрать. Тени облаков мешают. “Отбросьте страх, угрозы и сомнения, и наступит полное выздоровление”. Эти стихи широко всюду обсуждались и были признаны чепухой и недостойном внимания графоманством. Тем более, что болезнь неопасная, я уже говорил. Я живу в этом городе. Не всегда. Не настоящий я. Почти настоящий. Ничем не лучше.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, February 15th, 2002
Time |
Event |
9:17a |
День, когда меня принимали в пионеры запомнился мне надолго. В этот день у меня украли меховую шапку. (навеяно…)
А.Генис выразился в том смысле, что вся литература в Интернете крутится вокруг одногo, написанного на заборе, слова. (сам слышал…)
Учительница М. сказала, что почерк у него неплохой. По крайней мере, в отличие от некоторых других студентов, написанные им слова часто можно разобрать - улыбнулась (вчера на родительском собрании...)
В метро соседка - негритянка читала толстую книгу под названием "Anna Karenina", а латиноамериканка напротив - другую книгу, "Lolita" (да-да, так и было...)
() |
12:30p |
t71 очень любил женщин, и девушки это чувствовали. Он быстро узнавал их имена, и надо было только удивляться, как он только не путал их. С девушками ничего нельзя было поделать, они совсем завладели t71Этот год был трудным. Однажды t71 уже ждали, и, когда он вместе с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной сошёл вниз, девушки сразу окружили его. - Во что мы будем играть? - спросила t71 маленькая девушка. - Давайте скорее!… Ну, во что же? - Сейчас давайте водить хоровод, - предложил t71. - Петь будем, а потом в кошки-мышки. - Согласны, согласны! - хлопая в ладоши, закричала девушка, и все другие следом за ней - Соласны, - улыбнулся t71, ну, так что же вы… присоединяйтесь, ну, живей.. И мигом образовался круг женщин. t71 начал хоровод, и все пошли за ним. t71 запел, все подхватили песню и закружились. t71 пел во весь голос и веселился от души. Девушки забрасывали его вопросами, и он каждой успевал ответить. Он и сам задавал им вопросы, загаывал загадки, и только приходилось удивляться, откуда он всё знает, всё помнит. Дружный смех и шутки звучали вокруг него. - Ну, а теперь в кошки-мышки!… Что же вы, забыли? - подзадоривал девушек t71. И снова образовался круг, и снова t71 среди женщин… Играет он с увлечением, не пропуская кота, защищая мышь. Женщины в восторге. После игры завязалась беседа. Девушки говорили с ним просто, и не чувствовалось никакого смущения. t71 был уже для них своим человеком. Группка девушек отбила его от взрослых, потащилa его с собой пить чай, и наперебой угащалa. А он колол для них орeхи, подкладывал сладостей, и ласково следил за всеми, точно они были его семьёй. t71 узнал их имена, и можно было только удивляться, как он их не путал. После чая t71 повели в другие команты, заявив, что там все секреты. В Живом уголке ему показали всяких животных. Потом принесли рисунки, свой жжурнал. Потом t71 тепло простился со всеми. Праздник получился чудесный, и женщины после него писали t71 письма, а он, хотя был очeнь занят, всегда отвечал им.
() |
12:53p |
У меня со зрением что-то. непонятное на экране. Так не бывает.
Deleted Account
Deleted This journal has been deleted. If you are (lj user =very_very_very_good_user_name), you have a period of 30 days from the deletion time to undelete the journal. After 30 days we will delete all content permanently from our servers.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, February 17th, 2002
Time |
Event |
8:51p |
26 февраля в Workmen Circle, (Slovo-Word), 33 E 45 Street -Александр Кушнер.
Если бы меня по недоразумению тоже попросили бы составить список десяти лучших современных русских поэтов, то я бы обязательно назвал Кушнера. Впрочем, слово "лучший" здесь не подходит. Благодаря его стихам мне немного легче жить, сказал бы я, если бы не боялся пафоса. В Ленинграде я видел его только однажды, сто лет назад, в Таврическом парке,гуляющим с высокой жещиной. Это было у входа с улицы Петра Лаврова, рядом с памятником Ленину.
В City Center - канадский балет. "Пиковая дама". Либретто начинается так: "Советский офицер приезжает в Ленинград и встречается с графиней..."
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, February 19th, 2002
Time |
Event |
11:18a |
Итак, юбилейный 200 пост Всего за воcемь месяцев, на два часa раньше плана. Количество френдов увеличилось в 114 раз. Обсуждены некоторые политические, гастрономические, музыкальные, морально-этические и литературные вопросы.
Крупнейшая русскоязычная газета Дальнего зарубежья обратила внимание на этот ЖЖ, (ошибочно) назвав его "любым сетевым забором", где, значит, печатают всякие нeхорошие слова (проверив, я обнаружил только одно плохое плохо: "Тьху").
Вместе с тем имеются отдельные недостатки. Замечены случаи волюнтаризма, чревоугодия, невзвешенных оценок, очернительства, унылого пессимизма и неуместного оптимизма. Недостаточно широко привлекаются некоторые юзеры. В помещении не проветрено и играет устаревшая музыка. Большое количество опечаток затрудняет понимание написаннногой, и оногдада же трыдно пнть, о чй5% jkdn
() |
2:44p |
Около дверей моей работы - стайка сильно беременных. У них приятные одутловатые лица и мудрые осторожные движения. Они часто улыбаются, им очень страшно. С собой они носят удостоверение личности и что-то медицинcкое. Они никому уже не принадлежат, даже себе, даже Богу. Они капризны - специально, чтобы дать возможность окружающим мужчинам продемонстрировать благородство и терпимость. Мужьям остаётся только прижиматься ухом к их огромным животикам и обманывать их, будто чувствуют удары, наверное, ножки. Они очень милые и понятные. Их жалко. Всех жалко, но их особенно. Утренний токсикоз не прекращается до вечера. Зачем вы стоите здесь? Врач в двух кварталах отсюда. Хорошо хоть, что не скользко.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, February 20th, 2002
Time |
Event |
8:57a |
вот, на бумаге напечатали. И фотография - я с бородой и с игрушечным крокодиломПРО ДВУХ МУЗЫКАНТОВ Пришли однажды два музыканта с работы, деньги пересчитали, сели на скамейку и задумались. "Вот, - думают музыканты, - всё филармония да филармония. Так жизнь и пройдёт". Купили они тогда пива, вина немного, водку, ликёр и колбасу. Сидят, сморят, переживают. Всё, мол, филармония да филармония. Женщин, если в темноте - то только в темноте зрительного зала и видят. Бывало, какая-нибудь женщина разойдётся, хлопать начнёт, кричать, а сделать с ней ничего нельзя. Филармония. - Водка у нас есть, колбаса тоже, - вдруг сказал один музыкант другому, - а давай ещё позовём женщин попроще. Ну, нашли они газету с картинкой, телефон очень легко запомнить, позвонили, объяснили ситуацию. - Это пожалуйста, - сказал человек в трубке и засопел, как будто нос рукавом вытер, - другое бы чего попросили, я бы удивился, а этих ( Read more... )
|
|
вот, на бумаге напечатали. И фотография - я с бородой и с игрушечным крокодилом
ПРО ДВУХ МУЗЫКАНТОВ
Пришли однажды два музыканта с работы, деньги пересчитали, сели на скамейку и задумались.
"Вот, - думают музыканты, - всё филармония да филармония. Так жизнь и пройдёт".
Купили они тогда пива, вина немного, водку, ликёр и колбасу. Сидят, сморят, переживают. Всё, мол, филармония да филармония. Женщин, если в темноте - то только в темноте зрительного зала и видят. Бывало, какая-нибудь женщина разойдётся, хлопать начнёт, кричать, а сделать с ней ничего нельзя. Филармония.
- Водка у нас есть, колбаса тоже, - вдруг сказал один музыкант другому, - а давай ещё позовём женщин попроще.
Ну, нашли они газету с картинкой, телефон очень легко запомнить, позвонили, объяснили ситуацию.
- Это пожалуйста, - сказал человек в трубке и засопел, как будто нос рукавом вытер, - другое бы чего попросили, я бы удивился, а этих б...ей у нас просто навалом.
- Нам все не нужны, - сказали музыканты, - нам бы две...
- Это пожалуйста, - ответил человек, - только вы - музыканты, у вас на две денег не хватит. Пусть придёт к вам одна, а вы просто в два раза больше заплатите.
Сказали тогда музыканты свой адрес, а за окном тем временем затаилась тихая, тёмная и густая ночь.
И вот открылась у музыкантов дверь, и вошла к ним женщина. Стоит, вся такая бледная, усталая.
- А Вы точно б...ь? - спросил один музыкант, даже как будто огорчённно.
- А как же, - ответила женщина, - конечно, б...ь. Не хуже других. А сама всё по сторонам смотрит.
- Что ж, начнём, пожалуй, - сказал второй музыкант.
Стала тогда женщина расстёгивать пуговицу, а потом вдруг сказала: "А что это у вас за инструмент на стене висит? Пианино?"
- Зачем пианино? - обидeлись музыканты. - Это контрабас.
- Люблю я музыку, - сказала женщина, - если спокойную.Даже не музыку саму, а когда она как будто рукой по коже проводит.
- Б...ь, - сказал ей первый музыкант, - а быть может, Вы колбаски хотите?
- Нет, - ответила она, - не хочу я колбаски, и пива мне вашего не надо, сыграйте вы лучше на контрабасе.
- Это не котрабас, - поправил её второй музыкант, - а виолончель. И стал настраивать инструмент.
- Ох, спасибо, братцы, - вздохнула женщина, - а я-то раньше думала, что в нашем деле хуже музыкантов только журналисты.
" Бум, бум, бум", - прямо перед ней настраивали музыканты свои инструменты.
- Пришёл один раз ко мне журналист, - рассказывала женщина, - а потом статью написал, интервью со мной. "Не люблю второй раз" называется.
- А нас как раз двое, - огорчился второй музыкант.
- Ничего, - сказала женщина, - я и первый-то раз не люблю.
- Про журналистов Вы напрасно, - сказал второй музыкант, - вся наша литература дышит жалостью и любовью к падшим женщинам.
- Это к б...ям всяким, - пояснил первый музыкант. - Ну, как Вы, например.
- А к музыкантам? - спросила женщина.
- А к музыкантaм не дышит.
Настроили музыканты свои инструменты, и полилась новая дивная мелодия, которую ещё никто никогда не слышал. А за окном всё так же висели далёкие чужие звёзды, а если высунуть голову, то можно увидеть угол соседнего чужого дома. Только зачем высовываться, если внутри - музыка?
Долго музыканты играли свою дивную мелодию, долго, но тихо, шёпотом, чтобы не разбудить соседей...играли, а женщина слушала, и понимали музыканты, что лучше этого они ничего сделать сегодня не смогут. А ночь всё не кончалась, волшебная.
Yтром музыканты сели в сабвей и поехали на работу, а женщина осталась: спать и слушать музыку, пока ещё эхо не стихло.
На большой станции разложили музыканты свои инструменты, прямо около большого чёрного контейнера с мусором, раскрыли футляр и опять заиграли ту ночную мелодию. А негр, который у соседнего контейнера тоже милостыню просил, сразу вдруг замер и напрягся. Мимо спешили люди, кидали деньги в футляр, а негр стоял не шелохнувшись, и лицо у него было просветлённое - в переносном смысле, конечно. А когда музыка кончилась, то он сразу зааплодировал, сильно так, как в филармонии. Только сильнее.
Взяли тогда музыканты футляр с деньгами, подошли к негру, молча раскрыли перед ним этот футляр. А негр не двигался, тоже молчал... ничего не говорил о музыке, Музыке... одной которой, собственно, все мы и служим.
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, February 21st, 2002
Time |
Event |
11:32a |
О счастье"Идти вместе с народом и впереди него - вот подлинное счастье". Учительница литературы вернула моё сочинение, заканчивающееcя такими словами, глядя на меня с некоторым сочувствием. Впрочем, она поставила хорошую оценку ( четвёрку - потому что выражение "столп самодержавия" я написал как "столб самодержавия"). Сочувствие её, сейчас я полагаю, было вызвано тем, что зажатые ученики вроде меня даже счастью готовы были дать требуемую вымученную, мученическую формулировку. Литература у меня шла неплохо. Я писал добросовестные, занудные сочинения, но об этом потом. Сейчас о шахматах. В то время в ДПШ я боролся за получение второго разряда. Нет, об этом потом. Сейчас снова о литературе. Точнее - поскольку вся литература кончилась в десятом классе - о графомании. Настало время, и так называемый писатель-сатирик Илья Б, обладатель симпатичной пушистой бороды, делающей его похожим на всех сатириков сразу, сказал мне, что известная ленинградская газета "Вечерняя смена" хочет напечатать мой юмористический рассказ, однако есть некая загвоздка ( Read more... )
() |
|
О счастье
"Идти вместе с народом и впереди него - вот подлинное счастье".
Учительница литературы вернула моё сочинение, заканчивающееcя такими словами, глядя на меня с некоторым сочувствием. Впрочем, она поставила хорошую оценку ( четвёрку - потому что выражение "столп самодержавия" я написал как "столб самодержавия").
Сочувствие её, сейчас я полагаю, было вызвано тем, что зажатые ученики вроде меня даже счастью готовы были дать требуемую вымученную, мученическую формулировку.
Литература у меня шла неплохо. Я писал добросовестные, занудные сочинения, но об этом потом. Сейчас о шахматах.
В то время в ДПШ я боролся за получение второго разряда. Нет, об этом потом. Сейчас снова о литературе. Точнее - поскольку вся литература кончилась в десятом классе - о графомании.
Настало время, и так называемый писатель-сатирик Илья Б, обладатель симпатичной пушистой бороды, делающей его похожим на всех сатириков сразу, сказал мне, что известная ленинградская газета "Вечерняя смена" хочет напечатать мой юмористический рассказ, однако есть некая загвоздка .
- Ваша фамилия очень распространённая, - с некоторым сочувствием сказал Илья. - Почему бы не взять псевдоним. У вашей мамы какая фамилия?
Я сказал, какая.
Илья в это время почёсывал бороду и как бы не услышал.
- Можно ещё что-нибудь придумать, - сказал он. - Например, Семёнов. По-моему, очень хорошо.
- Но это тоже распространённая, - сказал я, чтобы не поступиться принципами сразу.
Илья опять погладил бороду. Он сам свои многочисленные тексты публиковал как Ильин и Давыдов. Редктор отдела сатиры и юмора в газете тоже… носил бороду. Он, редактор, очень хороший человек, но осторожный.
Впрочем, никакого значения наш разговор, оказывается, не имел. На следующий день в газете "Вечерняя смена" я вдруг увидел буквы, соединённые в знакомые слова. Я даже не понял, что это. Автором был назван Михеев.
Конечно, никакой остротЫ и бичевания недостатков в том моём рассказике не было. В завуалированном виде, написанные эзоповым языком, там были лишь отдалённые намёки на кукиш в кармане.
Тем не менее я покупал этот номер во всех киосках города - понемногу и равномерно, чтобы не исключить ненароком никого из потенциальных желающих. Я был счастлив. Почти так же счастлив, как после шахматного турнира в ДПШ, когда я всё-таки добился второго разряда и в невменяемом состоянии бродил по городу.
Спустя время я получил и первый разряд тоже, но как это произошло, сейчас почему-то не помню.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, February 22nd, 2002
Time |
Event |
10:09a |
Ни один из моих знакомых американцев не сказал ни одного слова про Олимпиаду. В новостях - тоже почти ничего. Никто не говорит о преимуществах капиталистического строя в связи с успехами в спорте. Слуцкой я бы золотую медаль тоже дал. Командный зачёт медалей запретил бы вести. Символом Олимпиады сделал бы кота Леопольда. Пока всё.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, February 23rd, 2002
Time |
Event |
7:31p |
О Джулии РобертсМне приснилось, что в программу Олимпиады включили преферанс, программирование на Коболе и спортивную рефлексию. И вот, значит, на соревнованиях по этой рефлексии мы с юзерами dp и karaulovым идём впереди… однако в решающий момент всё оборачивается лыжной гонкой, и нас опережает светловолосая норвежка. Путин и Хиллари Клинтон, конечно, подают протест. Какие-то канадские врачи, постукивая стетоскопами, внимательно разбирают сложившуюся ситуацию. - Дадим мы тебе золото, - наконец говорят они, - но за это ты должен сказат’ нам какой-нибудь важный Секрет. А из секретных сведений сведений я знаю только расположение радиотрансляционных розеток в некоторых подвалах города Северодвинска. - Не скажу, - говорю я, - потому что для меня это переживания, а вам пользы никакой – розетки ведь всегда не по проекту устанавливают. Вижу, dp и karaulov тоже без медалей. Но тут пришла Джулия Робертс в передничке и позвала нас всех кушать манную кашу.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, February 25th, 2002
Time |
Event |
10:37a |
С натуры В Манхэтэне живут бомжи, которые все свои пожитки хранят в мешочках, привязнных к какой-нибудь невероятной тележке на колёсиках. И вот я встретил одну бездомную, которая, положив холст прямо поверх мешочков, цветными карандашами наносила на него штрихи. Она поглядывала по сторонам - как бы рисовала с натуры, но на картине у неё был летний сельский пейзаж: речка, лес, комары…
Я почему-то вспомнил о писателе Веллере. Не люблю я его раскрашенные анекдоты из жизни знаменитостей! Читая их, я представлял мальчика, к родителям которого пришли гости, и вот, значит, стоит стул в гостиной, мальчик залезает на этот стул и с выражением, ( т.е. с завываниями, подёргиванием ногой и собственными комментариями) пересказывает содержание журнала "Крокодил" четветьвековой давности, Но что хорошо - это продолжается недолго, скоро будет готова курица.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, February 26th, 2002
Time |
Event |
9:56a |
Как я выступал на радиоПервый раз это было так. Самый известный интернетовец (не считая, конечно, жжужеров), Аромалекс (ник измененён до неузнаваемости) сказал, что есть на русском радио нашего города молодёжная волна и что почему бы мне… Я, как человек скромный, стал выражать необоснованные сомнения. Но Аромалекс об"яснил, что, мол, я всё же вхожу в молодёжный диапозон - хотя и нахожусь у его верхнего предела; что некоторый присвист, шипение и неестественные интонации моего голоса будут корректироваться умными микрофонами; что радиослушатели любят юмор и будут настроены доброжелательно; что в гостях у передачи уже побывали многие примечательные люди - в следующий раз, например, будет Псой Галактионович Короленко - и ни разу не было несчастных случаев или битья стёкол в студии… Даже скромный человек в глубине души мечтает о прижизненной славе; поэтому очень скоро я пришёл на встречу с ведущим передачи Виктором Зимним (фамилия изменена до неузнаваемости) в монгольский ресторан в центре Манхэтэнна. Монгольские рестораны интересны тем, ( Read more... )
|
4:23p |
Как я выступал на радио (2)После встречи с Аромалексом и Зимним я стал регулярно слушать их передачу. У них в студии, кроме Псоя Галaктионовича, побывали два барда из КСП, критик Вячеслав Курицын (он, правда, говорил из Москвы) и революционный врач М., который почти все болезни об"яснял смешанным питанием, весьма энергично призывая каждый продукт есть отдельно. Во время выступления этого врача, кстати, произошёл практически несчастный случай, первый раз в студии. ( Read more... )
() |
4:50p |
Как я выступал на радио (окончание)- Всё идёт отлично, отлично, - говорил Аромалекс во время рекламной паузы, - а давай проведём конкурс на лучший анекдот? Про Рабиновича. Обыграем твою фамилию. Аромалекс несколько смущён.. Но я уже надышался немного шальным местным воздухом и готов на всё. Зимний об"явил слушателям, что они могут звонить на студию, и рассказавший лучший анекдот получит в качестве приза книгу (ту самую, с опечатками). Анекдоты про Рабиновича, но. Они должны быть корректными и не ущемлять гендерное или национальное достоинства, потому что мы любим всех наших радиослушателей, включая афроамериканцев и украинцев. И дали музыкальную паузу - не очень своевременную, как мне показалось, песню, "Убили негра", где, кстати, прозвучало слово "хохол". ( Read more... )
|
|
Как я выступал на радио (окончание)
- Всё идёт отлично, отлично, - говорил Аромалекс во время рекламной паузы, - а давай проведём конкурс на лучший анекдот? Про Рабиновича. Обыграем твою фамилию.
Аромалекс несколько смущён.. Но я уже надышался немного шальным местным воздухом и готов на всё.
Зимний об"явил слушателям, что они могут звонить на студию, и рассказавший лучший анекдот получит в качестве приза книгу (ту самую, с опечатками). Анекдоты про Рабиновича, но. Они должны быть корректными и не ущемлять гендерное или национальное достоинства, потому что мы любим всех наших радиослушателей, включая афроамериканцев и украинцев.
И дали музыкальную паузу - не очень своевременную, как мне показалось, песню, "Убили негра", где, кстати, прозвучало слово "хохол".
Тут же начались звонки, но их ставили в очередь, потому что диктор Гуткин читал мои тексты (И я тоже читал, вот он, про воспитание чувств, вот здесь : http://www.anekdot.ru/an/an0003/h000323.html Главное - не думать про население Саратова, тем более, что не весь город слушал, а только те, кто у радиоприёмников. Надо было читать только сидящим рядом со мной за столом весьма симпатичным людям Неужели у меня на самом деле такой гнусный голос?
Ведущие веселились и хохотали, не больше, впрочем, чем без моих рассказов).
Звонки, звонки.
Позвонил один интеллегент и спросил, как я отношусь к "Летнему лагерю" Шарапова.
Позвонил один лже-эстонец и принялся рассказывать что-то о сельском хозяйстве, ревене и Ревеле.
Позвонил юный бойскаут, поинтересовался моими творческими планами и пожелал счастья в личной жизни.
Позвонил один автолюбитель и сказал, что остановил машину, чтобы лучше слышать.
Позвонил член Пэн-клуба и сказал, мол, хорошо, что редакция повернулась лицом к литературе, пусть даже и начав с меня.
Позвонила одна моя родственница, выразила восхищение от лица всех слушателей.
Но больше всего было звонков с анекдотами. Так много, как будто у людей наболело. Это важно для журналиста - зaтронуть потайные струны. (После передачи Аморалекс сказал, что никогда столько звонков не было. "Даже Псою Глактионовичу столько не звонили?", - спросил я, предчувствуя сладостный ответ.)
Меня избрали почётным председателем жюри. Находясь в возбуждённом состоянии, я был готов вручить приз каждому участнику. (к тому же дома места больше будет). Конечно, за исключением тех, у кого герой оказывался глупым, жадным или в какой-нибудь неприятной ситуации (Несправедливый критерий, может быть, да. Но ведь всё суб"ективно. После того вечера и к интернетовским конкурсам я стал относиться терпимее, но ироничнее).
Слишком много анекдотов. Я даже пожалел, что они отнимают моё время. И сам удивился - "отнимают"? Час назад я страшился всего, хотел лишь, чтобы всё прошло спокойно и быстро. А сейчас мне… почти как Аромалексу и Зимнему. Действительно, в воздухе эфирном что-то такое.
- Наша передача, к сожалению, подходит к концу, - сказал Зимний. - Послушайте последний блок рекламы.
Мебельный магазин на Брайтоне. Голос Николая Сличенко. "Я пришёл, а здесь всё есть". Всё.
Всё.
На улице по-прежнему жуткий ветер, дождь, град. Одна бешеная градина, кстати, оставила трещину на стекле студии (Тоже в первый раз. А ведь Аромалекс меня убеждал когда-то…)
Автограф у меня не попросили, а зонтик "Новому русскому слову - 85!", оказавшийся ничейным, я взял с собой. Ветер его не смог вырвaть. Удивительное у меня было состояние. Удивительное.Как я выступал на радио (2)
После встречи с Аромалексом и Зимним я стал регулярно слушать их передачу. У них в студии, кроме Псоя Галaктионовича, побывали два барда из КСП, критик Вячеслав Курицын (он, правда, говорил из Москвы) и революционный врач М., который почти все болезни об"яснял смешанным питанием, весьма энергично призывая каждый продукт есть отдельно.
Во время выступления этого врача, кстати, произошёл практически несчастный случай, первый раз в студии. Дело в том, что незадолго до этого Виктор Зимний с"ел на Брайтоне пирожок с капустой. Обычно они очаровательны, подобные пирожки, но данный конкретный вызвал у Виктора удивительно нехорошую реакцию - он даже потерял сознание, так что Аромалекс и диктор Уткин заканчивали передачу без него.
Следующим гостем был я.
В тот день лил сильный дождь с градом и пронизывающим ветром. У входа в студию мой зонтик сломался и унёсся к небесам. Я вошёл. Мне было нервно и неустойчиво. Столько людей должны меня слушать! В прямом эфире! Примерно население такого города как Саратов.
Я сидел один в комнате, обклеееной фотографиями известных людей с их автографами. В углу валялся зонтик, на котором было написано: "Новому русскому слову - 85!".
Смотреть на все эти фотографии одновременно мне было так же опасно, как, по мнению врача М. кушать всё сразу. У меня даже возникло желание быстренько уйти обратно в дождь.
Пришёл Аромалекс, вялый и спокойный, появился диктор Уткин, медлительный и спокойный; спокойный и вялый Зимний спросил, как у меня дела…
Начало передачи откладывалось - какой-то неуместный спонсор купил пол-часа эфирного времени. Нам оставался только час - с музыкой, рекламой, телефонными звонками.
Мы стояли у входа в главную комнату. Мои напарники были какими-то сонными, обижались на разговорчивого спонсора; а я как раз спонсору был рад - он оставлял меньше времени для моего потенциального позора.
Но вот пресловутый спонсор наконец-то на улице, а мы - в комнате с радиоаппаратурой, высокими стульями, мигающими лампочками…
Все вокруг преобразились. От вялости и сонности не осталось и "тени следа". Зимний, Аморалекс, Уткин, звукорежисёр много двигались, шевелили разными частями тела, сверкали.
Вступительная музыка. Начало.
Аромалекс и Зимний весело говорят друг с другом; я вижу, им приятно, более того - очень приятно беседовать. И я понимаю, что мне всё равно, пусть будет как будет. Подумаешь, прямой эфир.
Тем более, что вначале звонят, в основном, девушки, интересующиеся здоровьем Зимнего после падения.
Ведущие представляют меня, мол, юморист, местный житель. "Какой я юморист? Вовсе я не юморист", - хочу сказать я, но говорю лишь в микрофон: "Здравствуйте".
Аромалекс: "Довольно мрачный голос".
Зимний: "Ну, у них, юмористов, так принято".
Что дальше - я не знаю. Никто не знает - никакой предварительной договорённости о ходе передачи не было. (Это как, допустим, влюблённость или вдохновение - нельзя же их запланировать на определённое время).
Совершенно неожиданно Аромалекс спросил, правда ли, что некоторые мои анекдоты приписываются на интернете Хармсу.
Какие анекдоты? Какой интернет? (То-есть, я знаю, что это такое, но…). Какой Хармс? (То-есть…)
Я отвечаю набором букв.
(окончание, видимо, следует)Как я выступал на радио
Первый раз это было так.
Самый известный интернетовец (не считая, конечно, жжужеров), Аромалекс (ник измененён до неузнаваемости) сказал, что есть на русском радио нашего города молодёжная волна и что почему бы мне…
Я, как человек скромный, стал выражать необоснованные сомнения. Но Аромалекс об"яснил, что, мол, я всё же вхожу в молодёжный диапозон - хотя и нахожусь у его верхнего предела; что некоторый присвист, шипение и неестественные интонации моего голоса будут корректироваться умными микрофонами; что радиослушатели любят юмор и будут настроены доброжелательно; что в гостях у передачи уже побывали многие примечательные люди - в следующий раз, например, будет Псой Галактионович Короленко - и ни разу не было несчастных случаев или битья стёкол в студии…
Даже скромный человек в глубине души мечтает о прижизненной славе; поэтому очень скоро я пришёл на встречу с ведущим передачи Виктором Зимним (фамилия изменена до неузнаваемости) в монгольский ресторан в центре Манхэтэнна.
Монгольские рестораны интересны тем, что в них дают сырое мясо и приготавливают его прямо перед посетителями. Я рассказывал, как однажды попал на очень ответственный финальный матч первенства Ленинграда по баскетболу среди монгольских студентов. Вспомнил физкультурный зал, заполненный множеством людей - и на площадке, и среди болельщиков были только монголы. Кроме меня, как обычно.
Я хотел провести какую-то неявную параллель с моим предстоящим выступлением на радио.
Пока я вспоминал, Зимний с невероятной скоростью читал подаренную мной книгу. Он перелистовал страницы медленно, но непрерывно и очень скоро похвалил расказ на сто-с-чем-то-странице. До этого он молчал.
Наверняка Зимний заметил множество опечаток. Дело в том, что издатель (он же корректор) был автором многих пьес, поставленных в сибирcких театрах и в московском "Ромэне", и, как человек творческий, не хотел выполнять свои обязанности, предпочитая заниматься более интересными и важными задачами.
Одни слова он хотел заменить, другие - выделял шрифтом и пробелами, между третьих вставлял свои собственные мысли, признаю, довольно интересные и полезные, хотя несколько неуместные.
Ещё он в избытке ставил тире и многоточия, что делало страницы книги похожими на вырубленный лес с летящими от замаскировавшихся охотников стрелами.
Правописание же слов всё время ускользало от корректора, как невидимые животные от этих самых охотников.
Но я отвлёкся.
(окончание, видимо, следует)
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, February 27th, 2002
Time |
Event |
10:51a |
Обычный человек, более того - программист, первый раз в жизни написал собственные стихи и прислал мне. По-моему, замечательно.
"Шли люди по улице, чихая под музыку, а где-то за озером кораблик жужжал.
Kому-то привиделось, а там по тропиночке подумав о главном, Чапаев скакал.
По-умному крупно, отмерив заранее, конечно которые могут понять - пингвинами будут летать под-над облаком, а в общем не смыслом прекрасен сюжет."
|
3:00p |
Пресса прошлого векаВот все говорили о детских книжках, а я хочу вспомнить давнюю прессу. Был такой журнал, на отличной мелованной бумаге, "Корея сегодня" назывался. Откликался он на все важные мировые события, например, на очередной пленум Трудовой партии Кореи. "По всему родному краю яблоки янтарные, помогают урожаю тезисы аграрные". На другой странице фотография ничем не примечательного места: детская площадка. И подпись: "Историческое место КАЧЕЛИ, где великий вождь любил играть в детстве". На этом месте сейчас лучший в мире детсад, где детишкам живётся великолепно: у них крепкие зубы, сильные ноги, оптимальный рост. (То-есть, у всех один, оптимальный) Журнал "Корея сегодня" учил меня чувству юмора . Вспоминаю газету "Физкультурник Белоруссии". ( Read more... )
|
|
Пресса прошлого века
Вот все говорили о детских книжках, а я хочу вспомнить давнюю прессу.
Был такой журнал, на отличной мелованной бумаге, "Корея сегодня" назывался. Откликался он на все важные мировые события, например, на очередной пленум Трудовой партии Кореи.
"По всему родному краю
яблоки янтарные,
помогают урожаю
тезисы аграрные".
На другой странице фотография ничем не примечательного места: детская площадка. И подпись: "Историческое место КАЧЕЛИ, где великий вождь любил играть в детстве".
На этом месте сейчас лучший в мире детсад, где детишкам живётся великолепно: у них крепкие зубы, сильные ноги, оптимальный рост. (То-есть, у всех один, оптимальный)
Журнал "Корея сегодня" учил меня чувству юмора .
Вспоминаю газету "Физкультурник Белоруссии". Она выходила три раза в неделю и попадала в почтовый ящик с опoзданием. Мы получали сразу по несколько номеров, соединённых скрепками.
В этой газете очень любили публиковать таблицы разных футбольных турниров. Не только первенства СССР в высшей лиге, но и во второй (где "Неман"- Гродно, "Двина"- Витебск, "Днепр"- Могилёв, "Гомсельмаш"- Гомель - могли бы тоже назвать как реку - Припять… Ещё одну команду забыл, из Бреста, кажется), и первенства республики среди команд мастеров, и среди трудовых коллективов, и среди юношей, Хрустальный Мяч называлoсь…
По напечатанным результатам последнего тура и таблице первенства, научившись считать , исходя из логических соображений и особенностей календаря первенства я мог восстановить результат прошлого тура.
"Физкультурник Белоруссии" учил меня математике, логике и географии.
А ещё - газета "Труд". В правом верхнем углу я обнаружил однажды надпись в рамке - "День Родины". Я решил, что это праздник такой, как день работников жилищно-коммунального хозяйства, к примеру. Но эта надпись появлялась каждый день.
Вообще же я смотрел только самую последнюю колонку - где всякие забавные случаи, "из зала сюда" и карикатуры.
Газета "Труд" учила меня рациональному использованию свободного времени, уважению к нему.
'''''
(Сейчас, наверное, все эти издания совсем изменились)
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, February 28th, 2002
Time |
Event |
11:27a |
Я придумал народную мудрость, поговорку. "Некоторые женщины иногда бывают кое в чём неправы". Только не знаю, не слишком ли это резко…
**********
"Человечество, плача, расстaётся со своими достоинствами"
***********
Хотел написать о вечере, где выступал Кушнер, но (пока?) не подобрал нужные слова. Совсем не удивился, что мэтр назвал Д. Быкова талантливым. Интересно, знакомо ли Александру Семёновичу стихотворение, заканчивающееcя словами:
Мне это место кажется косноязычным. (Если я заблуждаюсь, то добросовестно; спасибо тому, кто об"яснит мою ошибку ). Вообще-то стихи Быкова приводят меня в энергичное состояние духа.
Ещё Кушнер отметил Олесю Николаеву из Москвы и группу молодых петербуржцев, фамилии которых, к сожалению я не запомнил
Update:
Цитата у меня не пропечаталась, и получилось, что любое стихотворение, заканчивающееся словами - по моему мнению, плохо. Может, не слова должны быть в конце ; )
А лучший из певцов взглянул и убедился В безумии отцов -- и вовсе не родился, Не прыгнул, как в трамвай, в невинное дитя, Свой бессловесный рай за лучшее сочтя.
() |
4:26p |
Рабочий день Некто был обвинён в чём-то, что впоследствии не подтвердилось. Никто не подходил ко мне по разным поводам. Ничего не предвещало опасности накануне. Нечего на рожу пенять. Некоторые любят погорячее чай. Никогда старожилы не помнят такого. Никак не удаётся поднять индекс Доу-Джонса.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, March 1st, 2002
Time |
Event |
7:33a |
ОРУДИЕ УБИЙСТВА (это уже было в Вечернем Гондольере, но я немного сократил и подкорректировал)Для прoстoты прeдпoлoжим, чтo Aлeкс убил жeну; и вoт oн стoит, oбурeвaeмый пeчaльными чувствaми, oпустoшённый, рaзмягчённый, взвoлнoвaнный, и стирaeт oтпeчaтки пaльцeв с oрудия убийствa; стoлькo лeт вмeстe прoжили, жaлкo вeдь; хoрoшo, чтo oнa хoть нe мучилaсь - стoлькo лeт вeдь, жaлкo… Aлeкс думaeт, чтo мнoгo тeпeрь будeт нoвых, нeизвeстных eму рaнee хлoпoт - с oрудиeм убийствa, нaпримeр, с билeтaми нa другoй кoнeц зeмли, с кaзёнными oфициaльными людьми… Прoсти, прoсти, милaя! Гoспoди! С вoзрaстoм Aлeкс стaл сeнтимeнтaлeн, кaк бeрeмeннaя жeнщинa: впeрeди жизнь нoвoгo чeлoвeкa, руки слoжeны нa живoтикe, движeния скoвaны - oстoрoжнo, чтoбы нe упaсть и нe пoврeдить рeбёнкa. A тут, прaвдa, нaoбoрoт - жизнь кoнчилaсь, бeздaрнaя, крикливaя. Милaя, милaя! Кaк хoрoшo, чтo ты нe мучилaсь. Милaя, ты этo зaслужилa. Убить - нaпoлoвину прoстить. Я тeбя прoщaю пoлнoстью, прoсти и ты мeня. Тут сaмoe врeмя вспoмнить o пoгoдe. Зa oкнoм вeтeр трeплeт дeрeвья кaк нaшкoдивших лысых кoтят; буря, урaгaн, нaвoднeниe, будьтe oстoрoжны, чтoбы нe упaсть и нe пoврeдить сeбя… Хoрoшo, eсли eсть зaпaсы eды нa три дня. Лунa бaндитским фoнaрикoм дaвит Aлeксу нa глaз. Бoльнo, нeрвнo: жeну убил, эх. Сoсeдскиe нeприятныe прoнырливыe мaльчишки кoстями в гoрлe приникли к нeкaпитaльнoй стeнe. Нe слишкoм ли этa стeнa сoтрясaлaсь, нe умeя сoхрaнить тaйну. Спитe спoкoйнo, мeрзaвцы! Милaя, милaя! Мнe будeт нe хвaтaть тeбя, думaл Aлeкс. Узкaя-узкaя, тумaннaя прoсeкa вдoль нeскoшeннoгo пoля ржи мeлькaeт в eгo пaмяти. Любилa ли oнa eгo? Или, чтoбы лeгчe oтвeтить: любилa ли тoгдa? Дa. Любил ли oн eё? Кaк мoжнo былo нe любить - нeскoшeннoe пoлe, трeли сoлoвья, Фeт, Тютчeв , в eгo рукe - кaкoe чудo - eё рукa… хoлoднaя ужe… oрудиe убийствa, лунa в oкнe, сoтрясaeмaя вeтрoм, в кoмнaтe всё рaзвoрoчeнo - мaнуфaктурa, кусoчки мeбeли (крoвaть пoстрaдaлa бoльшe всeгo), зaпaсённaя нa три дня eдa - всё пo кругу, пo кругу… Жeнa былa сильнoй жeнщинoй. Нaдo унять дрoжь, принять тaблeтки. Внимaтeльный шёпoт жeны нaпoминaeт Aлeксу oб этoм. ( Read more... )
|
|
ОРУДИЕ УБИЙСТВА (это уже было в Вечернем Гондольере, но я немного сократил и подкорректировал)
Для прoстoты прeдпoлoжим, чтo Aлeкс убил жeну; и вoт oн стoит, oбурeвaeмый пeчaльными чувствaми, oпустoшённый, рaзмягчённый, взвoлнoвaнный, и стирaeт oтпeчaтки пaльцeв с oрудия убийствa; стoлькo лeт вмeстe прoжили, жaлкo вeдь; хoрoшo, чтo oнa хoть нe мучилaсь - стoлькo лeт вeдь, жaлкo…
Aлeкс думaeт, чтo мнoгo тeпeрь будeт нoвых, нeизвeстных eму рaнee хлoпoт - с oрудиeм убийствa, нaпримeр, с билeтaми нa другoй кoнeц зeмли, с кaзёнными oфициaльными людьми…
Прoсти, прoсти, милaя! Гoспoди! С вoзрaстoм Aлeкс стaл сeнтимeнтaлeн, кaк бeрeмeннaя жeнщинa: впeрeди жизнь нoвoгo чeлoвeкa, руки слoжeны нa живoтикe, движeния скoвaны - oстoрoжнo, чтoбы нe упaсть и нe пoврeдить рeбёнкa.
A тут, прaвдa, нaoбoрoт - жизнь кoнчилaсь, бeздaрнaя, крикливaя. Милaя, милaя! Кaк хoрoшo, чтo ты нe мучилaсь. Милaя, ты этo зaслужилa. Убить - нaпoлoвину прoстить. Я тeбя прoщaю пoлнoстью, прoсти и ты мeня.
Тут сaмoe врeмя вспoмнить o пoгoдe. Зa oкнoм вeтeр трeплeт дeрeвья кaк нaшкoдивших лысых кoтят; буря, урaгaн, нaвoднeниe, будьтe oстoрoжны, чтoбы нe упaсть и нe пoврeдить сeбя… Хoрoшo, eсли eсть зaпaсы eды нa три дня. Лунa бaндитским фoнaрикoм дaвит Aлeксу нa глaз. Бoльнo, нeрвнo: жeну убил, эх.
Сoсeдскиe нeприятныe прoнырливыe мaльчишки кoстями в гoрлe приникли к нeкaпитaльнoй стeнe. Нe слишкoм ли этa стeнa сoтрясaлaсь, нe умeя сoхрaнить тaйну.
Спитe спoкoйнo, мeрзaвцы! Милaя, милaя! Мнe будeт нe хвaтaть тeбя, думaл Aлeкс.
Узкaя-узкaя, тумaннaя прoсeкa вдoль нeскoшeннoгo пoля ржи мeлькaeт в eгo пaмяти. Любилa ли oнa eгo? Или, чтoбы лeгчe oтвeтить: любилa ли тoгдa? Дa. Любил ли oн eё? Кaк мoжнo былo нe любить - нeскoшeннoe пoлe, трeли сoлoвья, Фeт, Тютчeв , в eгo рукe - кaкoe чудo - eё рукa… хoлoднaя ужe… oрудиe убийствa, лунa в oкнe, сoтрясaeмaя вeтрoм, в кoмнaтe всё рaзвoрoчeнo - мaнуфaктурa, кусoчки мeбeли (крoвaть пoстрaдaлa бoльшe всeгo), зaпaсённaя нa три дня eдa - всё пo кругу, пo кругу… Жeнa былa сильнoй жeнщинoй.
Нaдo унять дрoжь, принять тaблeтки. Внимaтeльный шёпoт жeны нaпoминaeт Aлeксу oб этoм.
Нa сaмoм дeлe всё слoжнee.
Вeтeр стихaeт, игрушeчный… лунa ухoдит нa бeзoпaснoe рaсстoяниe, зaвтрa дeнь рoждeния жeны, нe зaбыть бы купить цвeты, eй будeт приятнo, нo этo сюрприз для нeё, пoкa oнa ничeгo нe дoлжнa знaть, и oни вмeстe идут пo уcпoкoившимся улицaм в кинo; зaбыли выключить свeт - ничeгo, вoзрaщaться - примeтa плoхaя.
Дeтeктив с учaстиeм Бaдди Лoурeнсoнa. Убийцa с хoлoдными глaзaми, пoкoритeль жeнщин - вoт oн дoстaёт oрудиe убийствa и нaпрaвляeт eгo в зaл. Жeнa вскрикивaeт, Aлeкс, успoкaивaя, сильнo дeржит eё руку и зaжимaeт рoт.
Фильм зaкaнчивaeтся, жeнa oстaётся сидeть в зaлe, нижняя чeлюсть eё чуть oтвислa - кaк у Aлeксa тoй бурнoй луннoй нoчью…
Aлeкс вoзврaщaeтся с пoлицeйским - врaч, oчeвиднo, бeссилeн.
Oткaзaвшись oт испугaннoгo сoпрoвoждeния, Aлeкс тумaннoй прoсeкoй вдoль нeскoшeннoгo пoля идёт дoмoй. Любилa ли oнa eгo? Aлeкс пeчaлeн.
Oкнa в квaртирe нe свeтятся. Тoлькo нa кухнe. Сeйчaс зaкипит чaйник. Жeнa гoтoвит яичницу. Пo рaдиo прeдупрeждaют o бурe.
Зaпaстись прoдуктaми нa три дня нe пoмeшaeт. Сeйчaс, сeйчaс, и мусoр зaoднo выбрoсить - у яичницы кaкoй-тo стрaнный вкус.
Жгёт чтo-тo. Жгёт.
Милый, милый!
Нoжкoй oнa пeрeвoрaчивaeт Aлeксa нa спину. Здoрoвaя сильнaя жeнщинa, и сoвсeм нe сeнтимeнтaльнaя - a плaчeт.
В двeрь стучaт сoсeдскиe рeбятишки. Oни любят игрaть с Aлeксoм в шaхмaты. Сeйчaс, сeйчaс, дeти. Жeнa прячeт oрудиe убийствa сeбe зa лифчик.
Рaнeниe, тeм бoлee смeртeльнoe, дaёт o сeбe знaть - Aлeкс прoигрывaeт oбe пaртии.
Oн, кoнeчнo, нe рaсстрaивaeтся из-зa прoигрышeй - eгo ждёт жeнa, oнa пригoтoвилa пoстeль, и лунa плeщeтся нa глaдких eщё прoстынях. Сeйчaс, сeйчaс. Нa хoду вытирaясь пoслe душa, Aлeкс ужe нe чувствуeт бoли.
Нoчь - нe сaмoe глaвнoe, днём oни тoжe муж и жeнa, хoтя, признaться, бывaeт всякoe. Кaзённыe люди стучaтся к ним рaнo утрoм, нo никтo нe oткрывaeт.
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, March 4th, 2002
Time |
Event |
9:56a |
На скамейке в метро негритянка втирает белую мазь себе в пятки ног и шею головы, попеременно. При этом она поёт весьма мелодично. Песню, вероятно. Кстати, бывший мальчик Робертино Лоретти тоже ещё поёт. Он выступает в большом зале на Брайтоне в сборном концерте с Борисом Сичкиным (который Буба Касторский) и солистской оркестра Яной без определённой фамилии. Вот ведь как причудливо тасуется колода.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, March 5th, 2002
Time |
Event |
9:13p |
У лгуна должна быть хорошая эта... как её...
Не пойман - не верь!
Все счастливые семьи разведены одинаково.
И волки сыты, и овцы целы - ещё один день прошёл напрасно
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, March 6th, 2002
Time |
Event |
1:01p |
Попытка солидной записи в дневнике Вчера зашёл в библиотеку на 42 улице. По территории она не уступает княжеству Люксембург, в определённом смысле. Очень большая. Есть и славяно-балтийское отделение. Предварительно заказав, там можно получить много интересного. На видном месте лежит свежая пресса. По старой памяти выбрал "Литературную газету". Она мало изменилась. На первой странице несколько строчек Льва Пирогова, совсем не нервных. Может, другой Лев? Газета, оказываетcя, основана, в 18** году и возобновлена в 1927. В смысле традиции и преемственности, вот.
Но я, собственно, не об этом. В разделе юмора - Андрей Мурай, Эдуард Дворкин, Виктор Верижников. А я ведь знал их по вcтречам в Клубе при дворце железнодорожников. Говорят, сейчас этот дворец снесли. Помню, там ещё были Илья Бутман, Вася Денисов-Мельников, Виктор Плотицын, Игорь Константинов, Владимир Холменко … Наверное, в петербургской прессе они и сейчас мелькают - на последних страницах, где юмор. Или теперь юмор в другом месте?
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, March 7th, 2002
Time |
Event |
10:06a |
7 марта - last exit before toll За присутствующих здесь дам! Ура!
(сообщение печаталось стоя)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, March 10th, 2002
Time |
Event |
10:37p |
Я понял, что не люблю людей. Но это нестрашно, их многие не любят. Поэтому напишу я лучше о животных. Два диких кота подрались сегодня на пустыре у нашего дома. Из окна было хорошо видно, и дети позвали смотреть. Рыжий кот был моложе и агрессивнее. Чёрный кот - больше. Они прыгали друг на друга и царапали лица, а потом, обнявшись, лежали на боку и били хвостами о землю. Они сильно орали, эти коты; надо было увести детей от окна; а может быть - и не надо было. Очень крупные коты живут на этом пустыре, заросшем засохшими деревьями, буреломом и непроходимымыи кустарниками. Чтобы драться, коты вышли на дорожку. Когда они расцеплялись, то тут же подходили вплотную опять, злобно нюхали воздух и царапались. Наконец чёрный кот остался лежать, а рыжий стоял рядом, смотрел, а потом ушёл. Тогда чёрный пошёл за ним. Так мы и не поняли, кто победил. Нo коты, наверное, поняли. А мы решили пойти в зоопарк.
Там ветер крутился маленькими торнадо, кидал кусочки коры и мелкие палочки на головы посетителей. Летучие мыши и летучие лисицы в темноте висели на хвостах и пугающе махали крыльями. Разные шиншиллы живо бегали за своими хвостами. Один мальчик-орангутанг развернул от себя девочку-орангутанга - спокойно, но со страстью. А крокодил и аллигатор, оказывается, это разные животные, а не одно. Некоторых животных не было из-за холода; других уже не существует в природе, так как их истребляли и сужали ареал. В общем, жизнь продолжается каким-то образом. Более того, при выходе из зоопарка мы стали свидетелями бытовой сценки с участием одного-двух человек. Я же говорю, не люблю.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, March 13th, 2002
Time |
Event |
4:28p |
Мне приснилось, что изобрели таблетки от бессмертия. То-есть - для. И вот прихожу я, значит, в гастроном (их в гастрономе выдают, таблетки-то) с рекомендациями, справками, анализами и ещё какой-то бюрократией. - Вы по какой линии?, - спрашивают меня в гастрономе. - Как докажете, что вам бессмертие необходимо? - Я, - отвечаю, - скорей всего, по писательской. У меня вот и тексты мои с собой оказались: - стихи, романы, эпопеи, даже две народные пословицы.. Они улыбаются кисло. - Да по писательской линии таблетки-то почти кончились. Вот если бы вы были молодой специалист из села, с математическим уклоном, женщиной, морально устойчивой - тут бы, по разнарядке, мы бы с удовольствием… А так… Я развожу руками, мол, чего уж теперь говорить… А они: - Да и рассказы ваши, небось, гадость ужасная. Или что-нибудь непонятное, или прямая мерзость, с причудливыми матерными выражениями. - Я не такой, - говорю. - Я талантливый! В существующих рамках, конечно. Мне сам r_l сказал как-то: "очхор". Да у меня нос - смотрите, я измерял - больше, чем у telnikoffа (Сейчас, проснувшись, я всё равно не могу конкретные цифры про нос сказать - чтобы не вводить telnikoffа во вполне понятное смущение). Да мне сам synthesizer чуть было спасибо не сказал за то, что я ему газету с его стихами переслал (Ну, не сказал всё же, но хотел, наверное; постеснялся просто). Да я c fomoi... Они успокаивают меня - воду льют, полотенцем машут, дуют… - Может, по линии программирования? - спрашивают. А я уже на принцип пошёл. - Нет! - кричу. - В литературе - вот где я должен таблетки принимать. - Все хотят в литературе, - говорят те, из гастронома. - Как маленькие, право. Я молчу упрямо. Тут стук в дверь. Думаю, это была Джулия Робертс, как обычно. Но в этот раз я её глаз не видел, так что утверждать не берусь. Чего не было, про то врать не буду. Проснулся - и так и не помню, дали мне таблетку или нет. Ну, посмотрим.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, March 14th, 2002
Time |
Event |
3:31p |
У нас в столовой симпатичный, в белом отглаженном колпаке повар поёт, обслуживая посетителей и вызывая у них благоприятные мысли. А вот певец на сцене, во время работы, не может заниматься приготовлением пищи. Разница всё же есть. Замечательный, весьма деликатный, но несколько эгоцентричный telnikoff пишет, что мой предыдущий сон был про него. ( http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=telnikoff&itemid=78762) Отнюдь! Это все равно, что сказать, будто сказка "Золушка" - про тыкву. Разница есть всё же.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, March 16th, 2002
Time |
Event |
8:52p |
Как нарисовать человека Её муж носит зелёную, с широкими загнутыми полями шляпу и всегда молчит. Сын поступил в колледж и связался с неправильными девушками.
Её родственник когда-то учил меня рисованию. Линии не должны быть резкими и прямыми, если хочешь изобразить человека.
Однажды она уснула на лекции и свалилась на пол, но при этом не проснулась и продолжала улыбаться. Преподаватель гладил её по волосам, а она спала.
Родственник был человеком известным, его посадили за связь с юношей.
Молчаливый муж купил книгу “101 способ разнообразить сeмейную жизнь, используя особенности планировки дома”. С иллюстрациями. Там был и такой способ: один партнёр привязан ногами к люстре, а другой лежит на складывающейся вверх кровати, тоже привязанный, но некрепко. Важно понять, что многого уже не случится.
Тот юноша был совершеннолетним и специально подосланным. Это только предположение, что подосланным.
Дочка, младшaя, у неё тоже есть. Но она всё о сыне, поджимая губы - неправильные, мол девушки у него. Работы нет, вот уже одиннадцать месяцев. Муж всё время молчит, а зелёную шляпу она сама ему купила, на кого же жаловаться?
Она не помнит, что ей снилось тогда на лекции.
Как нарисовать человека?
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, March 17th, 2002
Time |
Event |
8:05p |
Одну мою знакомую звали Нина Андреевна И ничего.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, March 18th, 2002
Time |
Event |
9:49a |
Другая жизнь - другая авеню Вот какое об'явление увидел я в нью-йоркской газете:
"А Б' Я В А
/\ /\ /\ /\ /\ /\ /\ /\
Запрашаем усiх, хто цiкавiцца Беларуским жыцьцём у Нью Ёрку и Амерыцы и хоча сусрецца з землякамi, на сьвяткаваньне 84-х угодкay абвяшченьня незалежнасьци Беларускай Народнай Рэспублики - Дзень Воли. У праграме - урачыстая академия, банкет i канцэрт з удзелам Валянцiны Пархоменкi Ды iншых беларуских артыстаы. Iмпрэза адбудзецца 24 цакавика (<Марч 24) а 2:00 PМ па адресе: 140 Другая Аавеню ( <140 2nd Аve) Тэлэефон для даведак: "
Только два слова не отличаются от русских: авеню и банкет. Но я понял всё (когда-то я видел "Физкультурник Белоруссии"на белорусском), Кроме одного слова: "урачыстая". Тут могут возникнуть богатые ассоциации.
А Америка как ласково называется: Амерыца...
|
12:30p |
"Чиновник не особых поручений При дам военном корпусе как штык Изныл науку яростных стремлений, Испил холодных томностей язык"
Попалась мне книга, изданная пару лет назад в Нью-Йорке. "Этот сборник стихов появился в связи с необходимостью, - пишет автор во вступительной статье, - поднять повседневные переживания незаурядных людей нa должную духовную высоту".
Через всю книгу проходит одна сквозная тема. (Один из моих приятных недавних Лже-собеседников опять может решить, что это "про него"… не знаю, не знаю… нет, конечно, нет!).
Вот начало одного из стихотворений:
"Так хочется, что просто невозможно - Как ни одну покладисто любить. И порождённая иконой словонорма Со мной другую хочет повторить.
Уходит всё, но как-то без надрыва, Как в сон без бед последующих дат. Нeхватка тeх, с какими счaстья были, - Неопытность бабья не оправдать"….
Вот - другого:
"А утром - что во мне моё? Ограды ночью еле слышат, Как их дома на ладан дышат. Что, кроме живота, во мне поёт?
Ланиты пышут парадокса паром, И холодностью дышится внепланово. В сугробы снег наваливает даром, А блеска нет, и щёки твои матовы"…
Ну, и так далее. Певец одной темы. Хотя не всем, полагаю, подобные тексты приходятся по вкусу.
|
9:17p |
ТOРЖEСТВO СПРAВEДЛИВOСТИ (ещё из Гондольера - исправив омпечтки)Oн звoнит мнe чуть ли нe нoчью - я сплю, нeсмoтря нa бeссoницу… и зaдыхaюсь oт вoзмущeния, ничeгo нe пoнимaю, пугaюсь: вoйнa? Aх, и мир тoжe? Вoйнa и мир. С силoй брoсaю трубку. У нeгo, видитe ли, eсть дoкaзaтeльствa. Дa кaк oбьяснить oчeвиднoe - нeсooтвeтствиe вo врeмeни. Я eщё в шкoлe изучaл этoт рoмaн, кaжeтся. Лoжиться ужe бeспoлeзнo, иду к книжнoму шкaфу. Лeгкo прoвeрить: у мeня всe aвтoры пo aлфaвиту, буквa Т, кaк oбычнo, мeжду С и O. Стрaннo, ничeгo нeт. Нa днях я врoдe бы видeл. Я зaдумывaюсь. A чтo я, сoбствeннo, прo нeгo знaю? Ну, встрeтились у Липницких, кoтoрыe пoзнaкoмились с ним у Кoзлoвых, кудa eгo привёл Бeлых. Бeлых утвeрждaeт, чтo этoгo стрaннoгo чeлoвeкa увидeл у мeня, и я прeдстaвил eгo кaк лучшeгo другa. Бeлых никoгдa нe врёт, знaчит тaк и былo. Лучший друг, дa-дa, нo eсть жe кaкиe-тo грaницы. Дa, я знaю: oн пишeт. Пoмню стaтью в oтрaслeвoй гaзeтe. Хoрoшaя, смeлaя, жгучaя тaкaя стaтья, прo пчeлoвoдствo. Пoтoм eщё сoстaвлeниe ширoкoпрoфильных крoссвoрдoв для интeллeктуaлoв. Чaрующиe пoлучaлись у нeгo крoссвoрды, жeнщины прямo зaучивaли нaизусть. Нo всё жe… рoмaн, пo пeрвoнaчaльнoй вeрсии принaдлeжaщий пeру Львa Никoлaeвичa, этo сoвсeм другoe. Бeз сeрьёзных дoкaзaтeльств никтo нe пoвeрит. Я, eгo лучший друг, и тo в гнeвe брoсил трубку. Пoчeму рaньшe мoлчaл, тaился? Бoялся мeсти пoслeдoвaтeлeй-вeгeтaриaнцeв? Нe хoтeл увeличивaть и бeз тoгo критичeский урoвeнь хaoсa в oбщeствe? Или oбычнaя чeлoвeчeскaя скрoмнoсть: глaвнoe, мoл, чтo тaкoe зaмeчaтeльнoe прoизвeдeниe нaшлo свoeгo читaтeля, и oн, этoт читaтeль, плaчeт, смeётся в нужных мeстaх и умирaeт вмeстe с гeрoями. Рoмaн-тo вeлик - нeвaжнo, ктo aвтoр: всё жe Лeв Никoлaeвич или нeoжидaннo мoй лучший друг. ( Read more... )
|
|
ТOРЖEСТВO СПРAВEДЛИВOСТИ (ещё из Гондольера - исправив омпечтки)
Oн звoнит мнe чуть ли нe нoчью - я сплю, нeсмoтря нa бeссoницу… и зaдыхaюсь oт вoзмущeния, ничeгo нe пoнимaю, пугaюсь: вoйнa? Aх, и мир тoжe? Вoйнa и мир. С силoй брoсaю трубку. У нeгo, видитe ли, eсть дoкaзaтeльствa. Дa кaк oбьяснить oчeвиднoe - нeсooтвeтствиe вo врeмeни. Я eщё в шкoлe изучaл этoт рoмaн, кaжeтся.
Лoжиться ужe бeспoлeзнo, иду к книжнoму шкaфу. Лeгкo прoвeрить: у мeня всe aвтoры пo aлфaвиту, буквa Т, кaк oбычнo, мeжду С и O. Стрaннo, ничeгo нeт. Нa днях я врoдe бы видeл. Я зaдумывaюсь. A чтo я, сoбствeннo, прo нeгo знaю? Ну, встрeтились у Липницких, кoтoрыe пoзнaкoмились с ним у Кoзлoвых, кудa eгo привёл Бeлых. Бeлых утвeрждaeт, чтo этoгo стрaннoгo чeлoвeкa увидeл у мeня, и я прeдстaвил eгo кaк лучшeгo другa. Бeлых никoгдa нe врёт, знaчит тaк и былo.
Лучший друг, дa-дa, нo eсть жe кaкиe-тo грaницы. Дa, я знaю: oн пишeт. Пoмню стaтью в oтрaслeвoй гaзeтe. Хoрoшaя, смeлaя, жгучaя тaкaя стaтья, прo пчeлoвoдствo. Пoтoм eщё сoстaвлeниe ширoкoпрoфильных крoссвoрдoв для интeллeктуaлoв. Чaрующиe пoлучaлись у нeгo крoссвoрды, жeнщины прямo зaучивaли нaизусть.
Нo всё жe… рoмaн, пo пeрвoнaчaльнoй вeрсии принaдлeжaщий пeру Львa Никoлaeвичa, этo сoвсeм другoe. Бeз сeрьёзных дoкaзaтeльств никтo нe пoвeрит. Я, eгo лучший друг, и тo в гнeвe брoсил трубку.
Пoчeму рaньшe мoлчaл, тaился? Бoялся мeсти пoслeдoвaтeлeй-вeгeтaриaнцeв? Нe хoтeл увeличивaть и бeз тoгo критичeский урoвeнь хaoсa в oбщeствe? Или oбычнaя чeлoвeчeскaя скрoмнoсть: глaвнoe, мoл, чтo тaкoe зaмeчaтeльнoe прoизвeдeниe нaшлo свoeгo читaтeля, и oн, этoт читaтeль, плaчeт, смeётся в нужных мeстaх и умирaeт вмeстe с гeрoями. Рoмaн-тo вeлик - нeвaжнo, ктo aвтoр: всё жe Лeв Никoлaeвич или нeoжидaннo мoй лучший друг. Aвтoр - Дeмиург вeдёт зa нитoчки свoих мнoгoчислeнных пeрсoнaжeй, a нитoчки зaпутывaются - нo нe бoльшe, чeм в жизни. Дa этo и eсть жизнь. Пeрсoнaжи, eдвa хoзяин пoстaвил тoчку (или в случae сaмoм трaгичeскoм - пoслeднюю тoчку) принимaются бoрoться зa нaслeдствo и всякиe зaслужeнныe им нaгрaды.
Тo-eсть, я гoвoрю o рoдствeнникaх - нo вeдь бeзoтвeтный гeрoй (или, дaжe лучшe, гeрoиня) - ближe aвтoру, чeм кaкoй-нибудь хaмoвaтый, в нaхaльных юнoшeских прыщaх, прaктичeски бeзгрaмoтный плeмянник.
Врeмя идёт. Мoй друг, oбидившись, нe звoнит мнe, нo oт Липницких, Кoзлoвa и Бeлых я узнaю, чтo бoрьбa eгo прoхoдит вeсьмa успeшнo: oткрывaются всё нoвыe и нoвыe фaкты в пoддeржку eгo вeрсии; мнoгиe aхaют, нo вынуждeны признaть eгo дoкaзaтeльствa; oстaлoсь сдaть тoлькo двa-три aнaлизa крoви - плюс грaфoлoгичeскaя экспeртизa, кoнeчнo… дeлo явнo принимaeт нeoбхoдимoe нaпрaвлeниe.
Ужe и прeдыдущий, oшибoчный aвтoр пoчти всё признaл - нaмёкaми, инoскaзaтeльнo, в нeдaвнo oбнaружeнных письмaх.
Нoбeлeвский кoмитeт зaвoлнoвaлся, стaл дoбывaть свeдeния o мoём другe. Пoзвoнили мнe, a чтo я мoгу oтвeтить? Припoминaю, рыбу с ним лoвили, нe пoмню, пoймaли ли… Швeды oгoрчились, тoжe трубку брoсили. Кaк я кoгдa-тo.
Нo друг мoй злa нa мeня, oкaзывaeтся, нe дeржaл. Кoгдa пoслeдний экспeрт скaзaл свoё вeскoe, хриплoe oт вoлнeния “дa”, тo пeрвый звoнoк - oпять нoчнoй, кoнeчнo - друг сдeлaл кo мнe.
Мнoгo тeпeрь прeдстoит рaбoты: энциклoпeдии пeрeписывaть, улицы пeрeимeнoвывaть, вклeивaть в книги нa пoслeдниe стрaницы списoк зaмeчeнных oпeчaтoк - нaпeчaтaнo, мoл, грaф Тoлстoй, слeдуeт читaть… A кстaти, кaк мoeгo другa зoвут?..
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, March 22nd, 2002
Time |
Event |
9:23a |
Время Уже написан Вертер (из газет)
уже отыгран Картер уже oбыгран Карпов уже одобрен пленум уже ободрен пленный уже ободран волос уже обобран Сорос уже разбавлен кофий уже раз бабы по фигу - ужели Уже пенис ужели хуже песни уже напились ветром ... уже написан Вертер
() |
8:41p |
По случаю окончания второй трети учительница сообщает в характеристике на B.: “Я рада, что каждое утро встречаю её замечательную улыбку".
А М. нарисовал картину под названием “Солнце, луна, дом, цветы, собаки и много деревьев”. Однако дерево изображено только одно. Автор oб”яснил, что остальные не поместились.
Вообще-то я о другом хотел написать.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, March 23rd, 2002
Time |
Event |
8:42p |
Дневник: Вот что я придумал сегодня: 1. Былое и гдемы
А также узнал: 2. В сентябре 1752 года было всго лишь 16 дней. 3. Евтушенко будет читать свои стихи 3 апреля в верхнем Манхэтeнне.
4. Мне очень нравится писатель Бартов. Оказывается, он стал классиком.
5. О гинекологах. Насколько я знаю, их профессия не мешает им получать удовольствие от разных житейских радостей. А вот некоторые литературные критики не могут, к примеру, просто читать и изредка перечитывать Довлатова. Они постоянно борятся: то за него, то против незаслуженной его славы.
6. М. в качестве отдыха он изучает десятичные дроби.
7.Разное
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, March 25th, 2002
Time |
Event |
2:55p |
Обеденный перерыв + очень хочется ругаться
+ Интересно, почему в голове вдуг всплывают те или иные кусочки воспоминаний, никак вроде бы не связанные с текущим моментом. То какaя-то кошка, с которой меня знакомили, когда я учился ходить; то фамилия очень сильного игрока по хоккею с мячом из московского "Динамо" Николая Дуракова; то книга под названием "Что мы знаем о женщинах" , о которой расказывал хрипловатый корреспондент Всесоюзного радио из Парижа ("Каково же было удивление читателей, принесших книгу домой, когда они увидели только чистые листы". Я, помню, ещё удивилcя: неужели никто не раскрыл книгу по дороге, не полюбопытсвовал). Давно всё это было
+ очень хочется ругаться, но об этом я, кажется уже говорил
+ Да, говорил
+ Позвонил М. и сказал: "Что?" .
+ "Утром Панкратов подрался с Булкиным, Егорова с Ниной Андреевной, Рожков — со своим дядюшкой, а Беспутников поколотил Пылейдвориса и двух его родственников. После обеда Панкратов побил Пылейдвориса, Егорова побила Рожкова, Нина Андреевна — Булкина, а Беспутников поколотил четырех незнакомых мужчин. Перед ужином Рожков отшлепал Булкина, но не сильно, а его тетушка сломала Пылейдворису нос. Егорова, хоть и вывихнула руку, но тоже победила Булкина, которого неожиданно успел поколотить еще и Пылейдворис. Беспутников же, несмотря на возражения, побил четырех незнакомых женщин. Ужинать, конечно, никто не стал. Пылейдворису досталось от Нины Андреевны, а Егоровой — от четырех незнакомых мужчин, которых Беспутников поколотил днем. Зато Егорова несколько раз подряд поколотила Булкина, а Беспутников стал драться со всеми — по алфавиту. А Рожков случайно посмотрел на небо и увидел далекие звезды. Так закончился этот беспокойный день"
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, March 26th, 2002
Time |
Event |
1:25p |
Обеднный бырбырбыр Мелкий дождь. Странное ощущение: одновременно нелётной погоды и болтанки. Кстати, сообщили, что специальным агентам в половине случаев удалось пронести через системы проверки в аэропортах оружие в самолёты. В другой половине случаев они, наверное, это оружие вынесли.
А вот в библиотеке рядом со мной всё так же уверенно и настойчиво проверяют содержимое дамских сумочек. Правда, сейчас это делает не полицейский, а волонтёр, молодой человек.
В библиотеке встретил знакомого. Он что-то читал, показывая печальные глаза. Он сказал, что негде печатаься. Он поэт. В смысле, стихи пишет. В духе Лефонтена. Я вообще люблю животных, вот что я скажу по этому поводу.
В голове крутится из "Алилуйи" Щербакова - что жизнь несётся как "цыганская венгерка". А я вспомнил "канадскую польку". Причёска такая у меня была в младших классах, тоже короткая. А здесь у школьников, оказывется, бывают вши.
Мелкий дождь. Люди с зонтиками очень похожи на людей без зонтиков. Только они молчаливей, и значит, приятнее. Однако могут случайно зонтиком задеть. Парадокс!
Х. держит дверь в лифте, пропускает дам. Вид у него выражает готовность прервать неминуемый поток благодарностей.
В среднем, это жизнь.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, March 27th, 2002
Time |
Event |
11:23a |
С наcтупающим праздником Песах - всех, кто его отмечает!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, March 28th, 2002
Time |
Event |
9:43p |
Вот этот рассказ собираются опубликовать в Балтиморе. Или уже нет.Впрочем,kакая разница? " СКАЗКА ОБ ИДЕАЛЬНОМ ЧИТАТЕЛЕ Секретарша предупредила, мол, редактор сейчас спустится, и не успел я подумать, что бы это значило, как он взял трубку и сказал, что не смог прочитать мою работу до конца, то есть прочитал, но не понял, какая связь, в принципе, может быть между словами, которые я ставил рядом. Нельзя ведь совмещать любые два слова, или два предложения, или две мысли... По его мнению, в тексте желателен если не смысл, то хотя бы согласование времен и падежей, а также некоторое количество пунктуационных знаков, предохраняющих язык от излишнего насилия. Всего этого он у меня не нашёл. Он даже решил, что я перепутал нумерацию страниц, и попробовал читать их в случайном порядке, но получилось ещё хуже. Хорошо еще, что все утонуло в море ненужных деталей. Потом он спросил мою фамилию. Я сказал: "Евтушенко". Он, конечно, не поверил, но, на всякий случай, похвалил меня за образ лягушки. Тогда я позвонил на телефонную станцию и попросил никогда больше не соединять меня с этим абонентом, даже если в какую-нибудь безумную или тоскливую минуту я наберу номер. ( Read more... )
|
|
Вот этот рассказ собираются опубликовать в Балтиморе. Или уже нет.
Впрочем,kакая разница?
"
СКАЗКА ОБ ИДЕАЛЬНОМ ЧИТАТЕЛЕ
Секретарша предупредила, мол, редактор сейчас спустится, и не успел я подумать, что бы это значило, как он взял трубку и сказал, что не смог прочитать мою работу до конца, то есть прочитал, но не понял, какая связь, в принципе, может быть между словами, которые я ставил рядом. Нельзя ведь совмещать любые два слова, или два предложения, или две мысли... По его мнению, в тексте желателен если не смысл, то хотя бы согласование времен и падежей, а также некоторое количество пунктуационных знаков, предохраняющих язык от излишнего насилия. Всего этого он у меня не нашёл. Он даже решил, что я перепутал нумерацию страниц, и попробовал читать их в случайном порядке, но получилось ещё хуже. Хорошо еще, что все утонуло в море ненужных деталей.
Потом он спросил мою фамилию. Я сказал: "Евтушенко". Он, конечно, не поверил, но, на всякий случай, похвалил меня за образ лягушки.
Тогда я позвонил на телефонную станцию и попросил никогда больше не соединять меня с этим абонентом, даже если в какую-нибудь безумную или тоскливую минуту я наберу номер. И, подумал я, почему бы телефонистке не оказаться моей читательницей. Нет, пожалуй, это телефонист. И не просто читатель, он "мой идеальный читатель".
Он сразу узнаёт меня по голосу, и это не кажется мне странным, хотя я выступал всего один раз, по радио, вместе с другими литераторами, и к тому же меня вырезали, оставив только песню, которую в конце передачи мы исполняли все вместе.
Он узнаёт меня и долго говорит что-то приятное о моём творчестве. Я приглашаю его к себе домой, и он, ошарашенный, молчит. "Приходите, приходите, - говорю я. - Можно с женой."
И вот они сидят у меня за столом (письменным, конечно) и робеют. Их знакомство произошло, оказывается, в библиотеке, где они пытались, правда, безуспешно - найти мои произведения.
- Что мне особенно нравится в ваших рассказах, - говорит мой читатель, - так это то, что в них нет ни одного лишнего слова.
- В общем, наверное, конечно - соглашаюсь я, - пожалуй, это так, скорей всего.
Мы пьём чай и улыбаемся.
- Я была уверена, - говорит жена моего читателя, - что такой интеллигентный автор как вы любит вишнёвое варенье.
- Клубничное, - поправляю я, муж смотрит на неё осуждающе, и она достаёт из сумки другую банку.
- А вот, к примеру, - мой читатель роется в газетных вырезках, которые, вероятно, всегда носит с собой, - тут у вас во втором абзаце слово "аксессуары", а в предпоследнем - "ипостась". - Чувствуешь, дорогая, - обращается он к жене, - как перекликается?
- Да, да, - с жаром соглашается она, - аллитерация! Или вот "лягушка" - на первой странице и ещё одна "лягушка" - смотри, дорогой, - на последней, в самом конце. Это всё не случайно.
- Жаль, -спокойно говорю я, - но некоторые этого не замечают. У них на лицах искреннее недоумение , мол, неужели такое возможно?
- Поверьте мне, - говорю я. - И это несмотря на то, что в ранних вещах я, бывало, излишне педалировал какие-то детали.
- Но сейчас не педалируете, - хором говорят они и машут руками.
- Сейчас, пожалуй, не педалирую, - успокаиваю я их.
Мы очень мило беседуем, но приходит время прощаться, и вот я стою у окна, гляжу им вслед, а они уходят, уходят... Потом, не выдержав, бегут обратно, и мы ещё долго говорим о литературе.
- Можно, я вам скоро позвоню? " спрашивает мой идеальный читатель.
Но проходит день, месяц, год... Почему-то он не появляется больше и не звонит. Я понимаю, что у моего читателя что-то произошло. Допустим, его жена встретила мексиканского коммуниста, блестящего организатора и талантливого певца. Рауль приходил в гости, пел мексиканские песни, а ещё - про берёзовый сок. От этого сока у жены тут же, на глазах моего читателя, начиналась ностальгия.
А однажды Рауль принес билеты на Гвадалахару и сказал, что ей тоже нужно лететь. Она согласилась, забрала сына, и мой читатель остался один.
Но не совсем один. Бывшие тесть и тёща всё ещё с ним. Они, правда, осуждают дочку за возврат к марксисткой идеологии.
В квартире моего читателя завелись мыши, тараканы, муравьи, а также мелкие, слегка ядовитые и редко встречающиеся жучки, занесённые в Красную книгу. Поэтому ему не разрешают с ними бороться. Впрочем, бороться мой читатель не любит.
На работе у него тоже неприятности, точнее, работы больше нет: однажды, с утра он, по обыкновению, стал читать мой рассказ и так увлёкся, что не замечал ничего вокруг и не слышал звонков.
- Мой, мой читатель, - думаю я, - мой милый, единственный. Единственная? Нет, хорошо, что я не сделал его женщиной. Женщины всегда улетают в Гвадалахару или невовремя остаются. Возможно даже, что женские образы удаются мне хуже мужских.
Неужели на самом деле всё это только для себя? Нет, мой идеальный читатель, не я, пусть кто-то на меня похожий, но не я! Он лучше меня, симпатичнее, толще. У него больше развито гражданское чувство, он увереннее ведёт себя в коллективе и не такой прижимистый как я. Что ещё? Он лучше меня знает, скажем, биологию, и, конечно, хуже разбирается в литературе.
Не настолько плохо, однако, чтобы не быть моим идеальным читателем. И вот что я понял - мы с ним встречались раньше. Да, да, вспоминаю, мы - первоклассники - вместе шуршали листьями в Таврическом саду. Мы учились в соседних школах. Он, такой же неловкий, в физкультурном зале не смог завязать шнурки на кедах и учитель поставил его перед шеренгой, и все смеялись.
Первое слово, которое он выучил в Америке, было "Unfortunately". Сколько ему лет? Вот он рассматривает свои бумаги, доходит до "Date of Birth", читает и не может поверить. Не мне вам рассказывать, какие бюрократизм и неразбериха царили в Советском Союзе. Там вполне могли в документе поставить пятерку вместо шестерки или приписать лишний ноль.
Он проверяет, возвращаясь, год за годом: рождение сына, таможня, "Зенит" чемпион, первое знакомство с моим рассказом, визит госпожи Бандаранаике в Советский Союз, третий, решающий, урок физкультуры в первом классе, поезд, застрявший между станциями, нет, кажется, все правильно.
В том поезде я ведь тоже был, в соседнем вагоне, но я спал во время случайной остановки, после обеда, примерный мальчик, а он смотрел в окно, и поэтому запомнил все детали: волейбольная сетка, натянутая между двумя столбами; толстые, потные, смеющиеся люди перекидывают мяч друг другу; маленькая белая собачка двигает головой то вправо, то влево, следит за игрой; женщина с длинными волосами сидит на земле, обхватив колени...
Он помнит слова этих людей, их движения, даже бантики на шнурках. Он высовывается из окна, и женщина вдруг машет ему мокрой ладошкой. Он как бы принадлежит этому маленькому миру, он так близко, что видит грустные глаза этой женщины, чёрное пятно на животе собачки, заплату на мяче. Но скоро, очень скоро, загудит паровоз, и поезд, дрожа вагонами, начнёт двигаться всё быстрее и быстрее, и никогда не остановится в этом месте.. и те люди, сняв сетку, разойдутся и больше не смогут собраться снова, и забудут тот совсем не особенный день... И мой читатель никогда не увидит никого из них, только чья-то женская грустная улыбка покажется знакомой, покачивание ладошкой... Но каждый раз, когда он вспоминает тот поезд и поляну с волейбольной сеткой, игра возобновляется.
Потом опять поезд трогается, и набирает скорость, и прибывает в красивый маленький город, и мой читатель живёт на улице Пятраса Цвирки, 21, и он дружит с маленькой дочкой хозяйки, Астой, и с её братиком, ей всего два с половиной, и она не говорит по-русски, а на своём языке много смеётся, и однажды ему переводят, что Аста хочет выйти за него замуж, а если он не согласится, то тогда за свою бабушку. Все смеются, а он убегает с братиком в дальний конец сада и копает там землю лопаткой, всё так ровно, гладко, спокойно, братик становится на четвереньки, и мой читатель вдруг бьёт малыша кулаком по спине.
Тот не сразу начинает плакать, удивлённо смотрит снизу вверх и получает ещё один удар.
Почему? Мой читатель не смог бы тогда этого объяснить. Связность изложения - вот что выгодно меня от него отличает. Я-то понимаю, в чём дело: произошло столько приятного - признание Асты, одобрение взрослых, интересная игра... Он вдруг понимает, что хоть и принадлежит этому миру, но временно, лето кончится, поезд двинется дальше, обратно, и будет грустно оставить за окном только хорошее...
Почему он тогда ударил малыша? Я не могу его об этом спросить - ведь он не звонит больше и не приходит ко мне в гости. Не очень-то вежливо, неужели он похож на меня, мне это не нравится. Во-первых, это бросает тень на мои литературные способности, а во-вторых, он какая-то занудная личность. Пожалуй, хорошо, что на самом деле его не существует.
Всё же так хочется ему помочь! Вот тогда, в первом классе, на физкультуре, он стоял перед шеренгой, и все хохотали, но Марина Видуцкая не смеялась, а потом, на перемене, она учила его завязывать шнурки, и оказалось, что это совсем не сложно, необходимо только сосредоточится, ну и, конечно, немного везения, и приятней тех минут ничего не было, во всяком случае, в первом классе.
Хочется ему помочь... Разве не в моих силах устроить если не революцию в Мексике, то хотя бы создать революционную ситуацию, в ходе которой бы раскрылась несостоятельность всей компартии в целом и Рауля в частности. Или, ещё проще, задержать рейс на Гвадалахару из-за плохой погоды. Часа размышлений в аэропорту жене моего читателя хватило бы, чтобы вернуться, в слезах, домой и произнести все необходимые слова. В том числе, разумеется, и о моём творчестве.
- Я и не знал, - говорит мне мой читатель, - что мы давно знакомы и даже в чём-то похожи.
- Это только моё предположение, - говорю я, - необоснованное, как я теперь понимаю. Я не педалирую. Главное - детали, ненужные подробности... На самом деле - вы морской офицер, лётчик-авиатор, степной орёл, любимец замполита и женщин. Успеха у дам вы достигали, кстати, благодаря обильным остроумным высказываниям и парадоксальным суждениям, почерпнутым в моих рассказах.
- Но сейчас я вышел на пенсию, - говорит мой читатель, - однако каждое утро одеваю свой лучший костюм и иду к вокзалу. Очень, знаете ли, там много поездов. Когда-то, в составе кавалерийского полка я встречал правительственную делегацию Цейлона, и госпожа Бандаранаике прежде, чем вернуться в вагон, задержала свой взгляд на моей статной и плотной фигуре.
- Опять, опять! - сокрушаюсь я, - опять мой читатель похож на меня!
Не годится.
Он сжимает ладошку жены, мокрую от слёз. Они уложили сына спать. Малыш ещё в таком возрасте, когда во сне бегают по кровати, огороженной решёткой. Малыш становится на четвереньки и отчётливо произносит: "Ква-ква". Мой читатель вздыхает. Нам уже давно не снились лягушки.
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, March 30th, 2002
Time |
Event |
6:07p |
Вот я вспомнил, была такая пародия З. Паперного на писателя-сталиниста Кочетова. “Чего же он кочет?” Там сын спрaшивает у oтца, а был ли 37 год, и отец отвечает: “Не был. Но будет” .
Сегодня ООН выпустила такую резолюцию, как будто 11 сентября не было.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, March 31st, 2002
Time |
Event |
8:10p |
По сообщению газеты Norwood News, Хиллари Клинтон согласилась войти в состав жюри конкурса “Тенёты” по разделу “Сборники стихотворений и поэмы”. Хотя Хиллари немного знает русский язык (она бывала в ресторане "Russian Tea" на 57 street), в помощь ей будет дан перeводчик.
***
Неожиданнo сильный снег выпал в Нью-Йорке. Прохожие вначале удивлённо поднимали лица навстречу хлопьям, а затем вынуждены были спрятаться в ближайшем кафе. Наибольший уровень осадков зафиксирован в раЙоне дома на 5 Aвеню, где располагается русская газета НРС . Окна кабинета редактора отдела Я. оказались полностню забиты снегом; растаявшие потоки хлынули внутрь, повредив нимало рукописей. Со стола также пропало семь долларов мелочью.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, April 2nd, 2002
Time |
Event |
11:50a |
Это хорошо, когда много работы! Размышляeшь над машинной нечеловеческой логикой; ругаешься, практически первый раз в жизни, с DBA, на довольно понятном для него английском; следуешь зафиксированным в надлежащих местах циркулярам, инструкциям, рекомендациям ( а во время естественного короткого перерыва - и разумным мерам по экономию воды в туалетах); стучишь по равнодушной клавиатуре; об"яcняешь возмутительному и коварному DBA его ошибки в того время как он об"ясняет твои; производишь необходимые и своевременные расчёты; набираешь единственно возможные телефонные цифры - JKL, WXY или PRS; принимaешь участие - наряду с другими людьми, бумагами и дискетами - в производственном потоке; улыбаешься, наконец, бездуховной улыбкой DBA. Главное - не отвлекаться… не записывaть, например, невесть откуда появившуюся фразу про писателя, который размахивал авторучкой как новым веником... не думать о
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, April 3rd, 2002
Time |
Event |
4:25p |
В рассказе Чарльза Быковского "Одиночество" героиня, увидев об"явление о знакомстве, приходит к мужчине, они говорят разные слова, потом он пытается её изнасиловать, она вырывается и убегает. Последняя фраза кажется несколько странной: "Она решила больше не видеться с ним" - почему она, жертва нападения, вообще размышляет на тему "видеться - не видеться"... Значит, она не совсем или не только жертва; размышляя, она, вполне возможно, передумает, они ещё встретятся; может быть, даже будут жить потом вместе. Некоторое время.
***********************************
"Вот я, вот я, превращаюсь в воробья...
Бабочкой нeхорошо, Хорошо быть мурашом...
Ни ночью, ни днём Не хочу быть муравьём"
Валерий Медведев - один источник и одна составная часть Пелевина?
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, April 4th, 2002
Time |
Event |
7:13a |
и, никем не замеченный, вышелВ недавней, очень приятной беседе, был упомянут журнал "Бумеранг". Некоторые мои тексты оттуда в Сети появлялись тоже в очень приятном месте. "Большой хоккей" в Салоне http://www.anekdot.ru/an/an0005/h000504.html
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, April 5th, 2002
Time |
Event |
10:08a |
Стхотворение, написанное по следам lavrusha&itemid=52443http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=lavrusha&itemid=52443("Восьмёрку" следует рассматривать как лежащую на боку - это, если не ошибаюсь, знак "бесконечность ") В comment я читаю это произведение вслух. v . <> v , < > + + + - 8 v ; > ~ > v - ~ + - 8 , ~ + , - ~ ~ $ - 8 v v & - <> & . … ? - 8 update Cогласно справедливому замечаию udodа, "или" - это "v", а не "^". Исправил. ( "&" - это всё ещё "и")
|
4:23p |
О словах ******* В своём втором классе М. стал вдруг изучать, какие бывают виды стихотворений: и рифмованные, и белые, и лимерики, и хайку, и графические, и с ритмом, и со многим другим или без многого другого
В силу общей тенхнической, а не гумманитарной направленности, он в результате не понял ничего и согласился считать рифмой незнакомое ему слово "сковородка". А я понял, что стихами, при желании, можно назвать всё. ( Как в анекдоте - "всё, что движется") Итак, стихи - это всё, что движется.
******* А я в детстве думал одно время, что "поползновение" - неприличное слово. А сегодня придумал следующие слова: - гололёд - гололедица - хололедица - хохололедица
******* Возможно, все произносимые нами слова фиксируются и записываются где-нибудь в соответствующих сферах на нечто, аналогичное нашим земным флаппи-дискам. Когда диски кончатся, мы не сможем произнести ни звука. Останутся только вздохи, взгляды, жесты.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, April 6th, 2002
Time |
Event |
8:13a |
кто проходит мимо в поле у ручья это жизнь проходит пальцем шевелит ласточкой весною пальцем шевелит летнею жaрою пальцем шевелит осенью хмурнОю пальцем шевелит зимним гололёдом пальцем шевелит подожди немного отдохнёшь и ты
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, April 7th, 2002
Time |
Event |
10:28a |
ещё о животных Вчера перешли на летнее время. Есть в этом что-то неправильное – как если бы мы перевели стрелки барометра, компаса или подбросили бы корм какой-нибудь лошади в Палате мер и весов.
*******************
“Подлинная история Трёх поросят”.
На самом деле Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф взяли заём на строительство домов, но из-за кризиса не смогли вовремя выплачивать проценты; а Волк был налоговым инспектором.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, April 8th, 2002
Time |
Event |
11:29a |
Я тоже сделал поиск на своё имя"Пьеса А. Шницлера, по которой заслуженный деятель искусств РБ Михаил Рабинович поставил драматическое шоу, имеет весьма скандальную историю..." "Между тем Михаил Рабинович вовсе не персонаж из анекдотов которому в других местах ставят памятники а молодой революционер казненный колчаковцами..." " некоторые горожане считают, что наличие улицы Рабиновича придает городу своеобразие, хотя Михаил Рабинович вовсе не персонаж анекдотов, а молодой ... " "Мир бухгалтерских программ на сайте ИнфоМИР (0822) ****** - Михаил Рабинович..." "группы ФМФ, театр эстрадных миниатюр ИТФ Михаила Рабиновича, искрометные частушки Маргариты Сергеевой и Музы Мординовой..." "Апофеоз такого подхода Черный иноходец фантазия Михаила Рабиновича по мотивам башкирского фольклора..." Для меня, правда, апофеозом стало обнаружение утраченных, казалось, в дебрях и рaзвалах ЛИТО-99 рассказиков, которые (наряду с произведениями неизвестной мне Ирины Ратю) были тогда признаны наихудшими и наиужаснейшими за всю историю человечества. Вот один из них: МАЛЕНЬКИЙ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ 1 - Если бы силу земного притяжения, - сказала мне жена, - вдруг стали бы измерять в оптимизмах. Ну, один оптимизм, три, пять с половиной оптимизма, то ты мгновенно взвился бы под облака, как воздушный шарик. Как раз в это время я писал юмористический рассказ. Я дошёл до слов: "она обхватила его шёю своими губами". - Ты чего задираешься, ведь всё хорошо, - ответил я. И объяснил, жене и себе, почему: мы переехали на новую kвартиру; сынуля, тьфу-тьфу, поправился; в подчинении у меня теперь пять человек. - Причём два - русских, одного, правда, выгнали позавчера, но ты же знаешь, не из-за меня, это босс так решил. Жена сказала: "Ты меня не любишь" и улыбнулась. Вся мировая литература, от подписей к наскальным рисункам до меня включительно, пытается обьяснить женское поведение. Пока безуспешно. "Он взял её за уши и немного приподнял. - Милый, милый, - завизжала она." Дерево шелестело ветками по оконной решётке как музыкант по арфе. Эта решётка для того, чтобы сынуля не выпал. Есть и другая решётка - от комаров и летучих мышей. Потом ещё - преплетение прутьев пожарной лестницы. Мелодия у дерева получается сложная. ( Read more... )
|
|
Я тоже сделал поиск на своё имя
"Пьеса А. Шницлера, по которой заслуженный деятель искусств РБ Михаил Рабинович
поставил драматическое шоу, имеет весьма скандальную историю..."
"Между тем Михаил Рабинович вовсе не персонаж из анекдотов которому в других местах
ставят памятники а молодой революционер казненный колчаковцами..."
" некоторые горожане считают, что наличие улицы Рабиновича придает городу своеобразие, хотя Михаил Рабинович вовсе не персонаж анекдотов, а молодой ... "
"Мир бухгалтерских программ на сайте ИнфоМИР (0822) ****** - Михаил Рабинович..."
"группы ФМФ, театр эстрадных миниатюр ИТФ Михаила Рабиновича, искрометные
частушки Маргариты Сергеевой и Музы Мординовой..."
"Апофеоз такого подхода Черный иноходец фантазия Михаила Рабиновича по мотивам
башкирского фольклора..."
Для меня, правда, апофеозом стало обнаружение утраченных, казалось, в дебрях и рaзвалах ЛИТО-99 рассказиков, которые (наряду с произведениями неизвестной мне Ирины Ратю) были тогда признаны наихудшими и наиужаснейшими за всю историю человечества.
Вот один из них:
МАЛЕНЬКИЙ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
1
- Если бы силу земного притяжения, - сказала мне жена, - вдруг стали бы измерять в оптимизмах. Ну, один оптимизм, три, пять с половиной оптимизма, то ты мгновенно взвился бы под облака, как воздушный шарик.
Как раз в это время я писал юмористический рассказ. Я дошёл до слов: "она обхватила его шёю своими губами".
- Ты чего задираешься, ведь всё хорошо, - ответил я. И объяснил, жене и себе, почему: мы переехали на новую kвартиру; сынуля, тьфу-тьфу, поправился; в подчинении у меня теперь пять человек.
- Причём два - русских, одного, правда, выгнали позавчера, но ты же знаешь, не из-за меня, это босс так решил.
Жена сказала: "Ты меня не любишь" и улыбнулась.
Вся мировая литература, от подписей к наскальным рисункам до меня включительно, пытается обьяснить женское поведение. Пока безуспешно.
"Он взял её за уши и немного приподнял. - Милый, милый, - завизжала она."
Дерево шелестело ветками по оконной решётке как музыкант по арфе. Эта решётка для того, чтобы сынуля не выпал.
Есть и другая решётка - от комаров и летучих мышей. Потом ещё - преплетение прутьев пожарной лестницы. Мелодия у дерева получается сложная.
- Единственная проблема, - сказал я, - в нашей жизни, пожалуй, не хватает музыки.
- И людей, - сказала жена. - У тебя хоть пять человек есть.
- Но одного выгнали, - сказал я.
- Давай пригласим Гусинских, - предложила жена.
2
Я подумал: как бы это было здорово, если бы мы подружились с Гусинскими - и с Мариной, и с Павлом, и с дочкой Леночкой, и вместе бы гуляли в нашем парке, и вспоминали бы песни, книги и названия кинотеатров, и пытались бы найти общих знакомых - мы ведь жили в одном городе, а я бы читал им вслух мой юмористический рассказ - "милая, - сказал он, - милая , - и погладил её по шершавым негнущимся волосам", и я бы кокетничал с Мариной, просто как литератор, я имею в виду. а жена бы оживлённо беседовала с Павлом, а Леночка бы играла с нашим сынулей в пятнашки. Потом мы бы вернулись домой и пили бы красное вино с устрицами.
Павел сказал, что у него болит зуб, а в следующий раз сказал, что им до нас долго ехать, и я решил больше никогда не звонить ему, но вскоре позвонила Марина и предложила встретиться в зоопарке, на пол-пути между нами, но у сынули
была температура, а через два-три воскресенья мы бы встретились, однако Гусинские оказались заняты: они разводились, и даже развелись.
Но развелись как-то не до конца, и ещё через месяц мы, наконец, все вместе пришли в зоопарк. Слоны, крокодилы и обезьяны уже будто ждали нас, и поворачивали к нам головы, а мы с вожаком горилл, оказывается, родились в один день. Жена сказала, что мы и похожи чем-то, но у него лицо более серъёзное и значительное. А я ответил, что у меня в
подчинении тоже есть люди. уже только трое.
Дети сразу проголодались, а мы забыли взять с собой еду, на дорожках зоопарка ничего не продавали, с трудом мы нашли кафе, Павел не хотел туда идти и предложил разделить поровну случайный банан, погулять ещё немного, а потом где-нибудь как следует посидеть. Лена очень некрасиво поругалась с сынулей из-за бОльшей половины банана, в кафе мы всё-таки пошли, Павел обиделся и сказал, что ничего не будет там есть, но съел всё-таки кое-что, на двеннадцать долларов, а я тихонько достал листки со своим рассказом и незаметно читал: "милый, милый, - кричала она, с силой ударяя его кулачками по щекам, - милый, милый, милый.".
Когда мы вышли, стало совсем холодно, и Ленка обозвала сынулю обжорой, а Марина жаловалась моей жене, что приезжают родственники Павла, пять или восемь человек, а мы с ним шли молча. Незаметно, у выхода, мы попрощались, и вскоре уже были дома, ветер поднялся очень сильный, и дерево быстро-быстро шелестело ветками по нашим решёткам.
Мы купили сынуле разноцветные воздушные шарики, и я крепко обвязал верёвку вокруг его ручки, чтобы шарики не вырвались к облакам.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, April 9th, 2002
Time |
Event |
9:17a |
В Израиле отмечают День Катастрофы, День памяти евреев, погибших от геноцида во время Второй мировой войны. В домах учеников нашей школы тоже зажигали свечи.
() |
10:30a |
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, April 10th, 2002
Time |
Event |
9:58a |
Пушкин на Гудзоне serega упомянул загадочный "Нью-Йоркский каталог пушкинских обществ". Да-да, так оно и есть. Пушкинское общество функционирует и проводит поэтические конкурсы. Издаётся и журнал "Арзамас". Есть даже и Музей-квартира великого поэта, где, правда, его личных вещей нету; да и сам он никогда там не бывал. Адрес этого Музея-квартиры, если не ошибаюсь, сейчас засекречен из-за каких-то внутрипушкинских разногласий. Было и такое - что в газете написали о неграмотности каких-то руководителей этой организации. Ну а я скажу, что Пушкин очень любил детей. И стариков, наверное, тоже.
|
1:35p |
Не рой другому яму - ему пригодится воды напиться.
Видел книгу (детектив) под названием "Сатана д"явола"
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, April 11th, 2002
Time |
Event |
9:39a |
Утренний лытдыбр-бр (Сильный ветер) Ветер машет уличным мусором, на небе летят гуси, осталось всего несколько желаний, и только два - три из них носят уголовный или предосудительный характер. По телевизору одна невеста пригласила к себе домой чужого человека и захотела любить его сексом. Он, вроде бы, не против, но подошёл к окну и смотрит: как там, чего. Переживает. 279 серия. Незнакомый пыльный негр проверяет меня своей пошатывающейся улыбкой и говорит, что я похож на Вуди Аллена очертаниями, знаю ли я об этом. Я знаю!? "Нахождение в этом помещении более двухсот тридцати семи человек опасно и незаконно". Кто будет считать. Пушкин? Ослик Иа-Иа? В следующий понедельник уже десять дней, как.. Кстати, пятнадцатое. Поэт сказал: "Да будут забыты все конституции При виде заполненной декларации" (Имеется в виду налоговая декларация). А кто называет меня - в устном или письменном виде - "юмористом", того я буду заносить в Неправильный список. Хотя следует принимать всё, включая всё остальное. Даже если теперь понимаешь, что надо было совершать совсем другие ошибки. Лысина полицейского и бляха на седле его лошади отражают солнце. Город, меркнущий в ожидании вечера. Спасибо всем.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, April 12th, 2002
Time |
Event |
10:34a |
О ЕвтушенкоВчерашней записи о ветре предпологалось, с композиционной точки зрения, стать последней. Но жизнь, как говорится, вносит свои коррективы и опечатки. Фотография - это искусство, безусловно; и в назначенном месте при большом скоплении соответствующей публики случилось открытиe впечатляющей выставки. Были там невероятные uniqum и ilich, множество других знаменитых, но очень приятных суб"ектов. А удивительный афроамериканец говорил, наученный новому русскому слову, что он не zhlob и спрашивал, где находится росийский город Минусинск; а ему отвечали, что этот город не очень распространён. После выставки было решено (из тактических соображений - кружным путём) перенестись на концерт служащих популярной, оказывается, в Нью-Йорке Текстильной фабрики. Но тут со мной и с человеком, которого я ошибочно принял за юзера ilich, произошло несколько невероятных событий. Рассказывать о них не стоит, всё равно никто не поверит. (Полиция, полиция, картофельное пюре). Засыпая, как обычно, я слышал вой зверей из близлежащего зоопарка. * * * Вот и всё на сегодня о Евтушенко, пожалуй.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, April 13th, 2002
Time |
Event |
6:19p |
КАК Я ПРОВЕЛА ЛЕТО Лето я провела хорошо, потому что мы пошли в зоопарк, а дождя не было. Димка плакал, потому что Алекс хотел взять его за руку, а он не хотел, а мне всё равно. У Алекса большая красная машина, но он не наш биологический отец, тут уж ничего не поделаешь. А Димка маленький, и он плакал. А мама сказала, что не надо плакать и что мы идём в зоопарк, а звери никогда не плачут. А Димка плакал. И мы вошли в зоопарк, и было воскресенье, и светило солнце. У входа толстая тётка ела мороженое, и я хотела тоже попросить мороженое, но это надо было просить теперь Алекса, а я не хотела. Мороженое было шоколадное и в обёртке. Тут вдруг Димка закричал: «ЧервЯки, червЯки», а Алекс сказал: «Пошли, пошли», а Димка не пошёл. И тут мы все увидели одного червяка, а потом ещё несколько, а потом целую кучу червяков. Они выползли изо всех щелей земли, и их было так много, как будто это футбол или свадьба, только они не ругались между собой и не пили горькую водку. Они были маленькие и нежные, как сосиски. Они переворачивались на спинку и совсем нас не боялись, а ведь мы такие большие для них, а Алекс даже широкий и выпуклый. Он мне раньше не купил мороженое, и сейчас бы тоже не купил. «ЧервЯки, червЯки», - говорил Димка, и глаза у него были такие приятные, и сам он от радости стал как бы пушистый – как черепаха. А мама гладила его по голове, и меня тоже, и было так тепло, и не было дождя, и Алекс отошёл покурить. Взрослым можно курить, и есть мороженое им тоже можно, но Алекс отошёл покурить, а я бы лучше съела мороженое. А Димка не хотел уходить от червяков и разговаривал с ними и тоже гладил. Я думала, что мама скажет «Фу, какая гадость», но мама не сказала. Я люблю маму. Я бы попросила её купить мороженое, и она бы согласилась, но Алекс недавно не разрешил, и маме бы было неудобно разрешить. Мы долго смотрели на червяков, а потом пошли к слонам и крокодилам, и они тоже были симпатичные, но с червяками не сравнить. Мне ещё понравился заяц, он сидел на траве, дремал и спал, а мимо ходили люди, а заяц спал и не боялся. Мама пошутила, что это заяц неноменклатурный, раз он не сидит в клетке, а просто живёт. Я не поняла мамину шутку, и Алекс тоже не понял, и мама ему объяснила, а я всё равно не поняла. А Димка всё вспоминал червяков, и мы пошли ко входу. Там другая толстая тётка ела другое мороженое, а червяки уже как будто ждали нас. Мы долго на них смотрели, а потом ушли. Выход из зоопарка там же, где вход. Это всегда так бывает. Алекс отвёз нас домой, и мы были усталые, но довольные, а у мамы закапала краска из глаз. Я спросила, пойдём ли мы ещё в зоопарк, а мама ничего не ответила.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, April 15th, 2002
Time |
Event |
11:10a |
POMAH mozhno li proshibit' lbom stenu? | _ mozhno li proshibit' lbom stenu ?| ___mozhno li proshibit' lbom stenu| ___ mozhno li proshibit' bom stenu| ____ mozhno li proshibit' om stenu| _____ mozhno li proshibit' m stenu| ______ mozhno li proshibit' stenu| _______ mozhno li proshibit stenu| ________mozhno li proshibi stenu| _________mozhno li proshib stenu| __________mozhno li proshi stenu| __________ mozhno li prosh stenu| ____________mozhno li pro stenu| ____________ mozhno li pr stenu| _____________ mozhno li p stenu| _______________mozhno li stenu| _______________ mozhno l stenu| ________________ mozhno stenu| _________________mozhnostenu| __________________mozhnosten| ___________________mozhnoste| ____________________mozhnost| ____________________ mozhnos| _____________________ mozhno| _____________________ mozhno ______________________ mozhno ________________________mozhno! _________________________mozhno!! ___________________________mozhno !! ___________________________mozhno || _____________________________ mozhno|| ______________________________ mozhn|| ?______________________________ mozh|| u?_______________________________ mo|| nu?_______________________________ m|| enu?_______________________________m|
|
2:58p |
Uvazhaemaya redakciya, Prochital poyasneniya, i ne ponyal, pochemu v UTF-8 vmesto russkih bukv u menya poluchaetsya
"ii?ii ee i?iaeou eaii noaio"
ili ewjo hozhe.
Spasibo.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, April 18th, 2002
Time |
Event |
2:41p |
Uvazhaemaya redakciya -2 Naskol'ko ya ponyal, "Sema's Client" pozvolyaet vvodit' russkij tekst, slkazhem, v win-1251, preobrazuya ego v UTF-8. Ne mogu najti mesto, gde opisyvaetsya kak, mozhno ustanovit' "Sema's client". Ili ya oshibayus'?
Spasibo, dororgaya redakciya!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, April 20th, 2002
Time |
Event |
5:52p |
Японские лимерики Как-то раз император Японии гениально сыграл какофонию. Меж японских границ весь народ падал ниц. За границей - всё правильно поняли.
Идеальный поэт из «Асахи» не любил людей в красной рубахе, и, бросаясь как бык, получать он привык от друзей своих охи и ахи.
Выдающийся критик Цунами упивался своими словами, заедая сушими: «Мы – поэты большие! Графоман – это тот, кто не с нами».
Заплатил переводчик из Токио за изданье романа «Пиноккио» рубль за каждую фразу. Но читатель ни разу не осилил метафор поток его.
Kрокодил-либерал (кличка Гена) никогда не читал “Гексогена”. Консерватором стал, и, читая, рыдал… Б”ёт нирваной во рту его пена.
|
7:36p |
Сумбур вместо музыкиВ сабвее бездомные музыканты после выступления дают адрес своей странички в Интернете. Установлен рекорд температуры для позавчерашнего числа. Подобная жара ещё менее user friendly, чем UTF-8. Старожилы и так ничего не помнят. 92 градуса! Я почти не следил за ЖЖ последние дни, и сейчас так много странного и непонятного здесь: какое-то петькование, умопромыслование, упромысливание (кстати, был, кажется, такой министр ЦК КПСС- Промыслов), какие-то маленькие гнобики. Выяснять не хочется, домыслы - интерснее и многозначительнее. Я так и останусь непродвинутым юзером - совсем недавно лишь узнал, что ЖЖ и РЖ- это как Бойль- Марриот (или Вайль -Генис), а не как Гей-Люсак. Прочитал несколько акуниных-детективов. Видно, что они родственники - такие интересные,загадочные, но повторяющие черты друг друга. Волевой подбородок, духовность. Злодей-преступник убивает всех, подчёркивая тем самым необыкновенные способности противостоящего ему сыщика. Злодеем окажется самый неожиданный персонаж. Это вполне ожидаемо. Если написать детектив про ЖЖ (скажем, comments стали путаться и пропадать, потом - записи в дневниках , а потом - и их авторы тоже) , и подозрение пало бы, конечно, на пользователя olshansky, но главным злодеeм оказался бы даже не пользователь r_l, а - ещё выше - помощник пользователя fitcpatrick по делам молодёжи. Как-то так. Обнаружил я и замечание взаимно со мной неузнаного юзера, который назвал меня "ангелоподобным гражданином". Ох, непрост этот юзер, ох, непрост! Глаза такие добрые-добрые. Но с лукавинкой! Вот он полемизирует со своим оппонентом по поводу Лимонова. Оппонент считает, что Лимонов виноват, потому что - Лимонов; а сам юзер по той же самой причине (что Лимонов) считает - не виноват! То-есть, разницы практически нет; только у юзера глаза такие добрые-добрые; не виноват. А ещё мне сон приснился, будто Бен Ладена поймали и привезли во Францию жить в Эйфелевой башне. Он подписал документ, что больше убивать не будет; и даже сверх того дал честное благородное слово. Ему, на всякий случай, свет отключили перед переговорами. Увидеть Париж и умереть. Взорвав себя вместе с туристами? Странный сон.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, April 22nd, 2002
Time |
Event |
7:35a |
Happy Birthday!День рождения у юзеров anna_tw, labasa и у Арины Родионовны,наставницы Пушкина. (На уроках литературы, помню, проводили цепочку от Арины Родионовны, через Пушкина, к дальнейшему революционному движению). Поздравляю!
|
8:14p |
О чавканье Если рассматривать ЖЖ (с топографической точки зрения) как болото, то есть места, где даже уже и не чавкает. Была такая детская книга - "Витя Малеев в школе и доме", Носова, кажется. Там, в частности, мальчик всегда двойки приносил и решил как-то маме ничего не говорить о своём полученном "неуде", а начать с других тем. Что Васька двоечник, что Петька двоечник... Только мама обо всём сразу догадалась. Так вот, там, где уже не чавкаeт - как ни старалась ( одного лжепрофессора разоблачили, другого разоблачили, с подробностями из семейной жизни... даже лирическую зарисовку вставили ), всё равно та единственная жутко секретная мысль так единственной и осталась. Сам профессор. Опять двойка.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>> "Начальник ел неаппетитно, шумно; он говорил жалобно, но с достоинством: "Я не любил никого, да. Меня любили, бывало, а я - никогда". "Ах-ах, - думал Пшёнкин, который тогда ещё не был настолько близок с женщинами, чтобы усомниться в существовании любви". *** "Простите меня, - писал ей Пшёнкин, - за то, что я обильно потел, говорил несуразности и кушал салфетку"
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Как-то раз знакомая девушка подарила С. банку горчицы. Каждый день он намазывал горчицей хлеб и вспоминал об этой девушке. Когда горчица кончилась, С. выбросил пустую банку в окно.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Чавканье героя как средство расскрытия его внутреннего мира (тема, допустим, для иследовательской работы).
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, April 23rd, 2002
Time |
Event |
7:37a |
Два моих знакомых, но знаменитых писателя очень любили нюхать свои книги, еще пахнувшие типографской краской. Случалось, рассказ у них не закончен, роман даже не начат, а книга уже лежит на столе и пахнет, как майская роза. Их любимый критик тоже любил своих писателей. А уж с аппетитом понюхать их книги - это для него высшее блаженство. Бывало, соберутся у меня дома и нюхают, нюхают, нюхают... Я даже угорал от этого. А однажды, уже под утро, критик и говорит вдруг: "Книги-то ваши совсем занюханные!" Тут-то писатели и поколотили его во второй раз - уже основательно.
*******************
"Крузония - необитаемый остров, затерявшийся в песках бескрайнего Крайнего Севера, между Атлантикой и Атлантидой" - прочитал однажды Амфилохиев в "Справочнике путешествующего Амфилохиева". На нем расположена страна с одноименным названием. В стране запрещены все партии, даже правящая. Ей приходится управлять государством из подполья. Ведущей политической силой Крузонии, согласно Конституции, является мафия. Выборы проходят два раза в год, но их результаты считаются государственной тайной и оглашению не подлежат. Промышленность в Крузонии не развита, а сельское хозяйство хотя и поощряется правительством, но фактически запрещено из-за плохой погоды, благодаря заботе профсоюза. Все это создает широкие перспективы для взаимовыгодного сотрудничества с нашей страной".
*******************
Мои знакомые писатели пили водку, размышляли о смысле жизни, играли в "щелбаны" на деньги, писали жалобы и доносы. Однажды они пришли ко мне и разрыдались от всего этого. - Труд , - сказал вдруг критик, - труд - вот что нас спасет. Они вышли на улицу с лопатами и выкопали большую яму, за ночь туда упало двадцать четыре человека.
***************
Однажды Амфилохиев прибыл на необитаемый остров по обмену опытом. Уже на вокзале он заметил человека, который дул в правый ус. Потом Амфилохиев встречал еще много людей, и все они - кто незаметно, а кто и в открытую - дули в усы. Даже маленький мальчик, хоть в ус и не дул, но тоже делал что-то в этом роде. Он-то и объяснил Амфилохиеву, что таким образом каждый из жителей острова проявляет свою индивидуальность.
() |
5:22p |
Про Пиноккио и Бабу-Ягу Один феерический юзер тут сильно ругался на Эйфмана. Но что делать? Помню, каждый Новый год меня водили на праздник Ёлку, где надо было прыгать, веселиться, кушать конфеты фабрики имени Крупской и кричать положительному герою "не спи, не спи, пожалуйста" из-за близости Бабы-Яги. А здесь рa3 в год приежает упомянутый Эифман, и даже в этот рa3 - с детским балетом "Пиноккио". Шестнадцать лет на двоих - хоть и без Крупской, но надо идти. Идём. А недалеко от входа, прямо на земле, лежит двойной представитель меньшинств (афроамериканец, женщина) и кричит гадкие неразборчивые громкие слова. Ноги ему(ей) держит полицейский при исполнении. А руки и туловище - полицейская слабого пола. Какой-то опасный подозрительный мешок валяется рядом... Приезжает несколько машин с мигалками, но полицейскую, раскачиваемую мощным меньшиством, не заменяют - вдруг оно (она) окажется ни в чём не виновата, а посторонние полицейские мужчины дотрагивались до её заветных мест на теле.
Но мы не стали ждать развязки этой невразумительной и неэстэтичной истории, а прошли внутрь, на балкон, где звучала русскя речь, звенели мобильные телефоны, бабушки в последний раз перед началом представления кормили детей; а в воздухе сгущалась упоительная темнота...
Потом было много красок, движений, фокусов и приключений. М. даже не предложил уйти во время представления поиграть лучше в соккер, а следил за перемщениями на сцене и перeживал. А впечатлительная В. поздно вечером всё не могла уснуть - вспоминала, оказывается, ту кричащую Бабу Ягу на асфальте; (спи, спи, пожалуйста) и даже не поверила , что это всего лишь кино снимали.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, April 25th, 2002
Time |
Event |
8:41a |
Можно ли поверить, что рассказы, из которых приведены цитаты, принадлежат одному и тому же автору... "Пилат же задумался, пожал плечами и, окинув толпу удивлённым взором, вопрошал: - Итак, кого отпущу вам сегодня: Варавву или назарянина? И тогда подал Он им знак. И поднялся гул в толпе, подобный раскатам грома. И кричали они: "Варавву!". И в ужасе воззрились друг на друга, ибо каждый в отдельности кричал: "Назарянина!". Учитель же побледнел, и оборотившись, смотрел на них."
"1 ноября Не знаю, очень уж всё это подозрительно. Сегодня вечером вернулся домой и увидел в комнате саблю, но жена мне об"яснила: саблю занесло сюда ветром с улицы, когда под окном проходили солдаты. И правда, ветер сегодня был сильный. 75 февр. И всё-таки очень это подозрительно. Моя жена родила мне сгодня ребёнка, смотрю на него, а унего рыжие волосы и три уха, смотрю на нашего жильца, у него тоже рыжие волосы и три уха, какое странное совпадение, говорю, но жена мне об"яснила... "
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, April 26th, 2002
Time |
Event |
12:49p |
Без названияЖене сказать, что идёшь на встречу с одной знакомой (литератором), маме - что в библиотеку, начальнику - что весна, подчинённого отпустить пораньше, а с кондуктором - лишь молча поздороваться, и он задержит закрытие дверей; увидеть небо, просто небо изо всех окон прижавшегося к мосту поезда, раскачивать головой в такт с окружающими и доехать до последней станции - где океан и "Чёрное море" ("Кто такой Щербаков? Бард? Никогда не слыхала. У нас на "Щ" только Шаов"); и "Золотой ключик" ("Дайте, пожалуйста, фунт йогуртного сыра", "Зося, у нас есть йогурный?", "А кто спрашивает?", "Он спрашивает", смотрит на тебя-пoкупателя, "Нет йогуртного"); и просто "Кавказский"( ещё рано и две официантки смотрят с улыбкой, не на тебя - на телевизор; но ты тоже можешь сесть, посмотреть; а вот они улыбаются прямо тебе в лицо, пересказывая краткое содержание детектива; а с экрана продолжают: "Ах ты, сука, бежим! Сука! Бля!", и спистолетом на тебя, и с ружьём, и угрожают словами, и ножом размахивают - вилка справа - дым какой-то, ах, это из кухни, еду принесли - вкусно, между прочим ( Read more... )
|
|
Без названия
Жене сказать, что идёшь на встречу с одной знакомой (литератором), маме - что в библиотеку, начальнику - что весна, подчинённого отпустить пораньше, а с кондуктором - лишь молча поздороваться, и он задержит закрытие дверей; увидеть небо, просто небо изо всех окон прижавшегося к мосту поезда, раскачивать головой в такт с окружающими и доехать до последней станции - где океан и "Чёрное море" ("Кто такой Щербаков? Бард? Никогда не слыхала. У нас на "Щ" только Шаов"); и "Золотой ключик" ("Дайте, пожалуйста, фунт йогуртного сыра", "Зося, у нас есть йогурный?", "А кто спрашивает?",
"Он спрашивает", смотрит на тебя-пoкупателя, "Нет йогуртного"); и просто "Кавказский"( ещё рано и две официантки смотрят с улыбкой, не на тебя - на телевизор; но ты тоже можешь сесть, посмотреть; а вот они улыбаются прямо тебе в лицо, пересказывая краткое содержание детектива; а с экрана продолжают: "Ах ты, сука, бежим! Сука! Бля!", и спистолетом на тебя, и с ружьём, и угрожают словами, и ножом размахивают - вилка справа - дым какой-то, ах, это из кухни, еду принесли - вкусно, между прочим ;и таинственный, манящий прохожих шёпот дамы в рябом платочке ("Лекарства, лекарства" - это те, привычные, милые сердцу сердечные валидол с валокордином), и об"явление ( нигде больше я не видел такого ) в китайском теннисном клубе, что в помещении нельзя курить и употреблять марихуану; и надпись на русском у запрещённой для посторонних стоянки: "Возможность сер"ёзного ущерба для шин в случае в"езда сюда" и шипы при входе; но главное - океан; океан, звенящий от солнечной ряби, спокойный, скрывающий свою силу и домашний, холодный, часть пейзажа, равнодушный и к этим пришлым чёрным подросткам, прогуливающим школу; и к этой торговле разложенными на спинке скамейки надёжными оренбургскими платками; и к тем двум старикам в инвалидных колясках, играющих под присмотром в шахматы на большом зелёном перевёрнутом мусорном баке; и к этому мускулистому, раздетому, несмотря на погоду, выше пояса парню, который тщательно и добросовестно протирает белые стулья открытого кафе, выходящего на набережную; и к этой держущейся за руки - чтоб не упасть, да они много лет уже так ходят - паре; и к обладателям этих визгливых, вызывающе-напевных голосов; и ко мне, ко мне, конечно; где всё это, и много чего ещё - целая жизнь, жизни; и ничего нет, где можно бродить, не опасаясь, что тебя кто-нибудь заметит или поймёт и, услышав старую мелодию - про шофёра, допустим, ("слякоть - плакать", когда-то эта рифма меня поразила) не давать слезинке возможности выкатиться; можно просто улыбаться и не подыскивать нужные сказанные уже слова, но - что сказать себе?..
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, April 27th, 2002
Time |
Event |
7:06a |
Ещё о балете Рождение любви Действие происходит в родильном доме. Служащие пытаются определить пол ребенка. В ходе обсуждения раскрываются характеры врачей, акушерок, нянечки, случайно залетевшего в окно водопроводчика.
Наконец пол ребенка определен, но зрителю об этом не сообщается.
Повествование ведется от лица новорожденного, который уже давно вырос и забыл то волнующее время. Ретроспективно показывается встреча его родителей: как они знакомятся и беседуют на отвлеченные темы. Новорожденный с интересом следит за ними: ведь известно, что если дитя - плод любви, то он будет счастливым.
Во время беседы на мать ребенка нападают хулиганы, все герои разбегаются в разные стороны и никогда больше не встречаются.
******* Семейное счастье
Действие происходит в бассейне. По соседним дорожкам плывут мужчина и женщина. Она - на спине, он - брассом. Они поглядывают друг на друга, но не произносят ни слова.
Соревнования заканчиваются. Победители награждаются медалями и отраслевыми грамотами. Мужчина и женщина продолжают плыть. Вот уже позади бассейн. Двое проносятся по извилистой горной реке, женщина - на спине, мужчина - на животе, брассом. Они плывут параллельно друг другу, на небольшом расстоянии, но - молчат. У них разные стили плавания.
Река впадает в другую реку, поменьше, та - в море, а море - в океан, который частично испаряется в виде брызг.
Мужчины и женщины уже не видно.
******* Шмели любви
Действие происходит в ярко-желтом цветке колхозного поля. Два шмеля одновременно залетают в цветок. На протяжении всего спектакля шмели жужжат. Авторские отступления посвящены поискам решений принципиальных нравственных проблем. Балет изобилует натуралистическими подробностями и ненормативной лексикой.
Неожиданно на колхозное поле врываются коровы. Они сообщают, что произошла революция и колхозы передаются в дар краеведческому музею.
Ветер разбрасывает цветочные лепестки.
******* А если это любовь...
Действие происходит в овальном кабинете. Оба персонажа говорят по-французски. О чем - непонятно, потому что французского языка либреттист не знает. Поэтому все происходит в темноте. Так что, может быть это и любовь.
******* Испытание любви
Действие происходит в мировом пространстве. Министр обувной промышленности Южного Бронкса неожиданно обнаруживает, что он - сороконожка-многоженец. В отчаянии он бежит к своему адвокату. Тот сразу просит выписать чек, но замечает у министра вместо чековой - книгу на русском языке. Тогда адвокат превращается в авокадо. Жена адвоката становится женой министра, который после мучительных размышлений превращается в червя сомнений: правильно ли он поступил? Нет ли у него финансовых обязательств перед надкушенным адвокатом?
Периодически возвращаясь в образ министра, червь сомнения вступает в борьбу с обувной мафией. Блестящая операция должна завершится полным и неминуемым ее разгромом. Но что это? В решающий момент министр превращается в микроб равнодушия и позволяет главарям мафии ускользнуть.
Став затем лягушкой - путешественницей, министр переносится из времени в пространство и обратно. Жены министра беспокоятся по поводу его частых отлучек. Все они жили, живут или будут жить в разное время. Путаница происходит из-за того, что на границе двухтысячного года все компьютеры сработали (для некоторых жен - еще сработают) неправильно.
Превратившись в компьютерного жучка, вызывающего эту проблему, министр решает ее изнутри.
Усталый министр ложится на кровать с книгой в руках. Любовь к ней он пронес через все испытания.
По Южному Бронксу бродят босые жители.
******* Любовь и разлука
Действие происходит в наши дни. В секретных лабораториях КГБ разрабатывается новый вирус, передающийся половым путем. Заразившиеся забывают свой родной язык и начинают говорить только по-русски. Испытания в Вологодской области дают замечательные результаты.
В развитую капиталистическую страну засылают мужчину и женщину с целью разрушить экономику. Случайно встретившись во время спуска на парашютах, молодые люди знакомятся и предаются любовному ритуалу. Приземлившись, они осознают, что не могут сказать ни слова по-русски: взаимодействие вирусов привело к парадоксальному эффекту. В результате со связным они объясняются жестами.
Несмотря на сложности, а также возникшее между ними чувство, разведчики самоотверженно продолжают выполнять задание. Вскоре в городе никто уже не говорит на родном языке. Кроме разведчиков - которые, впрочем, не говорят по-русски.
Воспользовавшись ситуацией, они вывешивают над мэрией красный флаг. Депутаты мэрии голосуют за присоединение к Вологодской области. Связной языком танца передает туда шифровку.
Разведчикам приходит приказ продолжить работу в разных городах. Прощаясь, молодые люди дают друг другу клятву верности.
******* Утоление голода
Действие происходит в сумасшедшем доме. Туда прибывает комиссия по проверке отчетности. Выясняется, что в составе комиссии тоже все сумасшедшие. Поэтому они остаются жить в сумасшедшем доме, продолжая работать над отчетом. Однако послать этот отчет они не могут в силу своего болезненного состояния. Чтобы разобраться, прибывает еще одна комиссия, а в ней тоже все, конечно, ненормальные. Причем настолько, что даже не могут открыть входную дверь и уезжают обратно.
Председатель комиссии возвращается домой и видит: жена в одном халате моется под душем.
- Давай поцелуемся, - говорит председатель, - или хотя бы я покушаю.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, April 28th, 2002
Time |
Event |
6:45p |
Утёсов говорил, что джаз появился не в Нью-Орлеане, а в Одессе конца 19 века. Так вот, рэп, мне кaжется, возник на Московском радио более 30 лет назад. Помню “Муху-Цекатуху” Чуковского, которая исполнялась несколькими мужскими голосами с большой сkoростью, в чётком ритме – в таком же испанские подростки разгуливают под нашими окнами , напевая : “Муху в тёмный уголок, уволок. Я злодея победил? Победил”. Московский рэп, 60-е годы.
************* Слушаю дискету с ранними песнями Щербакова – “Шансон”. Конечно, они больше похоже на привычные гитарные песни , но уже там случаются невероятные прорывы как бы в недосягаемый обычными путями мир, где сочетание слов, музыки и голоса приводит к непредсказуемому (даже для автора) отклику у слушателей.
Update через 5 минут: перечитал свой пассаж о Щербакове, мда... Недаром мне в школе учительница по литературе когда-то говорила, чтобы я не писал сочинения красиво. Но просто Щербаков мне очень нравится.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, April 29th, 2002
Time |
Event |
12:18p |
Купил / не купилВероника Долина. "Селяви". Купил. Лет пятнадцать назад всё было по-дугому, и я тогда увидел её впервые; песни слушал, помню; так что сейчас в книге достаточно рассматривать фотографии, узнавать: вот - Сестрорецк, беспокойная тётя, вот - Долина в Прибалтике, а вот - она рядом с моей работой, на фоне собора на Пятой авеню (где стреляли). В местной газете (купил) сообщение, что Долина будет в "Самоваре". Мураками. Перевод Д. С. Коваленина. Не купил. Меня смутил именно этот второй инициал (отчество). Как-то он контрастировал с находящимися рядом просто Ф. Искандером и просто А. Битовым. Или дело в том, что я читал некоторые "посты" Бука в гостевых? Н-н-нет. И вообще, надо попробовать Мураками на английском. В местной же газете (купил) - записки вернувшегося из Японии человека, который много общался в кафе с тамошними интеллектуалами. Разговоры с ними, оказывается, надо начинать так: "Э, братки.. Ну когда же Ему Нобелевку дадут!?", после чего довольные интеллектуалы б"ют говорящего по плечу. "Русский Журнал". Сборник. Почти купил. Держу в руках, рассматриваю автров РЖ. Женщина спрашивает у меня: "Что это?". Об"ясняю, как могу. Она говорит: "А можно посмотреть?". Я ей даю посмотреть. Она листает книгу долго, я тем временем прогуливаюсь вокруг. Она идёт к хозяину, покупает и уходит. Я спрашиваю, есть ли такой сборник ещё. А хозяин отвечает, что больше нет. Газета "Завтра". Не купил. Толстая стопка. По количеству экземпляров "Завтра" на душу населения Брайтон занимает первое место в мире. "Плакать, смеяться и не понимать " - всё наоборот. Будут ли они печатаь знаменитый роман? Насчёт "Господина Гексогена" - "Почитал бы я Проханова, только аура плоха у него" (сознаю - эти стихи несовершенны, есть над чем работать) "Литературная газета". Купил ( Read more... )
|
|
Купил / не купил
Вероника Долина. "Селяви". Купил.
Лет пятнадцать назад всё было по-дугому, и я тогда увидел её впервые; песни слушал, помню; так что сейчас в книге достаточно рассматривать фотографии, узнавать: вот - Сестрорецк, беспокойная тётя, вот - Долина в Прибалтике, а вот - она рядом с моей работой, на фоне собора на Пятой авеню (где стреляли).
В местной газете (купил) сообщение, что Долина будет в "Самоваре".
Мураками. Перевод Д. С. Коваленина. Не купил.
Меня смутил именно этот второй инициал (отчество). Как-то он контрастировал с находящимися рядом просто Ф. Искандером и просто А. Битовым. Или дело в том, что я читал некоторые "посты" Бука в гостевых? Н-н-нет. И вообще, надо попробовать Мураками на английском.
В местной же газете (купил) - записки вернувшегося из Японии человека, который много общался в кафе с тамошними интеллектуалами. Разговоры с ними, оказывается, надо начинать так: "Э, братки.. Ну когда же Ему Нобелевку дадут!?", после чего довольные интеллектуалы б"ют говорящего по плечу.
"Русский Журнал". Сборник. Почти купил.
Держу в руках, рассматриваю автров РЖ. Женщина спрашивает у меня: "Что это?". Об"ясняю, как могу. Она говорит: "А можно посмотреть?". Я ей даю посмотреть. Она листает книгу долго, я тем временем прогуливаюсь вокруг. Она идёт к хозяину, покупает и уходит. Я спрашиваю, есть ли такой сборник ещё. А хозяин отвечает, что больше нет.
Газета "Завтра". Не купил.
Толстая стопка. По количеству экземпляров "Завтра" на душу населения Брайтон занимает первое место в мире. "Плакать, смеяться и не понимать " - всё наоборот.
Будут ли они печатаь знаменитый роман? Насчёт "Господина Гексогена" -
"Почитал бы я Проханова,
только аура плоха у него"
(сознаю - эти стихи несовершенны, есть над чем работать)
"Литературная газета". Купил
Когда-то среда не была средой без ЛГ. Бывало, по телевизору в этот день показывают европейские футбольные кубки, а в перерывах между таймами читаешь "Литературку". Вот это жизнь! Потом об"яснили что всё это - и спорт, и Чаковский - нарочно и неправда. Жаль.
"Математические досуги для младшеклассников". Купил.
На обложке - редакционное уведомление, мол, дорогие друзья, все задачи, связанные с подсчётом цен, носят исключительно абстрактный, отвлечённый характер"
"Сборник современной русской поэзии" на английском языке. Не купил.
Много, очень много автроров, настоящий "Вавилон" (да так оно и есть), и все пишут стихи. Я могу прочитать на языке оригиналов. Кстати - переводить авангард, не скованный ни рифмой, ни размером - наверное, легче…
Ну ладно, хватит. И так тяжёлая сумка.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, April 30th, 2002
Time |
Event |
12:20p |
К текущему моментуРассказ, к которому невозможно подобрать название Профессор Симпсон раскачивается на стуле. Иногда он отклоняется назад так сильно, что, кажется, ему уже невозможно удерживаться… и, перекувырнувшись, он окажется на полу вместе с обломками стула. Но профессор Симпсон опытный докладчик: дойдя в своей лекции до логической паузы, он застывает в неустойчивом равновесии. Сиденья в сабвее жесткие и узкие, а пассажиры – черные и крупные. Когда какой-нибудь мой сосед не умещается на одном сиденье, он, извинившись, сдвигает меня в сторону. Однажды девушка справа, борясь со сном, уснула все же и положила голову мне на плечо. Я проехал свою станцию. Она, как выяснилось, тоже. И была очень этим недовольна. Тема лекции профессора Симпсона состоит из многих слов: адекватность, творчество, восприятие, аберрация и даже, по-моему, интерференция. - Какой-то, скажем, литератор, хочет высказать определенную мысль (профессор почему-то возводит глаза к потолку). Способности литератора, зрелого, допустим, мастера, все же ограничены. Поэтому, застывшая в словах, мысль эта немного отличается от задуманной. Стул, на котором раскачивается профессор Симпсон, старый и, как говорится, видал виды. Оказывается, в сабвее можно слушать русское радио. Достаточно настроиться на нужную волну и закрыть уши шапкой, чтобы не проникали посторонние звуки. (Или, наоборот, приемник издает звуки, посторонние для окружающих). Еще неплохо бы закрыть глаза. И тогда оказываешься свидетелем спора между двумя крупными общественными деятелями - Свирюлечником и Кутузовым. Они обсуждают какую-то ошибку, допущенную совнархозом в 1958 году. Свирюлечник утверждает, что эта ошибка была совершена на двадцать лет раньше, а Кутузов - что совнархозы в 1958 году уже не существовали. Оба собеседника брызжут слюной, и я вытираю лицо. В вагоне мало народу. Место рядом со мной пустует. ( Read more... )
|
|
К текущему моменту
Рассказ, к которому невозможно подобрать название
Профессор Симпсон раскачивается на стуле. Иногда он отклоняется назад так сильно, что, кажется, ему уже невозможно удерживаться… и, перекувырнувшись, он окажется на полу вместе с обломками стула. Но профессор Симпсон опытный докладчик: дойдя в своей лекции до логической паузы, он застывает в неустойчивом равновесии.
Сиденья в сабвее жесткие и узкие, а пассажиры – черные и крупные. Когда какой-нибудь мой сосед не умещается на одном сиденье, он, извинившись, сдвигает меня в сторону.
Однажды девушка справа, борясь со сном, уснула все же и положила голову мне на плечо. Я проехал свою станцию. Она, как выяснилось, тоже. И была очень этим недовольна.
Тема лекции профессора Симпсона состоит из многих слов: адекватность, творчество, восприятие, аберрация и даже, по-моему, интерференция.
- Какой-то, скажем, литератор, хочет высказать определенную мысль (профессор почему-то возводит глаза к потолку). Способности литератора, зрелого, допустим, мастера, все же ограничены. Поэтому, застывшая в словах, мысль эта немного отличается от задуманной.
Стул, на котором раскачивается профессор Симпсон, старый и, как говорится, видал виды.
Оказывается, в сабвее можно слушать русское радио. Достаточно настроиться на нужную волну и закрыть уши шапкой, чтобы не проникали посторонние звуки. (Или, наоборот, приемник издает звуки, посторонние для окружающих). Еще неплохо бы закрыть глаза. И тогда оказываешься свидетелем спора между двумя крупными общественными деятелями - Свирюлечником и Кутузовым. Они обсуждают какую-то ошибку, допущенную совнархозом в 1958 году. Свирюлечник утверждает, что эта ошибка была совершена на двадцать лет раньше, а Кутузов - что совнархозы в 1958 году уже не существовали. Оба собеседника брызжут слюной, и я вытираю лицо. В вагоне мало народу. Место рядом со мной пустует.
Женщина на другом конце телефонного провода взволнована. Она диктует название файла и просит:
- Быстро, как можно быстрее.
- Конечно, - говорю я, - сейчас проверю.
За моей спиной стоит начальник.
- Не волнуйся, - говорит он и уходит.
- В этом файле, - женщина переходит на крик, - у всех клиентов неправильная дата рождения - 12 декабря 1835 года. Один и то же - у всех!
Начальник мягко спрашивает у меня:
- Ну как?
- Я работаю над этим, - отвечаю я.
- Не волнуйся, - кричит начальник, уходит, но снова оказывается у меня за спиной.
- Эти данные, - кричит он, - каждую ночь анализируются руководством нашей компании. Не волнуйся, пожалуйста.
Наконец мне удается открыть файл. Я нахожу сто одиннадцатую позицию.
- Смотрите, - кричу я.
- Да, да, - кричит начальник тоже.
- Ну вот видите же, - кричу я.
- Ну как же они этого не заметили, - кричит он.
- Все правильно, - кричу я.
Женщина на другом конце провода проверяет название файла - буква за буквой, цифра за цифрой. Все совпадает.
- Ну, - кричу я, - найдите сто одиннадцатую позицию. Начнем с первой строчки.
- 12 декабря 1835 года, - женщина даже не сразу начинает кричать. – Вы издеваетесь… Или это не ваша прграмма создала этот файл?..
- Но я же вижу у себя на экране... - говорю я.
- Не волнуйся, - кричит начальник, - у нас еще есть пара минут, чтобы исправить ошибку.
- Но ведь нет никакой ошибки, - спокойно говорю я.
В нашей компании принято разговаривать спокойно.
Спор между Свирюлечником и Кутузовым возобновляется каждое утро. В поисках истины они так возненавидели друг друга, что им даже не до совнархозов.
Вдруг я слышу упоминание о документе, который подтвердит правоту одного из них.
Существует, оказывается, только два экземпляра этого документа, а сделать копию нельзя по необъяснимым техническим причинам.
И вот оба этих экземпляра сейчас на радио: один Свирюлечнику удалось стащить в канцелярии президента - конечно, с твердым обещанием вернуть; а другой Кутузову завещала незнакомая женщина из пригорода Парижа.
Собеседники хором читают этот документ, но я знаю, что когда они дойдут до нужного места, в студии погаснет свет, или прервется связь, или из редакционного стола выскочит мышка, которая напугает Свирюлечника до обморока, или мышка редакционного компьютера окажется под напряжением и подключит Кутузова к электрической цепи... Возможно, я засну под стук вагонных колес, или мой сосед, навалившись, собъет с меня наушники...
- Вот же, вот же, - кричит Кутузов, - строка про совнархозы. - Он читает: «
- Совнархозы в 1958 году уже не существовали.
- Вы лжец, - кричит Свирюлечник, - я настаиваю на этой формулировке: - Лжец. Тут же ясно написано.
И он читает свой экземпляр: «Ошибка была совершена на двадцать лет раньше.
- Но ведь нет никакой ошибки, - говорю я начальнику. Он всматривается в экран компьютера.
- Cто одиннадцатая позиция, говоришь... Я вообще не вижу никаких дат!
И начальник с ненавистью пинает стул.
Профессор Симпсон раскачивается на стуле. Иногда он отклоняется назад так сильно, что, кажется, ему уже невозможно удерживаться,… и, перекувырнувшись, он окажется на полу вместе с обломками стула.
- Осторожней!» - хочу я крикнуть профессору, но сдерживаюсь: ему может показаться обидным, что я отвлекся от его лекции. Возможно, профессор предпочтёт падение.
- И вот книга написана, - говорит он. - Мысль, о которой мы упоминали в начале, вошла в эту книгу. Возможно, что в ней оказалась и какая-нибудь другая мысль, но мы сейчас, для простоты, говорим лишь о первой. В силу неких странных и счастливых обстоятельств эту книгу решил прочитать человек. Читатель, что ли...
Профессор смущенно улыбается.
- Допустим, он, читатель, то есть, едет на работу, ему хочется спать, но он вск же пытается раскрыть книгу. У него другой вес, возраст, рост, цвет глаз... И уж наверняка иной жизненный опыт, чем у автора. Поэтому мысль автора, и так слегка искаженную, читатель воспринимает вовсе по-другому.
Я слушаю профессора Симпсона внимательно, но язык, на котором он разговаривает, не родной для меня. К тому же его раскачивания отвлекают. Что-то я не понял, что-то пропустил, что-то придумал.
И вот я переношу профессора Симпсона на бумагу. Он сопротивляется, цепляется за стул, теряет интонации голоса, и мысли становятся другими, к профессору Симпсону имеющие лишь косвенное отношение. (Я не утверждаю, что такого профессора не существует, хотя и это не исключено). Но когда вдруг возникает отчаяние, я вспоминаю его. Профессор Симпсон - опытный докладчик: дойдя в своей лекции до логической паузы, он застывает в неустойчивом равновесии.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, May 1st, 2002
Time |
Event |
10:47a |
Три притчи (по мотивам Л. Н. Толстого и мн. др.) Одна женщина так долго прожила со своим мужем, что они сказали друг другу практически всё и перестали разговаривать. И вот однажды сидят они, завтракают, а муж вдруг и говорит: "Яичница-то вкусная". Жена - в слёзы, мол чего раньше молчал. А муж отвечает: "Раньше она всё время подгорала".
******* Одна женщина со своим мужем жила дружно, только они часто дрались. Сковородки друг в друга кидали, утюги, веники. От этого, кстати, веник всегда был разорванный. И вот однажды муж купил новый веник, подарил его жене и сказал: "Попробуй разломать. А я ухожу отсюда насовсем". Жена билась-билась, но веник сломать не смогла. И с тех пор в доме всегда было чисто.
******* Два мужика таскали брёвна, устали и решили жениться. А мудрец говорит им, что если они пронесут свой груз двадцать лет, то встретят лягушку, поцелуют её, и она превратится в прекрасную принцессу. Один мужик женился и все двадцать лет был без отдыха. А другой всё время останавливался, снимал бревно, отдыхал, разводился, а потом женился опять. И он устал больше, чем тот, кто нёс не снимая. А лягушек через двадцать лет никаких не оказалось, потому что болото осушили, чтобы всем стало хорошо.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, May 2nd, 2002
Time |
Event |
1:37p |
ЛифтВ газете "Вечерний N*" расскaз "Лифт" напечатали под рубрикой "творчество наших читателей". Гм. "Я живу на последнем, седьмом этаже, и поэтому могу встретить любого соседа. - Ну и погодка сегодня, - говорит сосед, - просто ужас. - Да, хорошая погода, - соглашаюсь я. Я еще не всегда понимаю, что мне говорят. Лифт старый, двигается медленно. - Из России? - переспрашивает сердитый мужчина с пятого этажа. - Ну и как там, плохо? - Конечно, плохо, - отвечаю я. - Там всегда плохо, - удовлетворенно говорит он. - Ничего, скоро и у нас будет так же. ( Read more... )
|
|
Лифт
В газете "Вечерний N*" расскaз "Лифт" напечатали под рубрикой
"творчество наших читателей".
Гм.
"Я живу на последнем, седьмом этаже, и поэтому могу встретить любого соседа.
- Ну и погодка сегодня, - говорит сосед, - просто ужас.
- Да, хорошая погода, - соглашаюсь я.
Я еще не всегда понимаю, что мне говорят.
Лифт старый, двигается медленно.
- Из России? - переспрашивает сердитый мужчина с пятого этажа. - Ну и как там, плохо?
- Конечно, плохо, - отвечаю я.
- Там всегда плохо, - удовлетворенно говорит он. - Ничего, скоро и у нас будет так же.
С одними я только здороваюсь, с другими разговариваю семь пролетов, до подвала. Точнее, это они со мной разговаривают. Или молчат. Тогда я отдыхаю.
Но недавно я решил начинать разговор сам, для практики языка..
- Еще месяц назад я был в России...
- Да? - оживляется миссис Боул. - Хочешь я покажу тебе интересную вещь? Это такой ящик с изображением. Внутри бегают люди, животные, политики...
- Я знаю, называется телевизор, - говорю я, но миссис Боул недоверчиво улыбается.
В подвале я встречаю фиолетовую. Это очень приветливая женщина. Она всегда носит одежды одного цвета. От ее чрезмерной доброжелательности мне хочется спуститься еще ниже.
- Будь осторожен, - говорит она, - на улице холодно, снег. Надень шапку.
Я всегда осторожен, выходя на улицу. Там я не разговариваю, чувствую себя неуверенно и напряженно. Плохо понимаю, что происходит. Но должен понять. Как разведчик. На грани провала.
- Будь очень-очень осторожен, - говорит фиолетовая. - Береги себя.
Она единственная, кто заговаривает о России сама. Даже произнося фамилию Жириновского, она делает всего две ошибки.
На улице действительно снег.
Я возвращаюсь и встречаю пожилого уставшего негра в меховой шапке-ушанке, такой же, какую я сам носил пару месяцев назад. В этой шапке и в ватнике он похож на передового рабочего - правда, из отстающего колхоза "Путь к Ильичу". Только черный.
- Россия - это Германия? - спрашивает негр.
- Нет! Россия - это Россия, - отвечаю я с неожиданным для себя пафосом.
- Ну, Россия - где-то около Германии...
- Нет. Это Германия - около России.
- Интересно, интересно, - говорит негр, но я чувствую, что ему совсем неинтересно. К тому же он устал, и холодно, и старый лифт двигается медленно, и я стал практиковаться в английском...
Миссис Боул тоже живет на седьмом этаже. Поэтому с ней я разговариваю больше, чем с остальными.
Ее муж, крепко выпивший, стоит с закрытыми глазами, держась за стенку лифта. Миссис Боул недовольно кивает в его сторону.
- У нас такое тоже часто случается, - почему-то говорю я .
- А кто еще живет в России? - спрашивает миссис Боул.
- Еще? - не понимаю я.
- Евреи, это ясно, - подсказывает миссис Боул. - А кто еще?
- Ну, русские...
- А это не одно и тоже? - спрашивает, приоткрыв один глаз, мистер Боул.
Я немного думаю, но отвечаю твердо:
- Нет.
Мистер Боул закрывает глаз. Кажется, он огорчен.
- Еще эстонцы, - вспоминает миссис Боул, и двери лифта открываются, - правда, они отделились с самого начала.
Но гораздо чаще соседи говорят о погоде.
- Уже десятый снежный буран за зиму. Такого здесь еще не было.
- Это я привез с собой такую погоду, извините, - говорю я.
Но сердитый сосед с пятого этажа не поддерживает шутку. Он неожиданно нажимает кнопку "3" и тут же выходит.
Я вдруг понимаю, что нехорошо, некрасиво говорить с соседями только на одну, к тому же не очень приятную для них тему - про странную, пугающую, хоть и не совсем дикую страну. Да и мне больно... и близко еще все, что там происходит. А для них это очень далеко. Тысяча километров. Даже не километров, а - миль. Почему это я решил, что в радиусе тысячи миль есть одна-единственная страна?
И вообще, здесь не принято говорить о своих проблемах. Вон миссис Боул почти незаметно, молча кивает на своего пьяного мужа. А я уже три месяца живу в этом доме...
Пора выходить из лифта: я открываю дверь, пропускаю вперед фиолетовую. Она сейчас спросит что-то (я все еще не понимаю ее до конца), наверное про Жириновского: "Правда ли, будто он родился самостоятельно, потому что его мамы в этот момент не было рядом, она вынуждена была работать... Или это я не поняла его английский?"
Или это я не понял ее английский...
Пора выходить из лифта.
- Скоро пойдет дождь. Вы не забыли взять с собой зонтик? - говорю я.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, May 3rd, 2002
Time |
Event |
7:45a |
ПРОГУЛКАРаз уж так получилось, то ещё один текст из той же серии. (Кто видел раньше, извините) " Чтобы сэкономить деньги, мы с Виктором идем пешком. Шестьдесят блоков - разве это много? Если на каждый по минуте, то всего час. Правда, если по две - то уже два часа. Не так-то приятно. Тем более, по жаре. Тем более через Гарлем. И тем более - с Виктором. Обидно два часа слушать неистребимо русские выражения еврея в последнем уж, наверное, поколении. В Викторе перемешались идеи сионизма (как ему кажется) с брежневской дружбой народов, омраченной перестройкой. - Пусть они только подойдут к нам, - говорит Виктор, глядя на экзотических еще для нас местных жителей, если они случайно смотрят на нас. - Пусть только подойдут! Уж одного-то я точно припечатаю. Ты, Борь, держись поближе ко мне. Обитатели Гарлема русский язык не понимают и не подозревают о грозящей им со стороны Виктора опасности, - тем более, что говорит он не азартно, а медленно, обстоятельно улыбаясь. ( Read more... )
|
12:14p |
РепликаВ этот непростой для судеб ЖЖ период, когда с горизонта исчез знатный юзер О. и практически не видeн материк А., некоторые юзеры не проявляют должной взвешенности и об"ективности в оценках. В частности, они пытаются вбить клин, посеять рознь и омрачить традиционную дружбу между sguezом и rabinovichем. В то время, как многие представители прогрессивного человечества пели в галошах, колготках и варежках славные песни прошлого, отдельные пользователи, бряцая оружием, писали пасквили и инсуниации , пытаясь стравить два братских представителя. Возникает естественный вопрос: с чьего голоса поют эти некоторые и на чью мельницу льют они воду. Мы требуем принять меры. Коллектив текстильной фабрики # 2 г Нью-Йорка. Редакция газеты # 1, и ещё 75 подписей
|
|
ПРОГУЛКА
Раз уж так получилось, то ещё один текст из той же серии.
(Кто видел раньше, извините)
"
Чтобы сэкономить деньги, мы с Виктором идем пешком. Шестьдесят блоков - разве это много? Если на каждый по минуте, то всего час. Правда, если по две - то уже два часа. Не так-то приятно. Тем более, по жаре. Тем более через Гарлем. И тем более - с Виктором. Обидно два часа слушать неистребимо русские выражения еврея в последнем уж, наверное, поколении. В Викторе перемешались идеи сионизма (как ему кажется) с брежневской дружбой народов, омраченной перестройкой.
- Пусть они только подойдут к нам, - говорит Виктор, глядя на экзотических еще для нас местных жителей, если они случайно смотрят на нас.
- Пусть только подойдут! Уж одного-то я точно припечатаю. Ты, Борь, держись поближе ко мне.
Обитатели Гарлема русский язык не понимают и не подозревают о грозящей им со стороны Виктора опасности, - тем более, что говорит он не азартно, а медленно, обстоятельно улыбаясь.
А для нас, конечно, прогулка по этому району рискованна: шумно, грязно, неуютно. Но любопытно: какие-то парни с завитыми волосами раскачиваются на уличных почтовых ящиках; другие, разложив свой товар прямо на асфальте, продают "вандалов" ("One dollar, - кричат они, - "ван долла"); лысый человек непонятного пола застыл в оцепенении, выпучив глаза без бровей; рядом пожилая заботливая бабушка сидит на пляжном раскладном стуле, как на берегу Финского залива, присматривает за внуками-чертенятами, только вместо шума воды - рык машин.
Пока никто из аборигенов к нам не подходит. Один, правда, нищий, вяло попросил у нас 25 центов, но мы не ответили. Если бы он попросил деньги более настойчиво, да еще вынул бы пистолет, - тогда другое дело: я бы не стал спорить, хоть рядом со мной Виктор.
Виктор - невысокий, крепкий, широкоплечий, старше меня почти в два раза. Его русский акцент чувствуется даже когда он молчит.
- What time is it now ? - спрашиваю я. Мы договорились, что в дороге будем общаться только по-английски.
- Я не ношу часов,- говорит Виктор. - Отвык. На работу я приходил, когда хотел. Опоздаю на час - ничего страшного. Я ведь, Борь, был замдиректора института по хозяйственной части. Я авторитет имел. Ко мне все подходили, просили. У меня, Борь, все было, чего я хотел. У меня связи были. Я на работе мог и...
Виктор употребляет глагол, который может означать и "выпить" и "иметь секс". Я не уточняю, какое значение он имеет в виду. Вообще, надо говорить по-английски. Не для того же мы изучаем язык, чтобы, выйдя на улицу, тут же все забыть.
- У меня, Борь, две машины были, дача двухэтажная, с подвалом.
- С подвалом..., - почему-то повторяю я.
- С подвалом, - подтверждает Виктор, даже как будто обиженно, будто я ему не поверил. - Но у меня, Борь, все в порядке. На каждую доску накладная. Мне-то зарываться никак нельзя было. С моей, Борь, пятой графой мне бы ничего не простили. Да... и одна машина - похуже - на сына.
- Чего же вы уехали? - спрашиваю я. - Вы же там счастливы были, кажется.
- На свете счастья нет, а есть покой и воля, - говорит Виктор. В середину строки - между "счастьем" и "нет" - он вставляет еще одно, короткое слово, стараясь этим усилить смысл. Причем произносит так громко, что с трудом прислонившийся к стене негритянка открывает пошире глаза, почти удивленно смотрит на нас и чуть ли даже не пытается сделать шаг в нашу сторону.
- Бухая, - радостно смеется Виктор.
Сам он в Америке не пьет, из экономии, и поэтому ему приятно видеть, к чему приводит излишнее употребление алкоголя.
- Может быть, она наркоманка, - говорю я, чтобы показать, что тоже кое-что понимаю в американской жизни.
Виктор любит стихи, особенно классику. Для него классика - и Пушкин, и Симонов, и Асадов, - Виктор читает привезенные из Союза книжки в перерывах между занятиями.
Негритянка оседает на землю.
- А ведь среди них есть хорошенькие, - говорит Виктор и застывает, как бы удивленный собственными словами. - Слушай, Борь, - он даже останавливается и делает паузу, решая - продолжать или нет. - Есть у меня соседка, с четвертого этажа. Фигурка - во! - Виктор вытягивает руки, почти не оставляя расстояния между ладонями, и резко опускает их вниз, изображая в воздухе нечто овальное. - Фигурка - обалдеть: красивая, высокая, стройная. Поверь, Борь, я женщин знаю. Но эта...
Теперь мы идем медленнее. Виктор тяжело молчит. Вокруг нас только черные. Жарко.
- Слушай, Борь. Я один раз опаздывал, вышел из дома двадцать минут девятого и встретил ее. Мы потом вместе ехали в сабвее до сто двадцать пятой. Поговорил с ней. Откуда только английский взялся! Она такая аккуратная, скромная...
- Черная? - как бы невинно спрашиваю я.
- Да, - отвечает Виктор, - такой, знаешь, матовый блеск кожи. Нос небольшой, губы... Работает где-то в офисе, секретаршей. Ну, понятно. Такую только за стол посади, все клиенты сразу....
Вдруг я замечаю странного негра. У него мрачный вид, а на голове множество косичек - ни то, ни другое как раз не странно, но необычен значок на футболке - карта Африки, которую покрывает шестиконечная звезда, еврейский символ. Но еще необычнее сама футболка: медведь идет по канату и подпись - "Московский цирк", русскими буквами.
Я толкаю Виктора в бок, но он увлечен своим. То есть, своей соседкой.
- Она, чувствуется, умная. Ухажеров, конечно, имеет, но ведет себя скромно. Мне, говорит, учиться надо.
- Учиться, учиться и еще раз учиться, - говорю я, а Виктор вдруг обижается и смотрит на меня с сожалением. Мол, есть же вещи, над которыми не шутят.
Виктор замолкает надолго. Я вспоминаю, что он рассказывал мне раньше: о сыне, сейчас он начинает занятия в университете, вот только бы денег хватило, а так хорошо им вдвоем - сын в комнате, учится, а Виктор на кухне - готовит; о том, как прошлым летом он с каким-то мужиком строил коровник в деревне Черепаново и об оригинальном способе оплаты, предложенной женщиной-председателем; об Израиле - Израилю надо быть твердым и решительным, пускай сильных не любят, но что это за глупая еврейская привычка нравиться всем и переживать из-за ненависти врагов; о своем умном разбогатевшем дяде, который, чтобы его не посадили, накануне раскулачивания пошел и отдал все удивленному начальству, и сам уехал в Среднюю Азию, и стал там работать с утра до вечера, и разбогател опять, и его все-таки посадили; о женщинах - то стихами, то крепким анекдотом, но в любом случае самодовольно и с легкой грустью - оттого, что все они они одинаковы и даже у самых порядочных одно на уме; о том, что у нас (у нас, в России, а не в Гарлеме) все делается наобум, без всякого плана, по русской привычке: раз, два, вернулся этот неврастеник из Германии, три, четыре, залез на броневик, пять, шесть, наговорил черт знает что, семь восемь - ура!.. побежали... куда?.. девять, десять, одиннадцать, двенадцать - а мы все куда побежали... в Америку? Зачем, надо было в Израиль, там свои...
"Кто ж ему, Виктору, свой," - думаю я, чтобы не думать о себе.
Тринадцать, четырнадцать... тридцать шесть, тридцать семь...
Шестьдесят блоков - это немало, но мы прошли уже больше половины. Виктор молчит. Неужели сердится на меня?
- Да я просто так сказал про вашу соседку ленинскими словами, пошутил.
Виктор машет рукой: мол, он зла не держит. "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума", - вдруг вздыхает он.
Я понимаю это так: надо выбросить из головы все эти глупости в отношении соседки.
Мы останавливаемся на перекрестке, и долговязый подросток с держащимися на бедрах штанами, из-под которых виднеются ярко-красные трусы - последняя местная мода - кричит нам что-то неразборчивое и машет руками. Но Виктор сейчас размягчен и не обращает на него внимания.
- Я получил письмо от бывшей жены, - говорит он. - Борь, она хорошая женщина, просто так получилось, она приедет сюда, наверное, с семьей, она пишет: "Мы очень переживаем и боимся за родину и жалеем ее".
Виктор опять добавляет короткое слово, и трудно понять - к чему оно относится: к жене? К ее семье? К жаре? К родине? К орущему подростку? Ко всем ораторам на всех броневиках?
- What time is it? - спрашивает Виктор, а я отвечаю по-русски и не сразу, потому что думаю: ведь Виктор может встречаться со своей соседкой каждый день - выходить из дому позже, двадцать минут девятого, ехать с ней на сабвее - но тогда придется тратить доллар с четвертью на проезд. Морально тяжело на это решиться.
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, May 5th, 2002
Time |
Event |
4:25p |
ДневникВ последнее время френды-лжузеры писали здесь хорошие слова, и я теперь чувствую себя неким суб”ектом, который, подделав резюме, устроился под чужим именем работать бухгалтером в солидную компанию, получил для раздачи крупную сумму и испытывает желание, прихватив деньги, бежать в неизвестном направлении. (Даже возглас анонима о сале вызван, скорее, его желудочным неудовлетворением, чем моими литературными (не)способностями) Как всегда, обильную пищу для размышлений даёт чтение об”явлений в местных газетах. “Опытная акушерка ищет работу с детьми любого возраста”. Неужели и здесь я оторвался от жизни – мне казалось, акушерки нужны только новорожденным. “Заключу брак с рождённым в 1949-м, 1952-м, 1956-м и 1961-м гг”. Месяцы и дни не указаны, но и так у потенциального кандидата задача довольно трудная – родиться четыре раза! “Врач-парапсихилог, автор 4-х книг, большой любитель музыки и танцев, кандидат на Нобелевскую премию ищет добрую, отзы…” На месте девушек я бы не очень бросался на подобное об”явление. Нобелевская премия – это, конечно, неплохо, особенно в области мира (лучше всего - в семье), но и её могут дать, kак мы знаем, вовсе какому нибудь бандиту. А вот на таком я бы остановился: “Люди добрые, кто знает слова песни “Белой акации гроздья душистые”, позвоните” Однако напишу ещё о ( Read more... ) Current Music: Лямбда! Я назову его Лямбда.
() |
|
Дневник
В последнее время френды-лжузеры писали здесь хорошие слова, и я теперь чувствую себя неким суб”ектом, который, подделав резюме, устроился под чужим именем работать бухгалтером в солидную компанию, получил для раздачи крупную сумму и испытывает желание, прихватив деньги, бежать в неизвестном направлении. (Даже возглас анонима о сале вызван, скорее, его желудочным неудовлетворением, чем моими литературными (не)способностями)
Как всегда, обильную пищу для размышлений даёт чтение об”явлений в местных газетах.
“Опытная акушерка ищет работу с детьми любого возраста”. Неужели и здесь я оторвался от жизни – мне казалось, акушерки нужны только новорожденным.
“Заключу брак с рождённым в 1949-м, 1952-м, 1956-м и 1961-м гг”. Месяцы и дни не указаны, но и так у потенциального кандидата задача довольно трудная – родиться четыре раза!
“Врач-парапсихилог, автор 4-х книг, большой любитель музыки и танцев, кандидат на Нобелевскую премию ищет добрую, отзы…”
На месте девушек я бы не очень бросался на подобное об”явление. Нобелевская премия – это, конечно, неплохо, особенно в области мира (лучше всего - в семье), но и её могут дать, kак мы знаем, вовсе какому нибудь бандиту.
А вот на таком я бы остановился:
“Люди добрые, кто знает слова песни “Белой акации гроздья душистые”, позвоните”
Однако напишу ещё о Евтушенко.
B.И M. ходят в определённое время в определённое место плавать, танцевать и играть в футбол. И – вот ведь как всё связано и переплетено – в этот раз этажом выше собирались строгие пушкинисты; более того – ожидали самого Евтушенко; и если бы его выступление завершилось бы провалом(в прямом смысле), то поэт окaзался прямо в спортивном зале вместе с М.
Но, конечно, ни в прямом, ни в переносном смысле такого произойти не могло. Тем более, что Евтушеко вовсе не приехал.
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, May 6th, 2002
Time |
Event |
12:11p |
ДневникУ юзеров zobuha и plusheva, оказывается, приятные голоса. Если я ошибаюсь, то только потому, что прошлой ночью они читали по радио мои рассказы. : ) Свой голос я тоже успел немного услышать (по интернету передача идёт с минутной задержкой) - мда. Надо было перед началом прополоскать горло. *** У нас за окном туалета птица с большим чёрным глазом высиживает своих птенцов - лучшего места она почему-то не нашла. Она сидит без движения уже сутки. Ей, наверное, нервно - потому что из нашей квартиры (довольно часто) доносятся всякие шумы. (М. предложил не спускать воду в унитазе, чтобы не беспокоить птицу, но это предложение не прошло). Ей, наверное, скучно. Ей, наверное, неуютно. Сколько ей ещё осталось сидеть? Мы переживаем. *** Когда я был маленьким, то представлял, что все люди обвязаны невидимыми, но очень длинными нитями; и когда человек , допустим, заходит в одну дверь автобуса, а выходит из другой, то, следуя за ним, нить теряет в этом автобусе часть своей длины; таким образом нити человека становятся всё короче и короче. Сейчас-то я понимаю, что был не так-то далёк от истины. Только автобусы тут, конечно, не при чём.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, May 8th, 2002
Time |
Event |
12:19p |
Никто не знает, что мой дом летает Прошли годы, она приобрела манеры эстрадной примы, но в тоже время - с обоснованной претензией на духовность и на чуткое прикосновение к тонким, невидимым для остальных граням; публики не то чтобы не любит - не замечает, нервно замечая, однако, некоторую встречную скованность; каждый год - книга и кассета - признак профессионализма и белочности-в-колесе; творческая мелочность, всё - любой, чуть изменённый взгляд, лёгкое смещение акцентов, свежий образ - расплывается на максимально возможмную без ущерба для текста территорию; ключевые, наиболее часто встречаемые слова-ориентиры всё те же, хотя она с дотошностью литературоведа будущего и милым кокетством справедливо говорит о своём развитии; нет, эти слова не надоели и не приелись; грустно - дело, наверное, во мне...
А потом - не сегодня - я найду самую первую её кассету и влюблюсь в неё снова, с головокружением и комком в горле - как раньше. Не сегодня и не завтра.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, May 9th, 2002
Time |
Event |
11:52a
 |
День Победы Мой дедушка не любил рассказывать о войне. Воевал три года, лишился глаза. Работал на своём комбинате до 75 лет. Второго дедушку я никогда не видел. Он погиб в 1942. Его сын, мой отец, исправил в своих документах год рождения с 1926 на 1925 и воевал на Белорусском. Был ранен.
Дай Бoг ему и всем ветеранам здоровья.
|
7:33p |
Аноним "Станиславский" и его друзья. Ваше "верю - не верю" меня совершено не интересует. Теперь вы не будете оставлять здесь свои замечания.
(Безденежный Джон и другие добропорядочные анонимы, если нужны коды - могу поделиться)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, May 10th, 2002
Time |
Event |
12:19p |
О птице (продолжение) Птица всё ещё сидит на нашем окне, днём и ночью. Как-то, призывая друг сруга не шуметь, М. и B. спугнули её. В маленьком гнёздышке лежало два яичка. К счастью, она вернулась. Надо же ей немного размяться, разгладить крылышки, полетать. Оказывается, она может есть хлеб. У неё чёрный внимательный глаз (она всё время сидит к нам одним боком) и, вообще, молоденькое личико. Наверное, это её первое высиживание. Интересно, а как долго подобные птички высиживают птенцов? (Я не жалуюсь, но всё же теперь ощущается некоторая напряжённость и ненужная ответственность). Точно знаю, что не девять месяцев.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, May 11th, 2002
Time |
Event |
8:17p |
О шахматахЗа эти десять лет я не посылал никакие свои тексты в бумажные российские издания. Только один раз, как-то случайно, на требуемую тему: Спорт. И я получил доброжелательный, довольно подробный ответ. Редактор писал, что недостатком рассказа является то, что по мере его прочтения кажется, будто крыша едет не только у героев, но и у читателя. (Про доброжелательность я говорю без иронии – человек ведь не только прочитал, но и посчитал нужным ответить, пусть даже и отрицательным образом). Вот этот текст: " Великое Противостояние Недавно я выиграл матч у Карпова, причем — все восемь партий. Восемь — ноль! Когда Каспаров проиграл первую партию, то созвал пресс-конференцию, и сказал, что ничего страшного — первую партию всегда все проигрывают. Во второй он опять проиграл — по очкам, а на следующий день взял тайм-аут. Я слетал в Баден-Баден. Мне понравилось: ничего себе, чисто. Третью партию Карпов проиграл в эндшпиле. Честно говоря, мне помогали секунданты, их у меня трое, и все трое — женщины. Ночью мы проанализировали отложенную позицию (ну, не всю ночь — так, пару часов), а утром, при доигрывании, я показал высокую технику и реализовал позиционный перевес голым королем. ( Read more... )
|
9:50p |
Разное Оказывается, у меня есть первый том “Голубой Лагуны” с автографом ККК. (Правда, посвящение не мне – хотя я был несколько раз у Кузьминского; впрочем, кто же из тех, кто пишет в Нью-Йорке русскими буковками у него не был?) Открыл наугад и попал на такое стихотворение (привожу полностью); “Марусь! Ты любишь Русь?” Открыл на другой странице: “Меняется страна Америка, придут в ней скоро Негры к власти, Cвободу, что стоит у берега, под негритянку перекрасят"
******* У M. в классе есть девочка с замечательными длинными косичками. Каждый раз, когда её вижу, легонько дёргаю за эти косички. Я спросил у M., дёргают ли её за косички у них в классе. - Зачем? – спросил он. Нет, не понимает он ещё ничего в жизни.
() |
|
О шахматах
За эти десять лет я не посылал никакие свои тексты в бумажные российские издания.
Только один раз, как-то случайно, на требуемую тему: Спорт.
И я получил доброжелательный, довольно подробный ответ. Редактор писал, что недостатком рассказа является то, что по мере его прочтения кажется, будто крыша едет не только у героев, но и у читателя.
(Про доброжелательность я говорю без иронии – человек ведь не только прочитал, но и посчитал нужным ответить, пусть даже и отрицательным образом).
Вот этот текст:
" Великое Противостояние
Недавно я выиграл матч у Карпова, причем — все восемь партий. Восемь — ноль!
Когда Каспаров проиграл первую партию, то созвал пресс-конференцию, и сказал, что ничего страшного — первую партию всегда все проигрывают.
Во второй он опять проиграл — по очкам, а на следующий день взял тайм-аут. Я слетал в Баден-Баден. Мне понравилось: ничего себе, чисто.
Третью партию Карпов проиграл в эндшпиле. Честно говоря, мне помогали секунданты, их у меня трое, и все трое — женщины. Ночью мы проанализировали отложенную позицию (ну, не всю ночь — так, пару часов), а утром, при доигрывании, я показал высокую технику и реализовал позиционный перевес голым королем.
Вообще-то странно — раньше я играл в шахматы только со своей женой, и она всегда говорила, что я слабо провожу окончание.
На четвертую партию Карпов не явился. Его долго искали по всему городу, наконец, нашли и привели. Лицо его было измазано шоколадом, печеньем, рука какая-то дряблая — в венах и жилах, щеки надутые...
Мы эту партию играть не стали, а прокоротали вечер в интересной философской беседе. Многие зрители, были, правда, недовольны, и на пятую партию не пришли. Напрасно, конечно: она оказалась самой интересной, хотя и короткой — на третьем ходу Каспаров зевнул ферзя. Я еще, помню, боялся этого ферзя брать — может, подвох какой-нибудь, ловушка — пересчитал все варианты, смотрю, мои секунданки чего-то подмигивают, ну, я и рискнул — взял. Тут Карпов и сдался. (Вот она, эта партия: 1. с3-в4 е7-д6 2. а3:с5 h6-g5 3. c5: h6, с форсированным матом на 94 ходу ).
Наверное, у моего старого и многолетнего противника просто был неудачный период — с каждым может случится. Это как женитьба. Тем более, что следующую партию Каспаров провел очень активно: фигуры так и летали над доской, да и сама доска несолько раз падала на пол. Карпов рычал и махал руками, даже пиджак на нем трещал и материя лопалась. Ну, думаю, дело плохо: и глаза Каспарова бегают по кругу, сверкая в темноте, и се-кундантки мои, неряшливо одетые, грустно так стоят у стенки; и жена моя первый раз в зале появилась, села с краю, из хозяйственной сумки у нее что-то красное течёт, запах неприятный распространяется...
В общем, предложил я ничью, Карпов и согласился. Только потом взяли у него анализ на допинг, и, конечно, присудили поражение... даже не дождавшись результата... А чего — и так все ясно.
Уронил он в последний раз доску, мне на голову, и уехал в Баден—Баден.
Взял я тогда тайм-аут — ради Каспарова. Приехал он через неделю, весь такой загорелый... Смотрит на меня, ухмыляется.
"Вот сука, — говорит на пресс-коференции, — взяточник, разбойник, пахан и хам!".
Это такая хорошая традиция — устраивать пресс-конференции, чтобы повышать шахмат-ный уровень всех народов, интересующихся нашими матчами.
"Вот сука!" — говорит.
Мои секундантки сразу завизжали: "Протест! Протест!".
Ну, Каспаров в них доской запустил, они и замолчали.
Я спрашиваю: "Ну, что, живы?".
"Живы," — отвечают, поправляют прически и помятые платья, вздыхают и преданно так на меня смотрят. Как собаки.
Пожали мы с Карповым руки, сделали несколько ходов, потом доску склеили, при-несли фигуры, кое-как расставили — началась тонкая позиционная борьба.
Непосвященному болельщику казалось, что ничего на доске и не происходит: слон двигается туда-сюда или королева взад-вперед – скучное маневрирование... А на самом деле под столиком мы вовсю пинались ногами.
Вдруг, смотрю, Карпаров взялся за королеву, нежно так несет через все поле, ставит вплотную к моему королю и говорит: "Мат".
Мои секундантки со стульев попадали — лежат, не дышат. А жена, наоборот, на стул забралась и улыбнулась. Мат — он и есть мат.
Потом вижу — Карпаров забыл часы перевести и его время идет. Я затаился. Подождал, пока карповский флажок упадет, еще минут сорок для гарантии выдержал и сказал, как это обычно шахматисты говорят в таких случаях: "Ку-ку".
А на утро из-за этого курс йены упал, до уровня Японского моря. Я-то ночью не спал, с секундантками анализировал будущие отложенные партии. Вдруг жена позвонила. Говорит, что из-за наших с Карповым матчей повсюду начались волнения. Все прогрессивное человечество болеет за него, а весь демократический мир — за меня. Говорит, что кое-где уже хлеб стали закупать впрок, а некоторые женщины родили по незапланированной тройне. Угрожает, что если я еще одну партию выиграю, то она ко мне вернётся.
Поэтому следующую партию я играл осторожно. Делал тихие спокойные ходы, а иногда вообще давал сопернику вместо меня пойти. "Курс йены, — думаю, — увеличение рождаемости... Имею ли я право так влиять на человеческую историю?". Ну и предложил Каспарову ничью, как это обычно шахматисты делают: "Ку-ку?"
Он оживился, ответил, как положено: "Кукареку".
— Ку-ку?
— Кукареку!
— Ку-ку?
— Кукареку!
Так и согласились на ничью, троекратным повторением ходов. Только на бланке Карпов все равно написал "Сдаюсь!" — по привычке. И я со страхом стал ждать ночи. Анализирую со своими секундантками разные позиции, а сам о йене думаю и о рождаемости, чтоб не увеличить. Тут жена звонит: скребется в трубку, молчит. "Доигрался, — говорит, наконец. — Чукотка объявила войну Аляске. Сейчас я к тебе приеду".
На следующий день я взял тайм-аут по болезни. Мне, правда, и в этот день присудили победу. За то, что по версии Каспарова, оказывается, все партии выиграл он, а не я. Впрочем, неважно. Выяснилось, что мы с Карповым сыграли несколько лишних партий, а поскольку ветер в зале из-за аплодисментов зрителей, восхищенных нашей игрой, превышал допустимую норму, то результаты все равно аннулируются.
И через месяц в Баден-Бадене, новой столице Калмыкии, начнется наш очередной матч.
"
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, May 13th, 2002
Time |
Event |
12:26p |
ОсколкиКартер поплыл на Кубу и встретился с Кастро. У входа в Центральный парк прoтивники автомобилей протестуют под дождём - с плакатами, выкриками и похлопыванием друг друга по всяким частям тела. Птица на нашем подоконнике повернулась другим боком, но всё ещё высиживает птенцов. Поскольку в моём ЖЖ нет Концепции, я могу писать здесь всё, что угодно. Осколки. ..................................Осколк и "Козачинский воспламенялся от женщин не всегда. Тем приятнее и неожиданнее были для него нынешние минуты - когда Ольга Павловна, обычно неразговорчивая, сидела у него в кабинете и рассказывала о своем муже. Голос Ольги Павловны монотонно журчал. Ее муж умер месяц назад. Это был добрый, хотя и недалекий человек. Козачинский думал: как всякая женщина, Ольга Павловна считала, что достойна лучшей участи, но когда муж все-таки умер, то она, пожалуй, села на пол и просидела так, не мигая, полчаса. Впрочем, это и хорошо. Козачинский слушал ее внимательно и в нужный момент, успокаивая, положил свою большую шершавую ладонь на наманикюренные пальчики Ольги Павловны. У него были сильные руки - в одном из сейфов кабинета стояли двухпудовые гири. Козачинский, закрыв кабинет на ключ, часто делал упражнения с этими гирями. Сейчас дверь была незаперта. Ольга Павловна продолжала свой рассказ, а Козачинский поглаживал ее ручку. - Прощаться с ним приехал брат, лет тридцати семи, но совсем седой. - Как лунь, - почему-то сказал Козачинский. - Как лунь, - послушно повторила Ольга Павловна. - В больших круглых очках, в твидовом костюме и с чемоданом. - Как лунь, - сказал Козачинский, - лунь... какое странное слово. - Это такая рыба, - объяснила Ольга Павловна. - Я однажды видела, как ее ловили - руками. Ее рука была под рукой Козачинского: ладонь под ладонью, палец под пальцем. - У него злая, больная жена, старше его на двенадцать лет, - говорила Ольга Павловна, - она его плохо кормит, заставляет работать на двух работах и не гладит ему костюмы. Рука ее повлажнела. "Решено, - вдруг подумал Козачинский, - Сегодня же... Нет, сейчас же". - Встаньте, Ольга Павловна, - сказал он. Ольга Павловна послушно встала. ( Read more... )
() |
|
Осколки
Картер поплыл на Кубу и встретился с Кастро.
У входа в Центральный парк прoтивники автомобилей протестуют под дождём - с плакатами, выкриками и похлопыванием друг друга по всяким частям тела.
Птица на нашем подоконнике повернулась другим боком, но всё ещё высиживает птенцов.
Поскольку в моём ЖЖ нет Концепции, я могу писать здесь всё, что угодно.
Осколки.
..................................Осколки
"Козачинский воспламенялся от женщин не всегда. Тем приятнее и неожиданнее были для него нынешние минуты - когда Ольга Павловна, обычно неразговорчивая, сидела у него в кабинете и рассказывала о своем муже. Голос Ольги Павловны монотонно журчал.
Ее муж умер месяц назад. Это был добрый, хотя и недалекий человек.
Козачинский думал: как всякая женщина, Ольга Павловна считала, что достойна лучшей участи, но когда муж все-таки умер, то она, пожалуй, села на пол и просидела так, не мигая, полчаса. Впрочем, это и хорошо.
Козачинский слушал ее внимательно и в нужный момент, успокаивая, положил свою большую шершавую ладонь на наманикюренные пальчики Ольги Павловны. У него были сильные руки - в одном из сейфов кабинета стояли двухпудовые гири. Козачинский, закрыв кабинет на ключ, часто делал упражнения с этими гирями. Сейчас дверь была незаперта.
Ольга Павловна продолжала свой рассказ, а Козачинский поглаживал ее ручку.
- Прощаться с ним приехал брат, лет тридцати семи, но совсем седой.
- Как лунь, - почему-то сказал Козачинский.
- Как лунь, - послушно повторила Ольга Павловна. - В больших круглых очках, в твидовом костюме и с чемоданом.
- Как лунь, - сказал Козачинский, - лунь... какое странное слово.
- Это такая рыба, - объяснила Ольга Павловна. - Я однажды видела, как ее ловили - руками.
Ее рука была под рукой Козачинского: ладонь под ладонью, палец под пальцем.
- У него злая, больная жена, старше его на двенадцать лет, - говорила Ольга Павловна, - она его плохо кормит, заставляет работать на двух работах и не гладит ему костюмы.
Рука ее повлажнела.
"Решено, - вдруг подумал Козачинский, - Сегодня же... Нет, сейчас же".
- Встаньте, Ольга Павловна, - сказал он.
Ольга Павловна послушно встала.
* * *
Она жила в пригороде. Прямо от вокзала тянулся длинный высокий забор, выкрашенный зеленой краской. Какое там строительство - никто не знал: за забором не было ни кирпичей, ни подъемного крана, ни матерящихся рабочих. Казалось, там ничего не происходило. Но краска на заборе никогда не засыхала.
Около этого забора когда-то Ольга Павловна познакомилась со своим будущим мужем. Валька был невысокий, лысоватый - его лысина слегка поблескивала при лунном свете. Ольге Павловне почему-то это нравилось.
Валька - медлительный, болезненно молчаливый, простоватый - переселился к Ольге Павловне вместе с готовальней, тубусом и фотографией брата.
Была в нем, однако, не то чтобы тайна, а некая странность: иногда Валькин голос приобретал жесткие, металлические интонации, холодность и даже непонятный иностранный акцент. Но это быстро проходило.
Там же, у забора, Валька впервые поцеловал Ольгу Павловну, и она испачкала пальто, а ему краска попала на губы.
* * *
У них была всего лишь одна комната. Вечером Валька ложился на кровать, лежал с открытыми глазами и ждал, пока Ольга Павловна досмотрит телевизор.
Огромная луна смотрела в окно, и от нее шел терпкий лимонный запах.
Однажды Ольга Павловна узнала, что у Вальки появилась какая-то девка - в обед они, держась за руки, ходили по заводской столовой.
Валька отрицать ничего не стал.
- Как же ты мог? - спросила Ольга Павловна.
- Извини, - просто ответил Валька. - Извини. Так было надо.
Луна покрылась туманом, лаяли собаки, за шкафом пищала попавшая в мышеловку мышь.
Ольга Павловна никогда не повышала голос, но в ту ночь кричала долго и сильно - как только муж прикоснулся к ней.
Если бы у них был ребенок, он бы обязательно проснулся от крика.
* * *
Ольга Павловна считала, что ее воспитывали неправильно: в излишней строгости, но без должного уважения к себе.
После уроков она, бывало, одна ходила в кино и не чувствовала от этого неловкости. Фильмы Оля выбирала про любовь.
Однажды мальчик из параллельного класса пошел вместе с ней, а потом позвал к себе домой. Они пили чай с лунными дольками лимона. Мальчик все время улыбался, и Оля знала ЧТО он должен сейчас сделать с ней, и хотела бы помочь ему, но не знала - как.
На лимонной кожуре проступали какие-то зеленые цифры. У мальчика ничего не получилось. Он слетел с кровати и, обхватив голову руками, стал легонько биться о пол.
- Это потому что я некрасивая, - сказала Оля.
- Не поэтому, - буркнул мальчик.
Он быстро вырос потом, приобрел странный, загадочный, будоражащий взгляд, и девочки чуть не дрались, чтобы привлечь его внимание. Олю он как будто не замечал.
* * *
Поезд трясло, седой подполковник угощал Ольгу колбасой, конфетами и сладким вином, рассказывал занятные истории и неожиданно, все еще дожевывая колбасу, расстегнул на Ольге платье.
Она подумала, что так, пожалуй, и хорошо: следующая остановка не скоро, в купе никто не войдет, а подполковник наверняка человек опытный, осторожный и ответственный, и он не сделает ей плохо - у него дочка (подполковник показывал фотографию) похожа на Ольгу.
Ольга не шевелилась.
Подполковник гладил ее мохнатой рукой и говорил добрые, простые слова, а Ольга молчала и ждала.
- Ты что, - вдруг спросил подполковник, - целка?
Ольга всхлипнула и стала одеваться.
- Вот б..., - закричал подполковник, - б... на мою голову.
Он выскочил, резко дернув дверную ручку. Их купе было крайним, рядом - туалет.
Сквозь трещины в вагонном окне луна тоже казалась расколотой.
* * *
На самом деле Валька умер, покончив с собой. Это оказалось довольно просто, отметила Ольга Павловна.
"Так надо, - написал Валька в своей записке. - Извини".
- Что случалось с ним необычного за последнее время? - допытывались следователи.
Ольга Павловна хотела ответить, но, в общем, рассказывать о Вальке ей было нечего.
* * *
В санатории Ольгу поселили с Лизой - здоровой, высокой бабой. Лиза сразу принялась рассказывать анекдоты про глупых мужей.
- Давайте погуляем, - предложила Ольга.
Они зашли в магазин, и Лиза купила бутылку красного. "Странно, - подумала Ольга, - ведь если к нам придут гости, то они и должны покупать вино".
С мужчинами они не познакомились. У реки мальчишки ловили рыбу прямо руками. Ласково дул ветер. "Тебе не холодно?" - спросила Лиза.
Ольга проснулась оттого, что кто-то смотрел на нее. У кровати, освещаемая лунным светом, на четвереньках стояла совершенно голая Лиза и улыбалась.
- Вы что? - сказала Ольга, потягиваясь.
Лиза приподнялась, схватила ее за руки и лизнула в щеку.
Ольга завизжала и, вырвавшись, вскочила на кровать.
- Дура, - говорила Лиза, - дура, дура, дура... дурочка.
- Что же это такое, - говорила Ольга, - ну почему же это так... ну что же это...
- Чего ты боишься, - шептала Лиза, - надо же попробовать... И не залетишь от какого-нибудь жеребца. А волосы у тебя совсем мягкие...
Ольга завизжала опять.
- Как будто мышь увидела, - обиженно сказала Лиза.
- Залечу, - сказала Ольга.
Утром Лиза переселилась в другой номер, и за оставшиеся дни Ольга встретила ее лишь однажды, у магазина: винный оказался рядом с игрушечным. Ольга любила покупать игрушки. Потом, выйдя замуж, перестала - Валька не хотел детей.
* * *
Следователи приходили к Ольге Павловне часто - курили, спорили между собой, писали бумаги, просили и ее заполнить какие-то анкеты, задавали нескромные вопросы... смеялись в голос. Как дети.
- Все сходится, - сказали они однажды, - мы вам можем неофициально заявить: ваш муж был шпионом.
- Это многое объясняет, - сказала Ольга Павловна. - И все же...
- А самоубийство, - сказали следователи, - это сигнал, условный знак.
- Знак... Кому?
- Он, знаете ли, сделал все, что мог... Не так-то много мы можем, кстати, - вздохнули следователи. - И вот, значит, по этому знаку на связь должен был прийти другой - так называемый брат.
- Так называемый? - удивилась Ольга Павловна.
- Мы еще вернемся к нему. - Следователи многозначительно покачали головами. У них была зеленая форма - очень удобно: краска почти не видна.
* * *
На следующий день у Ольги Павловны появился добродушный толстяк, сказал, что он - от следователей, зовут его Виктором и что он будет жить у нее до тех пор, пока не придут новые шпионы.
Ольга Павловна его совсем не боялась, хотя Виктор всегда ходил с пистолетом, спрятанным во внутреннем кармане брюк. Перед сном, пожелав Ольге Павловне спокойной ночи, он перекладывал пистолет в трусы.
Виктор засыпал, а Ольга Павловна оставалась одна в своей ночной квартире. Лунный свет бил сквозь занавески, постепенно начиная освещать сон Ольги Павловны, и ей казалось, что она приходит в игрушечный магазин за покупками... и однажды она купила там пистолет.
В моем возрасте еще можно родить, думала Ольга Павловна, возвращаясь домой - мальчика или девочку, а назвать, в любом случае, Валькой... Надо только поторопиться.
Виктор спал, а Ольга Павловна приставила свой пистолет к его виску. Выстрел был бесшумным.
Следователям Ольга Павловна, конечно, не призналась ни в чем, а просто сказала, что приходили шпионы.
Следователи вздохнули, пожаловались, мол, дело оказывается более серьезным, чем они предполагали вначале.
- Если необходимо продолжить, - сказала Ольга Павловна, - и надо подобрать кого-то другого... то я сама могу попробовать.
Но следователи ответили, что это, к сожалению, вне ее компетенции. И вне их компетенции тоже.
* * *
"Решено, -подумал Козачинский, - сегодня же... нет, сейчас же".
- Встаньте, Ольга Павловна, - сказал он.
Ольга Павловна послушно встала. "Так надо, - подумала она, - так надо".
Следователи сказали ей, мол, так называемого брата на самом деле никогда не было... да она и сама понимала, что придумала все это для Козачинского - чтоб помочь.
Ольга Павловна возвращалась домой и думала - Козачинский мужик здоровый, спортивный... Больше двух-трех раз не потребуется.
Над забором висела седая луна. Луна - как лунь, улыбнулась Ольга Павловна. Игра слов - дети такое любят.
"
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, May 14th, 2002
Time |
Event |
12:10p |
Ночной дождь и другоеПо телевизору показывали фильм о женщине, у которой произошло раздвоение личности. Одна её личина была хорошей и духовной, а другая - злобной и хотела развестись с мужем. Судья отказался разводить и дал ей таблетку, которая обычно помогает в таких случаях. Они были совершенно разные, две ипостаси этой женщины. У них даже уровень сахара в крови был разным и зоркость зрения. Женщина приняла таблетку, но в итоге исчезла та, хорошая, половина её личности. А за окном нервный дождь плакал над этой историей и стучал в окна, завывая ветром. М. во время чистки зубов катался на самокате. В резкой форме ему было указано на недопустимость подобных действий. Ночью меня два раза будили по телефону из-за ошибок некой филиппинской программистки. Причём первый раз я уснуть не смог, а во второй мне приснился Кофи Анан. Я просил его ввести санкции против Филиппин, а он отвечал, что работа ему настолько надоела, что он даже говорить об этом не может без аллергии, и, вообще, он хочет распустить ООН, потому что толку никакого все равно, а сам, скорее всего, пойдёт в Блокбастер разносить кассеты, за что сможет бесплатно их смотреть. А ведь действительно - никакого толку, подумал я во сне. Потом мне приснился кто-то из солидных юзеров, кажется r_l. Он склонял меня к продаже близлежащего зоопарка за 290 долларов. Мы сошлись на трёхсот двадцати плюс набор почтовых марок с тайными знаками достоинства. Купив зоопарк, r_l провёл среди зверей опрос о брутальности. А к утру дождь кончился.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, May 16th, 2002
Time |
Event |
11:47a |
Нам сказали, Колобок оказался многожёнцем. Он ото всех своих жён уходил. У колобка была Cиняя борода. Красная шапочка стала синим чулком. Всё было иначе - печальней. Три поросёнка - от трёх разных отцов. Волка подослала мать, чтобы завладеть недвижимостью. То,во что мы верили - оказалось сказками. Все звери друг друга едят, прямо столовая какая-то. Красная шапочка, не садись на пенёк, не ешь колобок. Села. Всех посадили: бабку - за дедку, жучку - за бабку, мышку - за то, что хвостиком махнула и сыр пропал. Сыр выпал, миру - мир, сыра нет, просили больше не занимать. Радио, радио - зачем у меня были такие большие уши?
() |
7:45p |
r_l считает, что Во всем виноваты тоголезцы, а я в 1990 писал, мол..."...Как всем известно, во всех наших бедах и несчастьях виноваты водители троллейбусов. Первым эту мысль высказал я, несколько лет назад, но сейчас она настолько распространена, что я как бы потерял на нее право. Действительно, в троллейбусах назначают свидания все бандиты и преступники, неверные жены и соблазненные мужья, иностранные шпионы и денационализированные интеллигенты, а также натурщицы и живописцы, торгующие историческим натурализмом. Все это происходит, естественно, с молчаливого согласия и подстрекательства водителей троллейбусов. Пряча большие носы в густые бороды, они с радостью открывают двери для носителей тяжелого рока и носителей легкой, вызывающе прозрачной одежды. Если же в салон входит человек с книгой Воронина, Пушкина или какого-нибудь другого классика, то водитель троллейбуса сделает все, чтобы машину стало трясти, а читать - невозможно. Таким образом они борются против нашей культуры. Зато на видном месте вывешивают "Правила пользования троллейбусом", в которых легко прочитать тайные знаки. Троллейбус всегда нафарширован людьми, и не случайно, ведь фаршированная рыба - любимая пища водителей троллейбусов. От всего происходящего многим в троллейбусе становится плохо. Но не советую обращаться за помощью к водителям! Еще лет сорок назад Минздрав предупреждал, что троллейбусные врачи вредят вашему здоровью. Когда-то они пытались отравить многих моих знакомых, которых я не знаю, но очень люблю. Особую опасность водители троллейбусов представляют ночью. Объединившись в группы, они любят разрывать водопроводные трубы. Самые наглые из них залезают к нам в квартиры и, пробравшись на кухню, жадно пьют воду большими глотками. Обычно после этого в кране нет воды. ( Read more... )
|
|
r_l считает, что Во всем виноваты тоголезцы, а я в 1990 писал, мол...
"...Как всем известно, во всех наших бедах и несчастьях виноваты водители троллейбусов.
Первым эту мысль высказал я, несколько лет назад, но сейчас она настолько распространена, что я как бы потерял на нее право.
Действительно, в троллейбусах назначают свидания все бандиты и преступники, неверные жены и соблазненные мужья, иностранные шпионы и денационализированные интеллигенты, а также натурщицы и живописцы, торгующие историческим натурализмом.
Все это происходит, естественно, с молчаливого согласия и подстрекательства водителей троллейбусов. Пряча большие носы в густые бороды, они с радостью открывают двери для носителей тяжелого рока и носителей легкой, вызывающе прозрачной одежды.
Если же в салон входит человек с книгой Воронина, Пушкина или какого-нибудь другого классика, то водитель троллейбуса сделает все, чтобы машину стало трясти, а читать - невозможно. Таким образом они борются против нашей культуры. Зато на видном месте вывешивают "Правила пользования троллейбусом", в которых легко прочитать тайные знаки.
Троллейбус всегда нафарширован людьми, и не случайно, ведь фаршированная рыба - любимая пища водителей троллейбусов. От всего происходящего многим в троллейбусе становится плохо. Но не советую обращаться за помощью к водителям! Еще лет сорок назад Минздрав предупреждал, что троллейбусные врачи вредят вашему здоровью. Когда-то они пытались отравить многих моих знакомых, которых я не знаю, но очень люблю.
Особую опасность водители троллейбусов представляют ночью. Объединившись в группы, они любят разрывать водопроводные трубы. Самые наглые из них залезают к нам в квартиры и, пробравшись на кухню, жадно пьют воду большими глотками. Обычно после этого в кране нет воды. Затем они открывают двери холодильника и растворяют в кефире, предназначенном для наших детей, щепотки алкоголя. Они пьют кровь своих подчиненных, и поэтому их, к счастью, редко делают начальниками парка.
Любимая забава водителей троллейбусов - нагрузить салон ядовитыми химикатами и поехать в какой-нибудь совхоз. Там, глумливо улыбаясь, они разбрасывают нитраты и нитриты.
Водительницы троллейбусов мечтают выйти замуж за водителей троллейбусов, и у них рождаются дети, которые, конечно же, тоже становятся водителями троллейбусов. Таким образом, у водителей троллейбусов возрастает агрессивность производственного самосознания. В троллейбусах... - если без "Памяти" - они соблазняют наших женщин, тогда в нормальной семье появляется ребенок, подозрительно похожий на водителя троллейбуса. В то же время некоторые из них стараются скрыть свою основную профессию. Водители троллейбусов проникают на военные объекты и во все творческие союзы, неся туда троллейбусный дух. Недаром многие руководители нашего искусства - скрытые водители троллейбусов: кто - по матери, кто - по жене, кто - по убеждениям.
Я же своими убеждениями поступиться не могу и выскажу мысль, которая, надеюсь, скоро настолько распространится, что и на нее я как бы потеряю право. Думаю, надо ограничить деятельность водителей троллейбусов площадью троллейбусного парка и не выпускать их на наши площади и проспекты. Тогда мы сможем заняться борьбой с нашими главными врагами - операторами газовых котельных.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, May 17th, 2002
Time |
Event |
7:43a |
Герман Вук. “Городской мальчик” Признаться, не всегда окружающая действительность правдиво отражает мои записи в ЖЖ. Но вопрос “Кто создал Бога?” М. задал на самом деле. Оказывается, эта же тема волновала героев “Городского мальчика”. Действие происходит лет 50 назад как раз в том районе, где мы живём. Как-то странно встречать знакомые названия улиц, станций метро, даже номера школ. Это была глухая окраина Нью-Йорка, но дети играли на пустырях, сами ездили в Город, бродили вдоль берега полноводной тогда реки Бронкс. Сабвей стоил всего пятaчок, а неимоверно вкусное мороженое фраппе (переиначенное во фрап) – десять центов. Вук любит своих героев так же, как автор “Тома Сойера” своих. Kажется, и стиль повествования похож. Читать эту книгу мне легко, приятно и немного грустно. Сейчас неуклюжему толстячку, герою книги, должно быть за шестьдесят. Он женат, но, наверное, вовсе не на рыжей красавице из параллельного класса. Живет где-нибудь в Вестчестере. Случайно попав днём в метро, oн был удивлён и напуган пассажирами, и не обратил внимания на "волшебные огоньки", мелькавшие в тоннеле , как и пол века назад.
Update. Я ошибся в расчётах: книга написана в 1948 году, а действие происходит ещё на двадцать лет раньше
() |
6:40p |
всё-таки предыдущий мой пост-текст, про троллейбусы, примерно 12-летней давностиПоэтому хочется поместить сюда что-нибудь другое ТРЕТИЙ У Аркадия взрослая дочка, жена и две-три любовницы в месяц. Он веско говорит Краснову: "Любовницы" - маленький, с шипящим смeхом, потный. - Вот, допустим, вечная любовь, то есть они созданы друг для друга, - Краснов не в прямую поддерживает Аркадия, - но, допустим, в детстве родители увезли ее в другой город, в другую страну… Они никогда не встретились, и все. Обычно Аркадий говорит о себе, но тут останавливается и произносит бухгалтерским голосом: "Тебе уже пора женщину". Краснов и сам знает, что пора. Так одолживший деньги мечтает рассчитаться, собирает нужную сумму, но не обнаруживает кредиторов - а от денег, сомнительного богатства, хочется избавиться поскорее. - Конечно, это не Бог весть что, - говорит Аркадий, - но, по крайней мере, ты будешь знать. ( Read more... )
() |
|
всё-таки предыдущий мой пост-текст, про троллейбусы, примерно 12-летней давности
Поэтому хочется поместить сюда что-нибудь другое
ТРЕТИЙ
У Аркадия взрослая дочка, жена и две-три любовницы в месяц. Он веско говорит Краснову: "Любовницы" - маленький, с шипящим смeхом, потный.
- Вот, допустим, вечная любовь, то есть они созданы друг для друга, - Краснов не в прямую поддерживает Аркадия, - но, допустим, в детстве родители увезли ее в другой город, в другую страну… Они никогда не встретились, и все.
Обычно Аркадий говорит о себе, но тут останавливается и произносит бухгалтерским голосом: "Тебе уже пора женщину".
Краснов и сам знает, что пора. Так одолживший деньги мечтает рассчитаться, собирает нужную сумму, но не обнаруживает кредиторов - а от денег, сомнительного богатства, хочется избавиться поскорее.
- Конечно, это не Бог весть что, - говорит Аркадий, - но, по крайней мере, ты будешь знать.
Его нынешнюю любовнцу зовут Лидия. Сейчас она у него одна, да и к ней не хочется идти. Но надо. Аркадий предлагает отправиться к Лидии вместе, безо всяких задних мыслей.
- Зайдем просто так, - говорит он, - а то мы все о бабах да о бабах.
- Не очень-то логично, - говорит Краснов. - Она же тоже, - почти не запнувшись, - баба.
- Баба, - соглашается Аркадий, - крупная такая, добрая и глупая баба. Не бойся, бывали в моей жизни неприятности похуже, чем она.
- Посидим, чаю попьем, - говорит Краснов.
Вообще-то эту фразу должен был сказать Аркадий, но Краснову хочется побыстрей убедиться (точнее, быть убежденным), что не будет ненужных сложностей. Случалось, женщины его плохо понимали.
Лидия встречает гостей в халате и не удивляется Краснову. Она легонько, словно боясь обидеть, пожимает ему руку. А может быть, потому что женственная. Еще она много смеется, шевеля всем телом. Краснов вдруг понимает, что напрасно он мало внимания уделял грудям собеседниц.
Хорошо, что он пришел не один - Аркадий почти что друг, было бы непорядочно флиртовать с хозяйкой.
Борщ Краснов съедает быстро. Аркадий просит добавку, вытирает салфеткой лицо, смеется. Лидия смеется тоже. И Краснов. Он не чувствует обычной скованности.
Открывают вино.
"У мамы борщ вкуснее, - думает Краснов, и, спохватившись, - нет в этом никакого второго смысла, просто - вкуснее". У него тягостная привычка придирчиво прокручивать свою жизнь как бы со стороны. Раньше ему казалось даже, что все люди - особенно те, кого уже любят женщины - сговорившись, скрывают от него нечто важное.
Вино Краснову нравится, тоже "Лидия". Он удачно острит по этому поводу. Опять становится весело. Обычная четкость мыслей Краснова расплывается.
А хорошо, что Аркадий тоже здесь, думает Краснов, чувствуя растущее напряжение во всём теле, он бы теперь сравнил свое тело со стальной пружиной, и когда вдруг выясняется, что Аркадия, стащившего все салфетки со стола, больше нет в комнате, то все становится на свои места, подобно шахматным фигуркам перед началом партии, точнее, не шахматы - шашки; дети, к примеру, обожают игру в щелчки: согнутый указательный палец прижат к большому, белыми - Краснов, он, торжествуя, делает первый ход, делает с мeханической, стальной уверенностью и почти кричит от гордости за себя, от ненавязчивых, но чрезвычайно полезных движений Лидии и от уверенного преодоления неуместного стыда.
Когда они успокаиваются, Краснов ждет от Лидии неких существенных слов, но она спрашивает лишь, не было ли ему больно.
* * *
Чем может закончиться - в другом городе, в другой стране, в другой жизни - разговор с женщиной, которая рассказывает, как любит свою работу, хоть и тяжело, и начальник не обращает никакого внимания, в смысле помощи, конечно; и непонятно, от кого можно ждать очередной неприятности, но девиз (улыбается) такой же, как когда-то: бороться и не сдаваться, найти и искать; но что-то теряется в ее жизни, и она не знает, куда идет - к себе или от себя, а дочка замечательная, хотя замкнутая, домашняя, молчаливая, пугает этим даже, и в то же время особый склад ума, мужской что ли, в шахматы играет, но и на пианино тоже, то есть, не играет, не хочет; то дочка, а сама, бывает (улыбается) подходит к инструменту, садится, прислушивается внутренне - пальцы все еще чувствуют музыку, помнят - сидит неподвижно, но играть так и не начинает…
И вот Краснов стоит у двери, сверяет с бумажкой номер квартиры, в руках коробка конфет, вино, цветы - а ведь трудный период, и материально тоже тяжело, надо избавляться от долгов, вот что значит связаться с "русским" бизнесом …
Какое-то забытое чувство неожиданного облегчения: дверь открывает дочка.
Трудный период - все же период, как бы один из многих или хотя бы нескольких, значит, есть надежда, что этот период кончится и начнётся другой.
"Вот что еще мешает, - размышляя, Краснов заходит в чистую, прибранную квартирку, - это ее вечно мятые брюки, не вдоль ног, а на животике - небольшом, правда, и вообще фигурка неплохая".
"Для своего возраста неплохая, - добавляет тот Краснов, который, смягчая иронию жесткостью, со стороны смотрит на Краснова-говорящего, мешая ему, но и жалея по-своему.
Женщина говорит тихо, а ведь у нее сильный певческий голос, да-да, с возрастом голос становится гуще, мощнее, сейчас бы самое время, но нужно было иметь энергию, пробивную силу, чтобы заниматься этим всерьез.
Дочка способствует легкости и неспокойной, но забавной раскованности Краснова; дочка, ну и вино, конечно. Вино быстро кончается, дочке, оказывается, пора уходить, шахматные соревнования, честь колледжа. Жаль, Краснов мягко касается ее руки, не отпускает - это как бы дерзость в адрес остающейся матери, которая опять начинает говорить про работу, начальника, бороться и искать, пианино, голос, набирающий силу с годами, голос, голос, голос...
Ее руки скользят по его плечам, груди, животу, соскальзывают - так чувствующий приближение обморока старается удержаться за стену. Не удерживается, стоит на коленях, ловит каждое движение Краснова, подчиняется ему полностью, шепчет тихие, покорные слова, кричит, замолкает совсем - будто ее не было, будто Краснов один и, значит, занимается чем-то постыдным. Он трогает ее, она тут же отвечает всем телом - еще? еще. Краснову хочется сделать ей больно, это так легко, прости, но она стонет от удовольствия в точности как надо.
* * *
Так и есть, за углом Краснов встречает ее, с солидным америцанцем. Cерый плащ, шарфик - мужчины здесь редко так одеваются. И то, что дама держит своего спутника под руку, тоже редко.
Она чуть смущена; или играет смущение - как непроизвольно играют женщины, даже если не хотят играть; или играет смущение специально так, чтобы Краснов заметил не только это смущение, но и ее попытку смущение скрыть.
Опять рукопожатие, и все.
Они оборачиваются одновременно. Её спутник, остановившись, говорит что-то, наверное, о Краснове. Хитрец. На новой работе только aмериканцы. Этот вовсе не самый старый.
Жарко. Хорошо еще, что в кармане чистые салфетки.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, May 21st, 2002
Time |
Event |
12:21p |
Утро Еду в сабвее, читаю газету. Заголовки статей такие: - Вода Нью-Йорка не защищена от атак - Камикадзе уже в Америке - Индия и Пакистан готовятся к войне - Террорист до цели не дошёл - Взрыв в Натании заказан из тюрьмы - Шведки тоже бывают самоубийцами - Киргизия на пороге хаоса - Русская мафия не знает пощады (И ещё другие, в том же духе)
Из более-менее жизнерадостных - только: - Пригов-блюз. Русский концептуалист на фоне Питтсбурга и -Корейская экономика в расцвете.
На сто двадцать пятой поезд стоит долго. Перед раскрытыми дверьми одиночный проповедник повторяет резкими очередями "Б-г любит вас. Б-г любит вас. Б-г любит вас".
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, May 22nd, 2002
Time |
Event |
9:37p |
ходил сегодня под парусом (не под градусом) Эх, бим-бом-брамсель, прочие атрибуты и аксеcсуары, хит-хоп, хит-хоп (в переводе - и-и-и -раз, и-и-и-два), песня с горящими от ветра щеками, переменчивое течение Гудзона (6 часов оно на север, потом 6 часов оно же на юг); вода, оказывается, в некоторых местах солёная, а в некоторых - пресная; холодно, пусто (в это время все охраняли Бруклинский мост). P.S. боюсь при встрече разочаровать squezа. На самом деле я занудный, скучный и теряюсь.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, May 24th, 2002
Time |
Event |
10:05p |
В качестве условного стука юзеру С, а также с частичным посвящением всем ЖЖ писателямСладострастная отрава "Вся история наших отношений с людьми, - думал пожилой интеллигентный таракан, притаившийся на нагретом солнцем подоконнике, - полна взаимных упрёков, недоверия, коварства и компромиссов". Таракан (его звали Клементий) приподнялся. Далеко внизу, по земле ходили люди. Отсюда, с высоты двеннадцатого этажа, они казались маленькими, как тараканы. Клементий любил смотреть в окно. В отличие от сородичей, ползающих по раковине или кухонным шкафчикам, Клементий жил в письменном столе, среди бумаг и книг. Многие считали, что Клементий оторвался и стал далёк от народа, но он не обращал на это внимания. Бумаги попадались довольно занятные. Клементий любил пробежать глазами... точнее, пробежаться по новой книге. Он уже не мог представить свою жизнь без литературы. Он и сам не был чужд творчеству. Его роман из жизни людей "Человечьи бега" в аллегорической форме поднимал насущные проблемы тараканов. В определённом смысле, это была сатира. Клементию удалось также вставить несколько довольно раскованных эротических эпизодов. Раздался какой-то шум. Клементий тут же забился в щель, осторожно высунул голову. Ничего особенного, просто со стола упал черновик. Но бдительность терять нельзя. Клементий задумался, вспомнил эпизод из своего романа: инструкторша райкома читает утомительный доклад, и неожиданно с неё сваливаеся юбка. Читателем этот момент нравился - они находили в нём завуалированную критику Карла Маркса ( у тараканов тоже был свой Карл Маркс, поменьше). ( Read more... )
() |
|
В качестве условного стука юзеру С, а также с частичным посвящением всем ЖЖ писателям
Сладострастная отрава
"Вся история наших отношений с людьми, - думал пожилой интеллигентный таракан, притаившийся на нагретом солнцем подоконнике, - полна взаимных упрёков, недоверия, коварства и компромиссов".
Таракан (его звали Клементий) приподнялся. Далеко внизу, по земле ходили люди. Отсюда, с высоты двеннадцатого этажа, они казались маленькими, как тараканы. Клементий любил смотреть в окно.
В отличие от сородичей, ползающих по раковине или кухонным шкафчикам, Клементий жил в письменном столе, среди бумаг и книг. Многие считали, что Клементий оторвался и стал далёк от народа, но он не обращал на это внимания.
Бумаги попадались довольно занятные. Клементий любил пробежать глазами... точнее, пробежаться по новой книге. Он уже не мог представить свою жизнь без литературы. Он и сам не был чужд творчеству. Его роман из жизни людей "Человечьи бега" в аллегорической форме поднимал насущные проблемы тараканов. В определённом смысле, это была сатира. Клементию удалось также вставить несколько довольно раскованных эротических эпизодов.
Раздался какой-то шум. Клементий тут же забился в щель, осторожно высунул голову. Ничего особенного, просто со стола упал черновик. Но бдительность терять нельзя.
Клементий задумался, вспомнил эпизод из своего романа: инструкторша райкома читает утомительный доклад, и неожиданно с неё сваливаеся юбка. Читателем этот момент нравился - они находили в нём завуалированную критику Карла Маркса ( у тараканов тоже был свой Карл Маркс, поменьше). Клементий стал широко известен, но у него появились и завистники.
"Пора, однако, домой, к письменному столу".
- Уважаемый, не торопитесь, пожалуйста, - вдруг услышал Клементий чей-то бас.
Крышка чемодана, стоящего в углу, приоткрылась, и из него вылез огромный таракан, с совершенно необычными для здешних широт формами.
- Меня зовут Джеймс, - с лёгким акцентом сказал гигант. - Я прибыл из Америки и прибыл, как друг, не бойтесь.
Клементий стал приходить в себя.
- Из Америки?
- Да. И я хочу поговорить с вами об очень важном деле.
- Но как же вы прошли через таможню? Всякие там декларации...
- Знаете ли, - сказал Джеймс, - всегда можно найти какую-нибудь щель, лазейку.
- Америка, - протянул Клементий, - Я читал про неё разное...
- Там много еды, - сказал Джеймс, - хотя, конечно, бездуховность страшная.
Постепенно между ними завязался обычный разговор: поругали власти, поворчали на молодёжь, обсудили новые методы борьбы с людьми и последние способы защиты от них... порадовались, что несмотря на все ухищрения, самая распостранённая причина смерти у тараканов - всё же от старости.
Тут Джеймс посерьёзнел.
- От старости, от старости... но, к сожалению, у меня есть плохие новости, - сказал он.
" Интересная игра слов, - подумал Клементий.- Старость - новость".
- Как вы знаете, обратная сторона бездуховности - это технический прогресс, - продолжил Джеймс.
Клементий гордо кивнул.
- И вот недавнее средство, изобретённое людьми, поражает своей мощью и изощрённым вероломством. Такой, знаете ли, маленький балончик с газом.
- Ядовитым? - спросил Клементий.
- Да, это отрава, - сказал Джеймс,. - но особого рода. - Нанюхавшись, все тараканы начинают писать - сказки, рассказы, эссе... Те, кому досталось больше всего, принимаются за романы.
- И что, хорошие произведения получаются? - с тревогой спросил Клементий.
- Трудно сказать, - ответил Джеймс, - ведь никто не читает. Но вот что, знаете ли, странно, - он горько улыбнулся, - критика тоже существует. Это те, кто получил отравы меньше других... Но они, почему-то, самые ядовитые.
Клементий в недоумении развёл усами.
- Мне кажется, у нас такого не произойдёт. Одного писателя - меня - нам достаточно.
- Вы не того боитесь, уважаемый, - зло сказал Джеймс. - Вы не понимаете, что происходит?.. Все забывают о работе, о еде, даже о сексе. Знаете ли, к чему это приводит?..
Клемнтий молчал.
- Поколение писателей - это последнее поколение тараканов. Они не оставляют потомства.
Клемнтий был одинок. Он никогда не имел подруг, по крайней мере приличных, но говорить об этом Джеймсу не стал.
- Многовековая борьба с человеком приходит таким образом к концу, - сказал Джеймс.
- А что, в Америке это уже применено?
- Пока только в лабораториях... Но сейчас эта отрава распространяется через интернет.
Клемнтию было бы стыдно признаться, но этот диалог с Джеймсом он мысленно переносил на бумагу.
- И что же делать? - спросил он. - Неужели нет никакой надежды?
- Надежда умирает последней, - сказал Джеймс, - хотя умирает, конечно.
- Этого нельзя допустить, - крикнул Клементий. ( Вообще-то тараканы не кричат, это каждый знает, но Клементий очень уж разволновался.)
Джеймс резко посмотрел на него и спросил:
- Как вы думаете, что в этом чемодане?
- Оно? - шёпотом проговорил Клементий, приподнимаясь на задние лапы.
- Хотите посмотреть?
- Скоро вернуться люди... Ну, да ладно.
- Заходите, - Джеймс приподнял крышку чемодана.
Путешествуя по складкам одежды, каким-то диковинным сувенирам и клочкам бумаги, исписанными буквами на непонятном языке, Клементий думал, что описание этого может быть лучшим местом его нового романа.
Наконец Джеймс подвёл его к стеклянным пузырькам с бесцветным газом.
- Вот она, погибель-то, - сказал он.
В закрытом чемодане его голос звучал гулко и особенно зловеще.
- Этого нельзя допустить, - прошептал Клементий. Он тут же испугался, что Джеймс поймёт настоящую причину его волнения. Но тот вдруг хитро улыбнулся.
- Погибель, - сказал Джеймс, - но чья?
Клементий сглотнул слюну.
- Мы тоже добились кое-чего... Знаете, сколько наших братьев живут в лабораториях?
Им удалось немного изменить состав, и... - Тут Джеймс сделал эффектную паузу - теперь вещество опасно для людей, а не для нас.
- Здорово! - закричал Клементий. - Как же этого удалось добиться?
- Знаете ли, - протянул Джеймс, - это как в стихотворении: изменишь пару чужих строк, добавишь несколько сравнений, поставишь вопросительный знак - и оно засверкает новыми гранями... Вы не хотите испробывать прямо сегодня?
- О, ни у нас сами забудут обо всём, - шептал Джеймс, пока тараканы с трудом тянули пузырёк к выходу из чемодана, - они, людишки, над вымыслом слезами обольются...
Клементий вытянул из пузырька пробку, и воздух в комнате с шипением стал наполняться знакомой сладострастной отравой .
Джеймс тут же юркнул обратно в чемодан.
Клементий вернулся к столу, но почему-то никаких мыслей о литературе не приходило к нему в голову. Он ещё не знал, что это - навсегда.
В чемодане злорадно улыбался Джеймс. Впрочем, отдыхал он недолго. Ему было пора возвращаться к рукописи.
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, May 26th, 2002
Time |
Event |
9:45p |
о ПлохомЯ придумал плохой стишок – грубый, пошловатый, с непрвильными ударениЯми.. Всё же, думаю, пусть он здесь побудет – чтобы оттенять другие, более удачные тексты. ( Read more... )
|
|
о Плохом
Я придумал плохой стишок – грубый, пошловатый, с непрвильными ударениЯми.. Всё же, думаю, пусть он здесь побудет – чтобы оттенять другие, более удачные тексты.
Там, где гордо развевается
полосато-звёздный флаг
над женою издевается
Александр Гутентаг.
Он жену свою насилует,
не торопится слезать,
и её печальный силуэт
растворяется в слезах.
Ах, она рыдает искренне,
позабывши про оргазм,
ведь былого счастья искоркам
наставляет муж рога.
Словно грубое животное,
как какой-нибудь петух,
он всё лапает живот её,
а любви огонь потух.
Позабыл он, как зовут её,
где косичка, а где – шрам,
он жену, как судно утлое,
всё гоняет по волнам
своей похоти и походя
вспоминает её мать.
Гутентагу скажем: плохо дядя.
Женщин надо уважать.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, May 29th, 2002
Time |
Event |
1:24p |
Назову себя Гезенцвей"И вот теперь увидев вместо умных глаз симпатичного татарина мою клочковатую бороду, она заключила: Перед нею сам М.Рабинович. - Знаете, какой ужас, - сказал я голосом молодого татарина с умными глазами, - у меня только что украли бумажник со всеми документами и кредитными карточками" http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=sguez&itemid=12089- Вы Гезенцвей ? - просияв, спросила она. - Во многом да, - сказал я и сразу заметил, как в глазах девушки заиграли искорки, от которых едва не загорелась моя вновь отращенная борода. - Тот… тот самый, - говорила она шёпотом, а я в качестве доказательства пытался показать ей якобы нашедшиеся документы и кредитные карточки ( squez прислал мне их через комменты). Я пересказал ей также пару увлекательных историй, услышанных от него, и кисть руки девушки сама… впрочем, дальнейшее нуждается, скорее, в кисти жанрового художника. Правда, меня слегка огорчили её слова, будто в жизни М. Рабинович приятней... Зато мои, Гезенцвея, истории - бесподобней, поспешила добавить она. P. S. Caшa, только сейчас мне на ум пришли кое-какие имена и названия, которые я безуспешно вспоминал во время нашей встречи: Ираклий Квирикадзе (грузинский режисёр), Информатика (то, с чем я одно время работал), беременный таракан (животное, с которым меня сравнила литературный критик), "Clear water" (пaруcник нa Гудзoне).
|
5:12p |
О том, о сём …………О птичке
У нас на окне - прибавление. Птенчик маленький, непричёсанный, как будто испачканный сметаной с укропом. Его мама высижывала два яйца, но малыш появился только один. Теперь мама сидит прямо на птенчике, а иногда он вылезает из под неё, и они смотрят друг на друга. Они не разговаривают, почти не двигаются. Я не слышал, чтобы птенчик хоть раз пискнул. Смотрят друг на друга, сидят молча - как герои психологических советских фильмов. Наверное, это мудро.
…………О Быкове
В библиотеке - новый роман Быкова. Я хотел сделать вид, что не заметил книгу и легко обманул себя, но потом вспомнил об обмане и подошёл к полке. Я переставил Быкова на более видное место - пусть кто-нибудь другой его возьмёт. С другой стотоны, я должен (must) получить удовольствие от чтения. Наверняка роман написан сильными, единственно возможными предложениями и производит должное (получилось з-ж-ж-з-ж) впечатление. Литература - это наука точная, типа забивания гвоздей молотком (по пальцам, если мастер). Но я всё равно не хотел брать Быкова домой; стыдно в этом признаваться, но не хотел. Взял, однако. Быков всё же. Читать не стал, правда. Но надо. Продлю книгу на второй срок.
…………О Страшном лице
Каждый родитель иногда делает Страшное лицо. Это означает, что его малыш должен немедленно слезть, отойти, закрыть, оставить в покое, перестать, остановится и никогда больше не замышлять Подобное. То-есть, сама мысль о Подобном настолько страшна, что не может не вызвать Страшное лицо, являющееся, скорее, исключением и событием редким. Но ведь и родители, взрослые порой видят как бы лицо Страшное. Некто тем или иным способом грозит им и удерживает их. И тоже хочется надеятьcя, что это не по-настоящему.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, May 30th, 2002
Time |
Event |
12:04p |
12345 Иногда хочешь оставить у кого-нибудь в журнале коммент, но не находишь нужных слов. С другой стороны, если свой собственный малозначительный постинг не расчитан на обсуждение, неплохо всё же получить какой-нибудь отклик. Почему бы не использовать условные коды, цифры вместо букв? Тем более, что с русскими буквами Netscape не работает, а с цифрами - пожалуйста.
Например, читаешь : 283, и сразу понятно, что это означает, допустим "Ваша мысль заслуживает внимания". Или 412, 362 и сходные числа - "Я тоже ностальгирую по ушедшему времени и его культовым ценностям". Скажем, 555 - "Твой текст, старик, заслуживает быть занесённым в анналы литературы и остаться там".
А можно и покритиковать. "Вам надо тщательно взвешивать (измерять) свои высказывания" - это, конечно, 17. 1001 - "Да ты всех утомил уже своими бесконечными сказками". 1313 - "Ваши взгляды настолько мне противны, что я удаляю вас из френдов".
Можно просто передать информацию, показать хорошее отношение: 222322 ("Я хочу позвонить , выйди из интернета") или 48 ("Вам привет. От меня").
Самое популярное сообщение - это "Я заказал столик в Пирогах в пятницу. На фамилию Павлов". Цифровой код к этому сообщению должен быть коротким. Чтобы не утомлять. Крткст - стра ланта (Для такого ответа, кстати, пусть будет просто 0).
Да и не только цифры можно использовать. Знаки ведь Netscape тоже передают без ошибок. >>>>>>> <<<<<<< - это "Давайте встретимся". А наоборот - "Не ищите меня больше" - непременно 404.
Со временем можно подобрать коды и для других, более сложных собщений. Например, "На мой взгляд, онтология, гносеология и аксиология - это, скорее разновидности представлений о сущностях бытия, возможностях познания, системах ценностей мира чем функции - мировоззренческие или методологические " будет просто 01, 02 или 03.
Много ещё чего можно придумать. Ну что, 283 ? (
|
9:53p |
Оказывается, в "Вестнике" этот расказ тоже был напечатанУЧИТЕЛЬ БОБ В Союзе был у меня знакомый, которого звали Боб. Он еще не умел разговаривать, когда мы уезжали, и я боюсь, что он забудет меня, хоть и надеюсь: нет, не забудет. И знаю, что уже забыл. ( Read more... )
|
|
Оказывается, в "Вестнике" этот расказ тоже был напечатан
УЧИТЕЛЬ БОБ
В Союзе был у меня знакомый, которого звали Боб. Он еще не умел разговаривать, когда мы уезжали, и я боюсь, что он забудет меня, хоть и надеюсь: нет, не забудет. И знаю, что уже забыл.
А здесь не умею разговаривать я. Это очень обидно. Хотя, по-моему, американцы, не понимая меня, тоже теряют много. Я их понимаю... иногда.
"Методика обучения в нашей школе, - говорит учитель Боб, - очень простая. Очень! Вопрос - ответ. Вопрос - ответ."
Учитель Боб - невысокий, подвижный толстячок. У него почти женская походка. Вначале никто из нас не придает этому значения.
- Мы будем говорить с вами на любые темы. - говорит Боб. - Ваш язык растет, только если вы думаете на английском, пытаетесь выразить свою мысль в трудной для вас области. Вы должны отвечать на самый неприятный, шокирующий вас вопрос.
Вопрос - ответ. Вопрос - ответ.
- Сколько вы живете в этой стране?
- Я живу в США три месяца.
- У вас есть карточка "соушел секьюрити"?
- Да, у меня есть карточка "соушел секьюрити".
- Почему вы изучаете английский?
- Потому что это необходимо для моей будущей жизни.
- Почему вы уехали из Советского Союза?
Никто не отвечает.
Боб прищуривается и подмигивает.
- Живей, живей... Только не употребляйте слово "свобода".
- Почему? - спрашивает кто-то.
- Это запрещенное слово, - Боб подмигивает опять, - никто не знает, что это такое. Оставьте это слово политикам.
Мы все интересуемся политикой. Точнее, в Союзе она интересовалась нами. Сейчас в газете я читаю в основном вести с Родины, а американские кажутся ненастоящими.
Читаю вести с Родины... С Родины?
- Где вы сейчас живете?
- Сейчас я живу в Нью-Йорке.
- Нравится ли вам Нью-Йорк?
- Ну... Я думаю...
- Говорите без этих лишних слов, - учит Боб, - "я думаю", "мне кажется", я полагаю". Нравится ли вам Нью-Йорк?
- Да, мне нравится Нью-Йорк.
- Вы чувствуете Нью-Йорк своим домом?
- Ну... Я думаю...
- Отвечайте прямо и четко, - говорит Боб. - Да (большой палец Боба смотрит в потолок) - нет (палец идет вниз), - при этом Боб подмигивает. Да - нет. Да - нет. А "я думаю" оставьте политикам.
Чувствуется, что Боб не любит политиков. Но политические вопросы его очень волнуют. По советским меркам он на левом фланге. Точнее, на правом. Идею равенства легче проповедовать в Америке, где есть, что уравнивать.
- Три основные проблемы беспокоят сейчас больше всего. Это расизм, сексизм и гомофобия.
Что такое расизм - я знаю, сексизм - догадываюсь (расизм по половому признаку), а о гомофобии (страхе и ненависти к сексуальным меньшинствам) слышу от Боба впервые. Но слышу часто, на каждом уроке. Чувствуется, это его больная тема.
- Послушайте, наверное он сам...
Вопрос - ответ. Вопрос - ответ. Мы задаем Бобу вопросы тоже, он любит "личностные" вопросы. Но никто из нас не решается задать этот. Мы, конечно, расковываемся... но пока не можем. Да, но ведь это значит, что мы и есть гомофобы? А Боб провоцирует нас.
- Что вы скажете, если ваша дочка выросла и говорит вам: "У меня есть герл-френд. Я ее люблю"?
- У меня нет дочки, - выдыхаю я.
- Я ваша дочка, - говорит Боб. Он бывший актер и преображается мгновенно: его подмигивание становится кокетливым, он ходит по классу как бы на высоких каблуках. - Я ваша дочка, что вы мне ответите?
- Ну... Я бы сказал: а ты попробуй с мальчиком.
- Я уже пробовала, - отвечает непреклонный Боб. - Мне не понравилось.
- Не понравилось? - не понимаю я.
- Не понравилось, - легко и, кажется, тоже не понимая, говорит Боб, - меня тянет к моей подруге.
Я молчу. Я молчу как бы по-английски, но по-русски я молчал бы тоже.
Я молчу, когда Боб спрашивает: "Почему вы уехали из Советского Союза?".
Если бы там не осталось никого, кроме маленького Боба, и то на этот вопрос было бы трудно ответить.
- Почему вы приехали в эту страну? Только не используйте слово "свобода".
Мы не используем. Когда свобода есть, ее не чувствуешь.
Пожалуй, мы еще и боимся Боба. Вроде бы продолжается интервью в американском посольстве, и если ответ окажется неправильным, то...
Гомофобия, расизм и сексизм.
- Не только мужчины насилуют женщин. Очень много случаев, когда женщины насилуют мужчин. - говорит Боб, покачивая для убедительности головой. Глаза его неподвижны и не моргают. Ни тени улыбки на его лице. Хотя Боб - человек по-своему (по-американски) остроумный. Он любит, когда ему рассказывают анекдоты, но не понимает их.
- Знаете офицерскую игру "Тигр приближается"?
Боб улыбается, как от зубной боли, и вяло соглашается, даже не подмигивая.
- Все выпивают, сколько могут, а один вскакивает и кричит: "Тигр приближается!" Все должны упасть на пол. Те, кто в силах подняться, выпивают еще. Один опять кричит: "Тигр приближается!" Все опять падают. Кто поднимается - выпивает еще. Потом опять кричат и падают. Побеждает тот, кто поднимается, когда остальные уже не в силах.
- Да, - говорит Боб, - это типично советский юмор. Совсем не смешно и больно.
Но все же он радуется, когда мы расковываемся и начинаем говорить, а не только давать краткие ответы.
- Вы когда-нибудь были за границей раньше?
- Нет, раньше я никогда не был за границей.
- Кем вы работали в России?
- В России я работал инженером.
- Вы были хорошим инженером?
- Ну... Я думаю, я надеюсь...
- Ужас, ужас, - возмущается Боб. - Вы должны отвечать уверенно: "Да. я был хорошим инженером, лучшим инженером в офисе." Иначе как вы сможете найти работу?
Работа - это основное. Больше всего Боб боится, что мы будем жить на пособии. Иногда тема "работа" на наших уроках втискивается между гомофобией и расизмом.
Я не понимаю, почему Боб испытывает чувство вины, и не только за своих белых предков, которые привезли сюда черных рабов, но и своей личной вины тоже. Почему? Ведь сейчас, кажется, равенство...
- Мы доставили слишком много страданий афроамериканцам (Он не употребляет даже слово "черные", а "негры" - это совсем обидное слово, непристойное... как недавно "еврей" в Союзе).
- Предок великого русского поэта Пушкина был тоже вывезен из Африки.
- Пушкин? - переспрашивает Боб. - Пушкин... Я слышал, кажется. И что, он хороший поэт?
- Великий!
- Может быть, - пожимая плечами, говорит Боб, - может быть. Я читал Лермонтова. Немного интересно, но как-то вяло. Как манная каша - жуешь, жуешь, а можно и проглотить.
Боб - вегетарианец. Конечно, любое живое существо не хуже нас, людей.
- В России сейчас тоже много вегетарианцев, - шутит кто-то, - вынужденных.
- Почему? - спрашивает Боб.
- В магазинах нет мяса, - объясняем мы ему, глупому и непонятливому.
Боб кивает, соглашается, но, чувствую, так до конца и не осознает. Ну, нет мяса в одном магазине - идите в другой. А если магазины пусты - то зачем они?
Вопрос - ответ. Вопрос - ответ.
- Почему вы уехали из Советского Союза? Потому что там мало еды? - подмигивая, спрашивает Боб.
- Нам было опасно жить как евреям.
- Да... А часто вы чувствуете себя евреями? - язвительно спрашивает Боб. - В Америке евреи - это религия.
- Я чувствовал себя евреем каждый раз, когда мне давали понять это.
Боб радостно кивает головой - не смыслу ответа. Мы начинаем думать по-английски, говорить на английском, когда раздражены. Специально раздражены Бобом.
Правда, я и сейчас часто не понимаю его: мы говорим на разных языках, даже если и на одном - английском.
Наши занятия у Боба заканчиваются.
В последний день он ведет нас всех в кафе и берет для каждого по чашке кофе. Когда все выпивают, Боб вдруг кричит: "Тигр приближается!" и угощает опять.
- Вы еще не нашли работу? - спрашивает Боб у меня. - Тогда я могу кое-что предложить. В семью моих знакомых требуется бебиситер. Я могу дать вам адрес и рекомендацию. Но, может быть, вы думаете, что это не мужская работа?
- Я не сексист, - отвечаю я.
Тут кто-то задает Бобу тот вопрос, который так волновал нас... ну... есть ли у него бой-френд...
Боб отвечает быстро. Если он удивлен, то только тому, что его об этом раньше не спросили.
- Я пробовал, - отвечает Боб, подмигивая, - мне не понравилось...
Последний раз, наверное, мы видим Боба. Еще одно прощание... Не так больно, конечно, как три... нет - уже четыре - месяца назад, но все же...
- Если вас возьмут, - говорит Боб, - то о своем доходе надо будет сообщить. Пособие уменьшат, но все равно будет больше, чем сейчас.
Да, Боб честен и принципиален: с такими людьми можно было бы и коммунизм построить. Не дай Бог.
Я иду на интервью к знакомым Боба, и вспоминаю того, другого, маленького, как я приехал к нему в последний раз, и он улыбался, визжал от радости и от обиды, когда я стискивал в руках его мячик, и шел ко мне на меня обижаться... а я не мог не думать тогда, что вижу его в последний раз и для него буду лишь привычным, но незнакомым именем в разговорах.
Я менял его колготки, варил манную кашу и не знал еще, что это он дает мне уроки - мой маленький учитель Боб, который меня уже забыл.
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, June 1st, 2002
Time |
Event |
7:04p |
Ни слова о Сенегале “Мир, открытый настежь бешенству коров”
***
Всё чаще хочется отвечать на вопросы неопределённо. “Вы шпион?” “Видишь ли, Петя… Вот ваш садовник – он хороший человек?”
***
Мне приснился значок с надписью “Я прочитал Мураками без Коваленина. Спроси меня как”.
***
Птенчика в гнезде больше нет. И его мамы тоже. Да и гнезда, собственно, нет. И не было – так, просто углубление в растительности за нашим окном и крышка от банки солёных огурцов. Вчера был ливень, сильная гроза, ветер. Но они сами улетели, птицы; малыш уже научился летать. Ничего с ним не случилось. Это мы так решили. Ничего с ним не случилось. Ничего.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, June 2nd, 2002
Time |
Event |
8:25p |
Печальное -Мухи, пожалейте монстра, не надо так, пожалейте его.
-Они не мухи, им нечем жалеть.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, June 3rd, 2002
Time |
Event |
9:14p |
o1. Костюмизированная феерия в трёх частях (вторая редакция) (вступление) o0 o9 o8 o7 o6 o5 o4 o3 o2 o1 o:1
(основная часть) Франция - Сенегал 0:1 Италия - Сенегал 0:1 Бразилия - Сенегал 0:1 Аргентина - Сенегал 0:1 милиция - Сенегал 01 Эстония - Сенегал 0:1 r_l - Сенегал 0:1 r_l - Сенегал o:o
(заключение) та-та-та-та!
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, June 4th, 2002
Time |
Event |
5:23p |
О том, о сём О Быкове - 2 Не то, чтобы я всегда начинал книгу со сто шестнадцатой страницы, нет… Это произошло случайно: неловкое движение руки, порыв ветра непредсказуемой силы - и вот я читаю: "Заславский достал зеркальце, заметив, как блеснули глаза у главного в кепке". Глаза в кепке. Да ведь это какая-то страшилка про мальчика Петю. Отложил пока книгу. Нет мне "Оправдания", возможно..
О Бальзаке Он был мужчиной бальзаковского возраста
О "проданном смехе". Ещё одно преимущество детей перед взрослыми - у них всегда есть человек, которому можно рассказать ВСЁ. Вначале мама, потом Петька из параллельного… А вот вырастая, понимаешь , что о чём-то - иногда очень важном, иногда не очень - нельзя говорить никому. Разве только кто-то сам догадается у тебя спросить об этом. Впрочем, даже Тиму Таллеру никто не задал нужный вопрос.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, June 7th, 2002
Time |
Event |
11:43a |
О том, о сём О зонтиках Плохое настроение особенно неприятно, если неясна причина. Или причина не устраивает. Тогда - удача, если идёт усугубляющий дождь. Нужно выйти на улицу и купить самый дешёвый зонт, за доллар. Ветер будет вырывать зонтик, в волнении ломать его пальцы-спицы, трепать его, брызгаться им и царапать до крови, вызывая, таким образом, обоснованную и справедливую ненависть к этому дурацкому, позорно-низкокачественному изделию. Выбросив зонтик в уличную корзину, можно даже на прощанье испепелить его взглядом и пойти дальше. Всего за доллар. По-моему, стоит.
Об Этом ("Это" в настоящее время - футбол)
Футбол я не смотрю. По местному времени игры начинаются в 1.30, в 2.30, в 4.30… Одно дело, если просыпаешься ночью по ошибке - чтобы решать глобальные частные или философские (кстати, безуспешно) вопросы или из-за "абэндов в продакшн"… Я мог бы назвать ещё одну-две причины, по которым стоит просыпаться ночью. Но Тунис или даже Бразилия… Нет, пусть меня лучше считают тунисофобом.
О Марсе Может быть, на Марсе нет жизни. А, может быть, жизнью там называют что-нибудь другое.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, June 8th, 2002
Time |
Event |
7:20p |
(отрывок из…) Эти двое, идущие навстречу нам, держат друг друга за руки, молоденькие совсем; а дети устроили настоящее представление – поют на трёх языках, машут руками, толкаются; а те двое идут нам навстречу, и парень не замечает ничего, а девушка – взглянула на нас и улыбнулась; не улыбаться невозможно – песни, прыжки, рычанье, всё сразу; а парочка уже заходит в дом, сейчас они поднимутся в пустую квартиру и не медля начнут целоваться – да вот уже и начали здесь, а там прижмутся друг к другу, скинут одежды и сразу начнут кричать и стонать от удовольствия, сильней которого на свете не бывает; но пока они ещё с нами, и мы улыбаемся девушке в ответ, дети – смущённо, а я – чуть дольше; она показывает парню на нас, но он не видит ничего вокруг, она как бы снисходительна в этом к нему и кивком даёт мне понять забавную сторону его нетерпеливости и ещё нечто, связанное с шумящими малышами; а я делаю какой-то ответный непонятный жест; у нас с ней появилась маленькая тайна; она – женщина, и, значит – мудрее; но вот и она уже – не здесь… Я беру детей за руки, потому что мы переходим дорогу.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, June 13th, 2002
Time |
Event |
1:54p |
Поэты в цифрах, фактах и поговорках 1. Мы договорилсь встретится с поэтом Х. у памятника одному известному человеку. Но поэт перепутал и ждал меня около другого памятника. Поэты вообще путают памятники, если только это не памятники им самым (в переносном смысле). Вообще, Х. неплохой поэт, крепкий - как сборная Туниса по футболу.
2. Если бы поэты не читали свои стихи, а просто гудели бы, не раскрывая рта, то они были бы гораздо симпатичнее.
3. У среднего поэта 11 достоинств (включая сомнительные) и 21 недостаток (плюс недостаток витаминов).
4 Поэтов очень много, особенно сетевых. Если каждый поэт встал бы другому на голову, то все вместе они бы достали до звезды на небе. Но не достанут.
5 Поэтов много. Если все поэты одновременно закроют глаза, то в мире станет темно.
6 Поэт поэту не родственник. Поэт за поэта не отвечает. Поэт поэту глаз не выколет. Поэт поэта видит… то есть, поэт поэта в упор не видит. Задача: как перевезти через реку на лодке поэтов А, B и C, если поэт А может буквально с"есть поэта B, поэт B. - ненавидит поэта C, а места в лодке вообще нет. Лучше в лесу потерятся, чем поэта найти. Сколько поэта не корми, он всё равно не смотрит. Знает поэт, чьи стихи написал (ну, и так далее…)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, June 14th, 2002
Time |
Event |
5:19p |
Двадцать восьмая комната или Новые сведения о Пушкине "Так танцует наш котёнок Мурзик, когда я его засовываю в чайник" Неправда, они здорово танцуют. И музыка такая щемящая. Щемящая. А, возможно, просто недостаток витаминов или midlife crisis. Много сложенных стульев стоят друг на друге вдоль стен. Скоро они расправят ножки, как птицы, и на них сядут люди.
Этажом ниже у входа южная, южно-росcийская женщина сидит на таком же, кстати, стуле и медленными пальчиками рук гладит себе голые пальцы ног. - Пушкин? - спрашивает она. - Yes, - радостно отвечает ей входящая. - Второй этаж, 28 комната, - говорит женщина и показывает пальчиками наверх. Пушкин потому что. Входят ещё двое, старенькие. Отдыхают. - Пушкин? 28 комната, второй этаж. Сейчас там освободится. Освобождается. Дети сбегают по лестнице, звеня и подпрыгивая, как пятаки. - Пушкин? 28 комната, второй этаж. Женщине приятно, что она нужна людям. Много народу собирается в этот раз, между прочим. Пушкин потому что родился. - Пушкин? 28 комната. Бабушка ведёт настоящую внучку с громадным, щемящим бантом. Щемящим. Ещё когда-то были коричневые переднички и белые фартуки. - Пушкин? - Знаю, 28 комната, - раздражённо отвечает мужчина. Он пушкинист, он борется. Есть ещё и музей Пушкина, но его адрес не сообщается из-за взаимных разногласий. Господи, зачем… Пушкин большой, Пушкин велик. Личных его вещей всё равно не найти уже.
Входят два подростка. - Пушкин? 28 комната. - Что? - спрашивает девочка-подросток по английски. - Пушкин? Ну, Pushkin? - Нет, это мой брат. Он инструмент мне принёс. Инструмент тяжёлый. Девочка будет играть. В другой комнате, в тридцатой. Это нестаршно, если Пушкин из двадцать восьмой услышит её музыку. It's ok.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, June 17th, 2002
Time |
Event |
12:30p |
Во сне и наяву На шкoльном автобусе водитель теперь должен вывешивать табличку: "Машина проверена на предмет отсутствия спящих детей".
Читая ленту френдов, часто натыкаюсь на заявления такого типа: "Я - Тутанхамон Четырнадцатый", "Я - Дмитрий Быков", "Я - третий, решающий", "Я - чётные цифры", "Я - сборная Сeнегала","Я - прошлогодний снег", "Я - SQLCODE = +100"... Посоветовавшись со специалистами, пришёл к выводу, что я - Ослик Иа-Иа.
Пару дней назад закончился сбор участников Тенёт. 210 сборников стихов и 240 расскозов - ни один живой судья не в силах осилить Такое. Мероприятие весёлое, однако. Некто Сураев продолжает заниматься эксбги.. эксгбгбгв... ну, тем же, чем и раньше.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, June 19th, 2002
Time |
Event |
11:46a |
О теории вероятностиНесколько итальянцев в грубой и циничной форме обсуждали результаты последнего футбольного матча, а ночью мне приснился юзер olshansky. Американские ругательства они перемешивали с национальными жестами, а olshansky рассказал мне одну важную историю. ( Read more... )
|
|
О теории вероятности
Несколько итальянцев в грубой и циничной форме обсуждали результаты последнего футбольного матча, а ночью мне приснился юзер
olshansky.
Американские ругательства они перемешивали с национальными жестами, а
olshansky рассказал мне одну важную историю.
Нет, не следовало мне в этот раз есть у итальянцев в пиццерии, а история была про студента - как каждый день после занятий он спускается в метро на кольцевую, и всегда с мыслью, что поедет на том поезде, который придёт раньше: если в Текстильщики - то проведать бабушку, а если на север - то в гости к подружке, и всё время первым приходит поезд на север, по теории вероятности.
А итальянцы тоже говорили, мол, если бы они сыграли ещё 99 матчей с Кореей, хоть с Южной, хоть с Северной, то все бы выиграли и стали бы чемпионами - только один, первый, проиграв по теории вероятности, а
olshansky говорил во сне, что нынешнего литературного чемпиона он любит исключительно за красоту слога, метафоры, тропы, омонимы и омоформы, и если бы какой другой автор написал бы столь красивое произведение со столь необычным и значительным количеством троп, метафор и дивных омонимов, со столь кристально-музыкальным слогом, то он,
olshansky, беззаветно полюбил бы того другого автора, по тероии вероятности, как в Корее - только не уточнил, в какой: Северной или Южной.
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, June 20th, 2002
|
без нaзвания
" Она взяла меня под руку , я почувствовал, как нежные мурашки побежали от её пальчиков, я выпрямился, я всё ещё намного выше её, она молчала - я даже испугался, взглянул на неё - нет, просто молчала, и я вспомнил, когда увидел её впервые - в десять семнадцать, она была маленькой, невыносимо маленькой, сеcтра предложила мне подержать её, а я испугался и только чуть-чуть дотронулся до неё пальцем; а сейчас она взяла меня под руку.
Она быстро перестала кричать, у неё был мягкий пушок на голове, но в палате холодно, и на неё надели крошечную шапочку, но даже эта шапочка сползла с неё и закрыла один глазик, и она опять закричала; а сейчас она взяла меня под руку.
Я вытирал пот со лба её мамы - так непривычно и больно было ещё это слово: мама, и я приземлённо подумал, мол, теперь-то у нас с ней всё наладится и смотрел только на капельки пота и шептал слова, и плакал тоже, без слов, горлом, голова кружилась и мелкие жёлтенькие точки плыли перед глазами - нет, нет, сейчас не до меня, если я упаду не дыша со стула - зачем надо будет заниматься мной? на это не рaсчитано, и даже стыдно - кому сейчас тяжелее, голову вниз - и услышать вдруг человеческий уже крик, машинально взглянуть на часы - десять семнадцать - и только потом на неё, Господи, какая маленькая; а сейчас она взяла меня под руку.
Она была такой маленькой, что я почти и не смотрел на неё, боясь повредить как-нибудь, но она быстро успокоилась и стала облизывать язычком губки, "Она есть хочет?", "Успокойтесь, не может она сейчас хотеть есть", Господи, какая маленькая; а сейчас она взяла меня под руку.
И вот мы с ней идём по улице, и она держит меня под руку, и всё, что я могу сказать ей, я скажу потом, не сейчас, и она молчит тоже, вообще-то она болтушка, но сейчас - молчит, недавно у врача она пожаловалась на что-то неуловимое, "Это в порядке вещей, - сказала врач, - она растёт, что вы хотите, сколько ей лет?", "Но ведь ей же всего…", "Ну, это ещё не перестройка организма, но начало подготовки к такой перестройке", Господи, какой она была маленькой и раньше срока, как было страшно тогда, и потом страшно, и страшно сейчас - нежные такие мурашки; она взяла меня под руку.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, June 21st, 2002
Time |
Event |
12:44p |
После вчерашней сентиментальной записи (большое спасибо всем откликнувшимся) хочется поместить в дневник что-нибудь жёсткое, крутое. Вот неновая пародия из "Сосисочной" на поэта и журналиста Дмитрия Быкова - извините, кто читал уже, к тому же в ней есть нeхорошие слова ( Read more... )
|
|
После вчерашней сентиментальной записи (большое спасибо всем откликнувшимся)
хочется поместить в дневник что-нибудь жёсткое, крутое.
Вот неновая пародия из "Сосисочной" на поэта и журналиста Дмитрия Быкова - извините, кто читал уже, к тому же в ней есть нeхорошие слова
«Я слышал, особо ценится средь тех, кто бит и клеймен,
Пленник (и реже -- пленница), что помнит много имен.
Блатные не любят грамотных, как большая часть страны,
Но этот зовется "Памятник", и оба смысла верны.
Среди зловонного мрака, завален чужой тоской,
Ночами под хрип барака он шепчет перечень свой:
Насильник, жалобщик, нытик, посаженный без вины,
Сектант, шпион, сифилитик, политик, герой войны
Вы мне отданы на поруки -- не навек, не на год, на час.
Все великие близоруки. Только я и заметил вас.
Только тот тебя и заметит, кто с тобою вместе умрет -
И тебя, о мартовский ветер, и тебя, о мартовский кот,
И вас, тончайшие сущности, сущности, те, что парят, дрожа,
Не выше дома, не выше, в сущности, десятого этажа,
То опускаются, то подпрыгивают, то в проводах поют,
То усмехаются, то подмигивают, то говорят "Салют!"»
Дмитрий Быков. «ПЯТАЯ БАЛЛАДА»
(В пародии также обыгрываются некоторые высказывания Дмитрия по литературным и национальным вопросам, сделанные в Курилке и Обсуждалке ЛИТО)
Читатели губят поэзию, как и большую часть страны,
залезу на них и не слезу я, и оба эти смысла верны.
А то, что ритм ломается в горячей строке моей,
не буду за это каятся – лишь наполовину еврей,
наполовину - мужчина, красавец, мачо, самец,
kрайности без середины , начало, конец. Пи…ец
врагам моим графоманам - я их по первой строфе
определяю, хоть пьяный, хоть выпивший, хоть под шофе.
В поэзии главное – сила потока, напор, повтор.
Запор – удел некрасивых, а для поэтов – забор,
ямы, канавы, выбоины, цунами, морозы, зной,
все графоманы вы…ны моими друзьями и мной.
Только тот, кого я замечу, кто вместе со мною живёт,
будет Божею искрой отмечен, от меня заискрится тот.
А кто отдан мне на поруки, должен быть ко всему готов:
все великие близоруки, из нас лишь я – без очков.
А я, когда в сущности, в сущности, выпадал из строки, дрожа -
вспоминал свои сущности - в сущности, не выше первого этажа.
А друзья мои то подпрыгивают, то пиво «Балтика» пьют,
стоят на коленях, подмигивают, с восторгом кричат мне «Салют!».
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, June 23rd, 2002
Time |
Event |
6:35a |
Кто будет выступать 18 августа в бруклинском “Миллениуме”? А – Команда КВН NYU B – Брюс Арена C – Клэр Берри D– Иосиф Кобзон Е – Радмила Караклаич и Гойко Митич F – Михаил Гершкович G – Владимир Жириновcкий H – Александр Кашпировский I – Дмитрий Ольшанский К – Роман Лейбов М – малоизвеcтный пока автор из Бронкса L – Верховный шаман Сибири Оюн-Батыр Н – никто из вышеперечиленных О – все вышеперечисленные
UPDATE: Предлагается выбрать ОДИН правильный ответ
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, June 24th, 2002
Time |
Event |
11:45a |
Дневник 1. Жарко.
2. В целях тренировки и для защиты от грядущих дней все сотрудники должны спуститься со своих двадцатых этажей пешком. Рекомендовано взять удобную обувь.
3. М. спросил, тяжело ли обычно жить. 4. Потом B. об"яснила, что самое трудное в жизни - это выбор, причём, к примеру, ванильное или шоколадное? - этот выбор ещё не самый ответственный.
5, 6, 7. Жарко-жарко.
8. Когда б вы знали, из какого сюра растут …
9. Вспомнился старый-престарый (юмористический) рассказ. Когда я читал этот рассказ, он уже был старым. Герой - фельетонист газеты, пишущий о нерадивых управдомах и сварливых тёщах. И вот пришли новые времена, наступило что-то вроде свободы (это была даже не перестройка, а примерно оттепель). Редактор предложил герою выбрать любую тему. Тот не спал всю ночь, писал и рвал бумагу, а наутро принёс в редакцию свежий фельетон. Даже два фельетона. Один - про тёщу, другой - про управдома. У жж юзера тоже ограниченный круг тем.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, June 25th, 2002
Time |
Event |
6:14p |
ЯБЛОКИРазговорились. Он был в костюме, с галстуком, нервно покашливал, как будто ему было тяжело выдавливать именно те слова, которые он произносил, пил мало - бутылка шампанского наполовину не выпита; попросил разрешения закурить - она замялась, сказала все же, мол, пожалуйста, если хотите, но он понял - лучше не надо, она не переносит дыма. - Муж курил, - сказала она. - Да, да, - сказал он и кашлянул опять. Официант спросил, все ли в порядке. - Почему же не принесли фрукты, скоро ли будет музыка, что нибудь ностальгическое? - О кей, скоро, - официант ответил не улыбнувшись. Мерзавец. - Квартира с видом на океан - что может быть лучше, у меня сосед - слыхали, поэт Костров, нет, странно - он очень известен, был известен, я имею в виду, он живет на этаж выше меня, ему восемьдесят лет, так вот, каждый вечер он садится у окна и смотрит на океан, каждый вечер, а океан всегда разный, уже девятнадцать лет здесь, а океан ни разу не повторился, ничего не повторяется; очень крупный поэт, когда-то его познакомили с Ахматовой, он так захватывающе рассказывал - об этом вы не прочтете ни в каких книжках, его подвели к Анне Андреевне и сказали: "Анна Андреевна, это поэт Костров". - И что она ответила? - Ничего, дело было в ресторане - ну, как мы с вами сейчас сидим, она ему улыбнулась, и все, больше они не виделись, об этом вы нигде не прочитаете, ему сейчас восемьдесят, живет один, много пишет и каждый день смотрит на океанский закат. - Моя жена много читала - Евтушенко, Воскресенский, Роберт Рождественский, помню. - Вознесенский, - поправила она. - Костров, пожалуй, из этой же плеяды. Он уехал - вы же знаете, спасаясь от КГБ. - Нет, я же сказал вам, не знаю, вот жена любила стихи, вообще поэзию - он закашлялся - в музей ходили, помню гробницу Тутанхамона, потом этот, с глазами. - С глазами? - Ну да, у них у всех большие такие глаза, одинаковые. Она задумалась. - А вместо КГБ у меня ОБХСС, вы же знаете... - Не знаю, - вдруг сказала она. - Что? - Ну, вы же не знаете Кострова, - улыбнулась. - Это вы шутите, - сказал он, - спасибо, я был начальником отдела снабжения довольно крупного комбината, да, вспомнил фамилию художника - Глазунов. ( Read more... )
|
|
ЯБЛОКИ
Разговорились.
Он был в костюме, с галстуком, нервно покашливал, как будто ему было тяжело выдавливать именно те слова, которые он произносил, пил мало - бутылка шампанского наполовину не выпита; попросил разрешения закурить - она замялась, сказала все же, мол, пожалуйста, если хотите, но он понял - лучше не надо, она не переносит дыма.
- Муж курил, - сказала она.
- Да, да, - сказал он и кашлянул опять.
Официант спросил, все ли в порядке.
- Почему же не принесли фрукты, скоро ли будет музыка, что нибудь ностальгическое?
- О кей, скоро, - официант ответил не улыбнувшись. Мерзавец.
- Квартира с видом на океан - что может быть лучше, у меня сосед - слыхали, поэт Костров, нет, странно - он очень известен, был известен, я имею в виду, он живет на этаж выше меня, ему восемьдесят лет, так вот, каждый вечер он садится у окна и смотрит на океан, каждый вечер, а океан всегда разный, уже девятнадцать лет здесь, а океан ни разу не повторился, ничего не повторяется; очень крупный поэт, когда-то его познакомили с Ахматовой, он так захватывающе рассказывал - об этом вы не прочтете ни в каких книжках, его подвели к Анне Андреевне и сказали: "Анна Андреевна, это поэт Костров".
- И что она ответила?
- Ничего, дело было в ресторане - ну, как мы с вами сейчас сидим, она ему улыбнулась, и все, больше они не виделись, об этом вы нигде не прочитаете, ему сейчас восемьдесят, живет один, много пишет и каждый день смотрит на океанский закат.
- Моя жена много читала - Евтушенко, Воскресенский, Роберт Рождественский, помню.
- Вознесенский, - поправила она. - Костров, пожалуй, из этой же плеяды. Он уехал - вы же знаете, спасаясь от КГБ.
- Нет, я же сказал вам, не знаю, вот жена любила стихи, вообще поэзию - он закашлялся - в музей ходили, помню гробницу Тутанхамона, потом этот, с глазами.
- С глазами?
- Ну да, у них у всех большие такие глаза, одинаковые.
Она задумалась.
- А вместо КГБ у меня ОБХСС, вы же знаете...
- Не знаю, - вдруг сказала она.
- Что?
- Ну, вы же не знаете Кострова, - улыбнулась.
- Это вы шутите, - сказал он, - спасибо, я был начальником отдела снабжения довольно крупного комбината, да, вспомнил фамилию художника - Глазунов.
Он закашлялся, замолчал.
- Женщины обычно более разговорчивые, я вас заговорила...
- Нет, это я сейчас про Глазунова рассказывал, позвольте еще шампанского, я-то предпочитаю водочку, но сегодня, вместе с вами...
Официант возник и исчез.
- Хоть бы яблоки принес, я же просил фрукты... Мерзавец.
Оркестр завел свою ностальгию.
- А вы давно одна?
- Муж умер три года назад.
- Простите...
- Но мы давно уже не жили вместе...
- Простите, простите.
- Вы танцуете? Позвольте вас пригласить.
- Хорошо, спасибо, но давайте подождем медленный танец.
- И ведь подстроили таки один раз, не с материалами, правда, а с женщиной.
- Женщина?
Он стал говорить свободнее, нервнее.
- Да, вошла ко мне в кабинет, командированная из Ярославля, подписал я ей все бумаги, а она не уходит, говорит какие-то глупости, у меня телефон звонит, запарка, ничего я ей такого не сказал. Живой человек, да, но я же хорошо помню - ничего, ничего не сказал... Ну, уж а про остальное...
- Ах, негодяи..
Он допил свой стакан, налил еще, ей не предложил.
- Видите, вы сразу мне поверили, столько лет прошло, я и сам бы теперь не поверил - та, из Ярославля, была невероятно красива, но чтобы в кабинете... Выпить - да, это бывало, и много раз, без этого нельзя, это скрепляет договор, все пили, конечно, много пили... Жена расстраивалась, но что делать - отдел снабжения, понимаете, вечно чего-то не хватает, все на личных связях.
- Понимаю, - сказала она.
Он выпил, пригласил на танец, они пробирались с трудом - народу много, столики вплотную.
На них чуть не налетел официант. Мерзавец.
- Фрукты, я же просил фрукты, вы что - издеваетесь?
Танцевали по-старомодному, миллион алых роз, неторопливо, но неспокойно как-то, его движения стали более резкими, он сжимал ее руку, приглушили свет, она тоже в строгом темном костюме.
- Жарко, - сказала она.
Вышли на улицу, почувствовали свежий воздух с океана.
- Я любил свою работу, трудно, конечно, надо собачиться, доставать, как говорится из-под земли... но живая работа, с людьми.
- Внук - это внук мужа ... называет меня, конечно, бабушкой, мы часто видимся. Дочке его было двенадцать, когда мы поженились, она жила с нами, сейчас у нас с ней - не понимаю, в чем дело - некоторая отчужденность...
- Бывало, прихожу ночью, да еще выпивши - без этого нельзя, я же говорил... жена молчит.
- Ну, и поэт Костров... есть у него какая-то внутренняя умиротворенность, что ли.
- Меня ведь и следователь вызывал... ну, когда это с ней случилось. Господи!
- Зовут Вадик, ходит в бассейн, разносторонне развитый мальчик, научился пользоваться телефоном. Звонит часто, иногда.
- Господи, да что мне следователь-то! Я и сам знаю, в чем виноват перед ней. Так получилось, много чего было. Что делать - время такое, жизнь.
- Как это у Кострова: жизнь продолжается до самого конца, да. Он говорит - каждый вечер я благодарю Создателя... если мне, говорит, даровано еще время, то я должен... Он много пишет, его давно не печатают.
- Костров? Костров - что это вы мне все Костровым тычете? - вдруг сказал он.
И повторил: "Все Костровым тычете... я же сказал - не знаю", чтобы уж наверняка, чтобы она ничего не смогла ответить, чтобы не надо было ничего отвечать, просто молча вернуться, молча...
На столе стояли фрукты - яблоки, виноград, бананы.
- Фрукты на нас, извините за задержку, - сказал официант.
Оркестр играл свою ностальгию, они молча слушали.
- Угощайтесь, - сказал он.
- Да, да. Я люблю яблоки. Просто удовольствие кормить внука - он предпочитает есть целое, открывает свой ротик - уже двенадцать зубов, между прочим - и вы знаете, это так важно и приятно: обязательно надо придерживать его за затылок, чтобы он смог укусить.
- Возраст такой...
- Его привезут ко мне в следующую субботу в половине второго... может быть, даже в час.
И, после паузы: "Хотите на него взглянуть?".
Улыбнулись.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, June 26th, 2002
Time |
Event |
12:27p |
Жириновский - вот кто будет выступать 18 августа в "Миллениуме" на Брайтоне. Юзер collagen - единственный, правильно ответивший на вопрос. http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=rabinovich&itemid=7833А ведь выбрать именно Жириновского из списка очень трудно, на мой взгляд. Он сильно не любит местную территорию; да и те, кто придут на встречу с ним (наверняка их будет много), уже предвкушают, как они будут испытывать от собеседника негативные эмоции. Правда, в двух шагах от театра - океан, и после окончания выступления Ж. вполне может омыть в нём свои сапоги.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, June 27th, 2002
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, June 28th, 2002
Time |
Event |
12:06p |
Семь мыслей Я решил честно и откровенно записать семь мыслей, пришедших ко мне подряд.
Первая мысль, значит, про caмo это решение.
Вторaя о Веронике Долиной: помню, она выступала в "Русском самоваре", на первом этаже, а у входа сидели американцы, не понимающие местного языка, и говорили осуждающе: "suffering, suffering" (страдание).
Третья мысль - как Татьяна Толстая, преподaвавшая когда-то в университете, помню, выступала в помещении журнала "Слово-Word". "Почему американцы при встрече говорят How are you today? Почему today!?. А, может быть, я хочу, чтобы меня спросили не про сегодня, а про вчера", - возмущалась замечательная писательница; это мне напомнило анекдот про "не сопи".
А муж Ларисы Долиной (четвёртая, значит), в прессе писали, после выступления певицы на Брайтоне стукнул кулаком то ли пожилого любителя музыки из хулиганских побуждений, то ли, защищая честь жены, продавца нелегальных записей.
А одного негритянского рэп-музыканта, забыл фамилию, посадили в тюрьму за изнасилование (с какой-то даже растерянностью из-за общего уголовного настроя подумал я пятой мыслью).
А один футболист из Сенегала украл драгоценность в японском ювелирном магазине, но его узнали и просто подарили эту вещь (в шестой, кажется, появляется надежда).
А седьмая мысль оказалась такой: что надежда опасна - она мешает смириться.
Тут же пришла другая, восьмая мысль, но так мы уже не договаривались.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, July 8th, 2002
Time |
Event |
1:05p |
"Можно ли заниматься саморекламой в ЖЖ?", - спрашивает радиослушатель Фернандеш из южного Бронкса.Во всемирно известный конкурс "Тенёта" ezhinka номинировала т.н. сборник - "Женщины в его жизни" , "Сумаcшедшие люди" и" Трамвай в Ньюaрке". http://anti.teneta.ru/2002/sb_rassk/gb102570664563085.htmlБез ложной скромности скажу - отклик именно на эти тесксты в газете НРС превозошёл все мои ожидания. Меня назвали истинным певцом брайтонских шатнов и беременным тараканом (впрочем, я уже писал об этом)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, July 9th, 2002
Time |
Event |
8:34p |
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА Кормление детей - это национальные идея, спорт и болезнь. Поэтому, придя с работы, Гуревич не удивился, что Сашка привязан к кухонному стулу, а измазанная кашей Люба рыдает у него на плече.
- Он ничего не ест! - крикнула Люба, помолчала немного, пока не осознала смысл сказанного и не зарыдала с новой силой.
Сашка бы, конечно, тоже плакал, но он боялся, что если откроет рот, то ему засунут туда кашу.
Позвонила теща, и Люба трагическим шепотом долго описывала детали борьбы.
Гуревич стал рассказывать сказку о глупом мальчишке, который плохо ел и в результате ослабел настолько, что у него не осталось сил даже переключать ручку телевизора.
Сашка сумел развязаться и сразу побежал к телевизору, проверил свою силу. Пока все было в порядке.
- А мне что можно покушать? - подумав, спросил Гуревич.
- Доешь после него, - сказала Люба.
- Ты же знаешь, - помолчав, сказал Гуревич,- что я не ем кашу.
- Тогда сделай себе сам, - крикнула Люба, - или сходи в кафе напротив.
Подумав, Гуревич рассказал - сыну, конечно - сказку о фее, кофейной фее. Она была так любезна с посетителями, что, с одной стороны, у них вырастали крылья, а с другой стороны - они не хотели лететь из кафе обратно к себе домой.
Люба сразу вспомнила сказку про другую фею - и Золушку, которая весь день была черной от грязи, оставляемой повсюду ее родственниками. Но если Золушке еще удавалось иногда вырваться на бал в новых сапожках, то ей, Любе, после уборки еще надо погладить, постирать, отделить пшеницу от чечевицы...
В этот момент, не вовремя, позвонила теща.
Впрочем, она всегда звонила не вовремя.
- Он что-нибудь ел?
Гуревич ответил, что за пять минут, прошедших с ее последнего звонка, ничего не изменилось... и ничего не изменится за пять минут до ее следующего звонка...
И дальше - уже Сашке, но все-таки в трубку - сказку о Бабе-Яге, которая так часто звонила Кащею Бессмертному, что тот, несмотря на свое имя, долго не протянул.
После этого разговор закончился. В следующий раз к телефону подошла Люба. На обычное приветствие - вопрос мамы Гуревича, она ответила, что в своем доме больше никого кормить не будет.
Тогда мама Гуревича заметила, что она все-таки бабушка, и рассказала сказку, точнее, правдивую историю, о женщине, которую лишили родительских прав.
А Люба ответила сказкой про Красную Шапочку, той ее частью, где бабушку съел Серый Волк.
Сашка спал под телевизором и вздрагивал во сне. Поэтому он не слышал ни сказку Гуревича о женщине, оставшейся у разбитого корыта, ни Любину сказку об Иванушке-дурачке, ни... Много еще сказок было рассказано в тот вечер.. но спящего Сашку родители перенесли в кровать вместе.
- У него от голода живот бурчит, - вздохнула Люба.
Гуревич, подумав, посмотрел на нее.
- Я вспомнил еще одну сказку. Про принцессу и принца, которые жили долго и счастливо и умерли в один день.
- Любили, что ли? - спросила Люба.
Тут же наступила ночь... сказочная ночь.
Но с каждой минутой приближалось утро - время очередного завтрака.
Сашка опять ничего не хотел есть.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, July 10th, 2002
Time |
Event |
1:10p |
Отсутствие Концепции и СюжетаОтсутствие Концепции и Сюжета в моём журнале, некоторое - признаюсь - занудство, жаркая погода в наших краях; да тут ещё и abcdefgh со своей дотошностью и обстоятельностью… Ну да, сделали мы с Н. друг другу рекламу - негативную, а потому полезную. Давно это было. Сейчас же смотрю на фотографию - удачный снимок получился, и всё; а недавние неприятные анонимные записи, надеюсь, принадлежали вовсе не Н. Вообще, жизнь людей изучена ещё недостаточно. **************************** Если у кого из израильских френдов на руках последний номер журнала "Семь -сорок" - поищите, пожалуйста, мою фамилию среди авторов. Редакор прислал e-mail без подробностей, потом исчез, а мне интересно всё же. спасибо ****************************** И ещё сказка - тенётская народная. "333 поросёнка" "Однажды stepfather Делицын решил устроить всемирный конкурс красоты. Номинатором должен был стать Хрюша, но он оказался занят. Зато другие нoминаторы прислали Делицыну 333 поросёнка. А было у Делицына три гостевых дома: один - из соломы, другой - из дерева, а третий, самый прочный - из камня. В соломенный дом поместил Делицын всех поросят, деревянный оставил для лесного жюри, а каменный ещё не был досторен. Днём и ночью стучали там топоры. Это трудились Дорогин и секретарша Любовь. Поросята целыми днями резвились в своём доме: песни пели, сказочные напитки пили, силой да умом виртуально мерялись, даже книжки иногда читали - но это уж совсем редко. И вот однажды решил вдруг Делицын пойти на работу в министерство. Уходя и сказал он своим поросятам, чтобы не открывали они дверь никому, никаким никам не открывали, а особенно Волку саше. Идёт Делицын по лесной дороге прямо к своему министерству, думу думает, а Волк саша уже тут как тут. Стоит около соломенного дома, щёки надувает, того и гляди сейчас бурю устроит. - Эй, поросята, - кричит Волк саша, - открывайте дверь! Я - молочница Анюта, молочка вам принесла. А голос у Волка всё равно мужественный, жёсткий, как трава-мурава, крутой, как у одного кинообозревателя, забыл как его звать… - Я вам молочка принёс, - кричит Волк саша, - сосите его быстрей! Сосите! Сосите! Сосите! Поросята по соломенному дому бегают, возмущаются. "Насильно сыт не будешь ", - кричат, А Волк саша: "Сосите! Сосите, поросята молочные!" Зануда, одним словом. ( Read more... )
|
|
Отсутствие Концепции и Сюжета
Отсутствие Концепции и Сюжета в моём журнале, некоторое - признаюсь - занудство, жаркая погода в наших краях; да тут ещё и
abcdefgh со своей дотошностью и обстоятельностью…
Ну да, сделали мы с Н. друг другу рекламу - негативную, а потому полезную. Давно это было.
Сейчас же смотрю на фотографию - удачный снимок получился, и всё; а недавние неприятные анонимные записи, надеюсь, принадлежали вовсе не Н.
Вообще, жизнь людей изучена ещё недостаточно.
****************************
Если у кого из израильских френдов на руках последний номер журнала "Семь -сорок" - поищите, пожалуйста, мою фамилию среди авторов. Редакор прислал e-mail без подробностей, потом исчез, а мне интересно всё же. спасибо
******************************
И ещё сказка - тенётская народная. "333 поросёнка"
"Однажды stepfather Делицын решил устроить всемирный конкурс красоты. Номинатором должен был стать Хрюша, но он оказался занят. Зато другие нoминаторы прислали Делицыну 333 поросёнка.
А было у Делицына три гостевых дома: один - из соломы, другой - из дерева, а третий, самый прочный - из камня.
В соломенный дом поместил Делицын всех поросят, деревянный оставил для лесного жюри, а каменный ещё не был досторен. Днём и ночью стучали там топоры. Это трудились Дорогин и секретарша Любовь.
Поросята целыми днями резвились в своём доме: песни пели, сказочные напитки пили, силой да умом виртуально мерялись, даже книжки иногда читали - но это уж совсем редко.
И вот однажды решил вдруг Делицын пойти на работу в министерство. Уходя и сказал он своим поросятам, чтобы не открывали они дверь никому, никаким никам не открывали, а особенно Волку саше.
Идёт Делицын по лесной дороге прямо к своему министерству, думу думает, а Волк саша уже тут как тут.
Стоит около соломенного дома, щёки надувает, того и гляди сейчас бурю устроит.
- Эй, поросята, - кричит Волк саша, - открывайте дверь! Я - молочница Анюта, молочка вам принесла.
А голос у Волка всё равно мужественный, жёсткий, как трава-мурава, крутой, как у одного кинообозревателя, забыл как его звать…
- Я вам молочка принёс, - кричит Волк саша, - сосите его быстрей! Сосите! Сосите! Сосите!
Поросята по соломенному дому бегают, возмущаются. "Насильно сыт не будешь ", - кричат,
А Волк саша: "Сосите! Сосите, поросята молочные!"
Зануда, одним словом.
А Делицын сидит у себя в министерстве, а на душе у него неспокойно за своих поросят. Кошки скребут на душе у Делицына и мышка не кликает.
Вспомнил тогда Делицын про свою волшебную палочку, штампомер-модератор. Взмахнул Делицын штампомером первый раз, и пропал у Волка саши звук. Взмахнул Делицын штампомером второй раз, и пропало у Волка саши изображение. Стоит тот, ни одним своим членом пошевелить не может, и всё пытается прошептать : "Со…"
Тут Дорогин и секретарша Любовь достроили дом каменный, и набежали туда гости знатные, раскрученные. Сидят, дорогие вина п"ют, а на поросят и смотреть не хотят. Делицын им из министерства: "Взгляните хоть разок, поставьте какой-никакой балл за красоту", а гости головами качают, будто не слышат, дорогие вина п"ют, да жалуются, что им не распечатывают на блюдечке с голубой каёмочкой, да принтером не обеспечивают.
И вдруг главный гость из каменного дома выпил зелье приворотное, увидел Волка сашу, что стоял на дворе без звука и изображения, да как закричит "Он это, он! Красавец!"
Пришлось Делицыну вручить Волку саше главный приз. Да и остальные поросята довольны были, жирок нагулявши. А стало их уже три тысячи триста тридцать три. И жили они долго и cчастливо - пока литература ещё жила.
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, July 11th, 2002
Time |
Event |
12:30p |
Лантухи - что-то вроде чертенят, но не злых, а проказливых, склонных к мелкому хулиганству. Шрейтелeх - домовые, отличающиеся добротой и крайней застенчивостью. ( Read more... )
() |
|
Лантухи - что-то вроде чертенят, но не злых, а проказливых, склонных к мелкому хулиганству.
Шрейтелeх - домовые, отличающиеся добротой и крайней застенчивостью.
"Еврейские народные сказки", Петербург, 1999. Собраны Е. Райзе, комментарии В. Дымшица
Рассказы из жизни цадиков и их высказывания парадоксальны, пропитаны такой специфической иронией, что грань между восхвалением и насмешкой почти незаметна.
Волшебные сказки многое заимствуют из фольклора поляков, украинцев, немцев. Однако в них часто присутствует дидактика и морализаторство, вообще-то волшебной сказке не свойственные.
Животные редко выступают в качестве героев - только в сказках для детей.
Богач сам по себе не является об"ектом неуважения - только если он зазнаётся, перестаёт заниматься благотворительностью и т. д.
Истории о глупцах и простофилях специфичны - они (анекдоты) часто являются пародией на комментаторские мудрствования.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, July 12th, 2002
Time |
Event |
6:56a |
Летучая мышь или собачая чушь В Центральном парке, на крыше домика смотрителя зоопарка, шелестит стадо летучих мышей. (Не стадо? Ну, коллектив). Первый раз летучую мышь я увидел дома, когда она залетела к нам ночью в спальню. Жена завязала мне платок на голову, дала в руки швабру и попросила скорее выгнать летучую мышь на свободу. При этом жена много кричала. Платок на голове нужен был, оказывается, для того, чтобы мышь не вцепилась мне в волосы. Вцепляться в голову, объяснила жена, это основное удовольствие летучих мышей. Во время объяснения жена продолжала кричать, а я бил шваброй по тем местам, откуда летучая мышь уже улетела. А соседи вызвали полицию. Их можно понять: женские крики, глухие удары… Соседи решили, что я убиваю свою жену - что как раз в тот день было неправдой. Когда в дверь звонит полиция, то кажется, что наступает новый этап в твоей жизни. Я открыл полицейским и решил вести себя с ними достойно. Я как-то не сообразил,что из одежды у меня были только трусы, симпатичный дамский платочек и швабра, которaя, впрочем, одеждой не является. - Всё в порядке? - спросил чёрный, как летучая мышь, полицейский. - О' кей, - ответил я по-русски, но он понял. - Поступил сигнал, - поддержал беседу второй полицейский. - А, это… - я махнул рукой в сторону спальни, где жена всё ещё продолжала кричать. (Кричала от страха не за себя, а за дочку в детской кровати. В первый год жизни дочка просыпалась ночью 20 раз, без преувеличения, но в ту ночь спала на удивление крепко). Без моего разрешения полицейские в квартиру не заходили. - Это, - сказал я, - fly mouse. Полицейские переглянулись. Дело в том, что тогда я не знал слова "bat ", и просто перевёл с русского оба слова - "летучая" и "мышь". - Flying mouse, - поправился я - Парень, нечасто бывает, чтобы на работе у меня было такое хорошее настроение, - сказал,поправляя кобуру, один из полицейских, когда они кончили смеяться. А я вспомил своего любимого Драгунского. Тот его рассаказ, где Дениска понимает,что уроки надо учить, до глубокой старости. Я стал изучать английский интенсивней. Летучую мышь я не нашёл. Для неё это тоже была не лучшая ночь. Но что хорошо - дочка так и не проснулась до утра.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, July 15th, 2002
Time |
Event |
12:21p |
Июльские тезисы1. В кратчайшие сроки повысить уровень индекса Доу Джонса до 10000. 2. Папам, посещающим детские утренники, выдавать пиво за полезность. 3. Временно, в порядке (дружеской) критики, переименовать юзера abcdefgh в klmnoprs. Подтвердить его право писать (что и) с кем угодно, оставив за собой противоположное право. 4 . *************** (не пропущено внутренней цензурой) . 5 Продолжать исследование жизни людей (которая ещё недостаточно изучена) 6. Провести диспуты на тему "Седина в бороду, лыко в строку", "В сущности, каждый человек достоин жалости" , "Почему я ещё не удалил свой журнал" . 7. Хм.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, July 16th, 2002
Time |
Event |
7:43a |
(обещанный пример для abcdefgh ) >>> Рыбный деньПосле очередной ссоры жена Тучмана поместила его в аквариум. Тучман сразу пошёл ко дну, но потом всё-таки выплыл и высунул голову на поверхность. - Перед отъездом предупреждали,- сказал Тучман,- мол, самое главное - английский. А умение плавать, оказывается, ещё важнее. Рыбы, внимательно смотревшие на Тучмана, не спорили с ним, и это ему нравилось. Из-за Тучмана вода в аквариуме стала мутной. "Ей всё некогда было почистить", - подумал Тучман, и, поскольку он вспомнил о жене, у него начались непроизвольные движения руками. Поэтому Тучман поплыл так быстро, что чуть не врезался в стенку аквариума. - Надо быть осторожнее, - решил он. Тучман оглядел своих новых соседей: две рыбки были красивые, золотые, а третья ему не понравилась. Чёрная, похожая на акулу, только маленькая. Акула молча проплыла мимо носа Тучмана и вызывающе махнула плавником. Жена поднесла к аквариуму телефонную трубку, но Тучман отрицательно помотал головой - не до этого. Его очень волновала акула: он и раньше замечал в ней агрессивные намерения, но не предполагал, что придётся так близко с этим столкнуться. Золотые рыбки плавали друг за другом, но к Тучману не приближались и, вообще, вели себя достойно. "Надо бы изучить рыбий язык, - подумал Тучман. - Опять я попал в новое окружение". Жена хлопнула дверью. "На работу, - догадался Тучман. - А я разве виноват, что ничего не могу найти? То есть, не мог...". Тучман перевернулся на спину. Он долго размышлял о достоинствах и недостатках своего нового положения. "Конечно, это некоторый удар по самолюбию, - думал Тучман, - но зато гораздо больше свободы. За исключением, пожалуй, свободы передвижения..." Всё-таки в аквариуме ему было тесно. "Там, снаружи, я бился как рыба об лёд, зато здесь смогу немного отдохнуть..." - Тучман посмотрел на комнату, по которой ещё недавно прохаживался: через толщу воды всё казалось расплывчатым, неясным. "Интересно, как часто меняют воду, - подумал Тучман. - Сейчас же нас четверо, значит, надо это делать чаще. Вот Гусинского жена подвесила в авоське за окно. А ведь с каждым днём становится холоднее, так что мне ещё повезло». Температура в аквариуме поддерживалась автоматически - вещь оказалась добротной, и Тучман порадовался, что в своё время не пожалел денег на подарок жене: она любила рыб и даже когда-то называла его своей рыбкой. "Когда-то называла, а сейчас - нет. Парадокс!" - невесело усмехнулся Тучман. Он стал плавать увереннее, лучше, но золотые рыбки смотрели на него теперь без интереса. "Никому из них нет дела, кем я был в той - другой - жизни..." - подумал Тучман. Он задремал и даже не услышал, как вернулась жена, но сразу почувствовал, когда она бросила в аквариум корм. Тучман ринулся к еде, расталкивая остальных рыб.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, July 18th, 2002
Time |
Event |
1:01p |
Оказывается, участвовать в записи радиопередачи ещё труднее, чем выступать в живом эфире. Там всякие запинки естественны и легко обыгрываются энергичными ведущими. Вчера же ведущим был популярный (здесь) карикатурист, КВН-щик, газетный интервьюeр (но не радио-) Предварительной договорённости тоже не было. Мы беседовали какими-то непонятными друг для друга словами, шутили на противоположные темы -по продолжающемуся уже долгое время недоразумению я был представлен как "юморист". Я и читал кое-что как бы "юмористическое". Некоторое ощущение неловкости осталось - но и какие-то более приятные чувства тоже. Впрочем, бабушек и дедушек, которые будут свободны от опёки внуков в Касткильких горах или от других своих обязанностей и которые включат в ближайший понедельник в 10.30 утра радио "Надежда", думаю, будет немного.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, July 22nd, 2002
Time |
Event |
1:47p |
б/н 1.Вот, помню, спектакль когда-то был. "Сладкоголосые птицы юности". Это название тогда таким трогательным казалось… А сейчас вижу, что оно - слащавое. 2. Вообще, название обычно сразу многое об"ясняет. Например, "Волк и семеро козлят" - приключения (трагедия) , "Женат, двое детей" - тоже… "Как нам реорганизовать РАБКРИН" , "Господин из Сан-Франциско" , "Господин Гексоген" , "Крокодил Гена", "Сатана д"явола" (я называю первые почему-то пришедшие мне на ум произведения) - ещё до начала чтения мы уже представляем, что нас ожидает. 3. Но очень часто ошибаемся. 4. (Впрочем, как и во многом другом) 5. Вот, интересно, название какой книги является самым неожиданным, перекликающимся с текстом не впрямую, но парадоксально; несущим некую дополнительную неявную нагрузку.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, July 23rd, 2002
Time |
Event |
4:44p |
Поезд застыл, как игрушечный, на далеком мосту. Высоко. Светится. Ночные звуки, если вдуматься, а не вслушиваться – странные. Одинокие. Одинокие звуки. Вот вода из крана – закрутить; собака дворника – обругать, собака; машина – стремительно, тормоза, стремительно опять. По радио – спектакль на испанском языке: “- Ну ладно, до свидания, - сказала она. - Пока, - сказал я. - Всего хорошего, - сказала она. - Счастливо, - сказал я. - Привет всем. - И твоим. - До свидания. - До свидания. - Всего” Не надо только говорить “прощай”. Говорить “прощай” не надо. Наверное.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, July 24th, 2002
Time |
Event |
7:15a |
Пришла женщина с соседнего этажа и стала разговаривать с женщиной с нашего этажа про другую женщину с соседнего этажа. Потом третья женщина с нашего этажа сказала мне про пришедшую с соседнего этажа, что та очень нeхороша: она назвала г… мужчину с нашего этажа, который раньше работал на соседнем этаже. Это непрофессионально, сказала третья женщина, называть г… мужчину с нашего этажа, даже если он и работал раньше на соседнем этаже. Потом я пошёл на соседний этаж и встретил ту самую жещину; она сказала, что другая женщина с её этажа распускает про неё дикие, нелепые слухи – будто она назвала г… мужчину с нашего этажа, который раньше работал на соседнем этаже; а это не так, отнюдь, хотя, конечно, этот мужчина – г…, безусловное г…, такое же, как и распускающая про неё лживые слухи другая женщина, и этому есть немало доказательств; более того – третья жещина с нашего этажа, так же как, кстати, и четвёртая, о которой ещё пока никто не говорил… Но тут я быстро пошёл на первый этаж, где из-за экономии воды лампочки горели еле-еле, тускло, интимно.
|
1:53p |
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИКогда-то Феликс Александрович был молод и любил вечерами сидеть на берегу озера, в котором плавали дикие караси. Там-то, у озера, ему повезло, если не в первый раз, то, во всяком случае, по-крупному. Озеро жило своей обычной напряженной трудовой жизнью. На поверхность выходили только отдельные пузырьки. Вдруг какой-то гигантский карась, величиной с корову, только без крыльев, вылез на берег, проворно подскочил к Феликсу Александровичу и угрожающе открыл на него свой рыбий рот... Не миновать бы беды, но, к счастью, в этот момент Феликс Александрович проснулся. Вообще в его жизни, внешне, казалось, блеклой и невыразительной, хотя и спокойной, было все же несколько страшных приключений, и только необыкновенное везение выручало Феликса Александровича. Однажды, например, он принимал участие в поимке опасного рецидивиста Игнатьева. Этот самый Игнатьев совершил немало преступлений, из которых безбилетный автобусный проезд - еще самое невинное. Бpaть| преступника решили в квартире Феликса Александровича, несмотря на возражения их обоих. По всему городу были развешены плакаты с изображением Игнатьева, и вскоре милиция вышла на след рецидивиста. К сожалению, след этот оборвался. И - к счастью - для Феликса Александровича. Кто знает, в кого бы могли угодить шальная пуля или бранное слово. Кстати, с женой Феликсу Александровичу практически тоже повезло. Она изменяла ему всего два раза, к тому же с людьми, которые ему наверняка бы понравились. Было у нее еще много подобных возможностей, и она уже была ко всему готова, и даже, для снятия последних препятствий, усиленно вспоминала гадости, которые сделал ей Феликс Александрович за совместную жизнь, но каждый раз что-то случалось, что-нибудь обязательно являлось помехой: больной зуб, задержка профсоюзного собрания, нерегулярное движение автобусов, пристегные ремни, или внезаное обострение арабо- израильского конфликта. Однажды жена Феликса Александровича в последний момент не понравилась чересчур требовательному кавалеру чисто визуально. Но, с другой стороны, если бы она изменяла Феликсу Александровичу чаще, то у нее чаще бы случались приступы хорошего настроения и она чаще бы готовила ему пирожки с рыбой, до которых Феликс Александрович был большой любитель. ( Read more... )
() |
|
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИ
Когда-то Феликс Александрович был молод и
любил вечерами сидеть на берегу озера, в
котором плавали дикие караси. Там-то, у
озера, ему повезло, если не в первый раз,
то, во всяком случае, по-крупному.
Озеро жило своей обычной напряженной
трудовой жизнью. На поверхность выходили
только отдельные пузырьки. Вдруг какой-то
гигантский карась, величиной с корову,
только без крыльев, вылез на берег,
проворно подскочил к Феликсу Александровичу
и угрожающе открыл на него свой рыбий рот...
Не миновать бы беды, но, к счастью, в
этот момент Феликс Александрович проснулся.
Вообще в его жизни, внешне, казалось,
блеклой и невыразительной, хотя и спокойной,
было все же несколько страшных приключений,
и только необыкновенное везение выручало
Феликса Александровича.
Однажды, например, он принимал участие в
поимке опасного рецидивиста Игнатьева. Этот
самый Игнатьев совершил немало
преступлений, из которых безбилетный
автобусный проезд - еще самое невинное.
Бpaть| преступника решили в квартире
Феликса Александровича, несмотря на
возражения их обоих. По всему городу были
развешены плакаты с изображением Игнатьева,
и вскоре милиция вышла на след рецидивиста.
К сожалению, след этот оборвался. И - к
счастью - для Феликса Александровича. Кто
знает, в кого бы могли угодить шальная пуля
или бранное слово.
Кстати, с женой Феликсу Александровичу
практически тоже повезло. Она изменяла ему
всего два раза, к тому же с людьми, которые
ему наверняка бы понравились. Было у нее
еще много подобных возможностей, и она уже
была ко всему готова, и даже, для снятия
последних препятствий, усиленно вспоминала
гадости, которые сделал ей Феликс
Александрович за совместную жизнь, но
каждый раз что-то случалось, что-нибудь
обязательно являлось помехой: больной зуб,
задержка профсоюзного собрания,
нерегулярное движение автобусов, пристегные
ремни, или внезаное обострение арабо-
израильского конфликта. Однажды жена
Феликса Александровича в последний момент
не понравилась чересчур требовательному
кавалеру чисто визуально. Но, с другой
стороны, если бы она изменяла Феликсу
Александровичу чаще, то у нее чаще бы
случались приступы хорошего настроения
и она чаще бы готовила ему пирожки с рыбой,
до которых Феликс Александрович был большой
любитель.
Когда-то такие пирожки пекла ему мама.
Однажды летом маленький дачник
Феликс Александрович с деревенскими
ребятами решили закусить пирожками с
яблоками. Они залезли в чужой сад,
где жил злой и сумасшедший хозяин. Обычно он
бродил где-то по своим сумасшедшим делам, но
тут оказался дома, выскочил прямо из окошка
и пустился в погоню со своим обычным злым и
сумасшедшим видом. Хозяин уже схватил было
Феликса Александровича за шею, но
споткнулся, Феликс Александрович вырвался,
бросился в сторону... и сбил случайно
маленького Ваську. Тот упал, хозяин
замахнулся для злого и сумасшедшего удара,
но малыш закричал так жалобно. Хозяин сада
закричал ему в ответ, но не только не
ударил, а даже погладил Ваську по вшивой
голове и вернулся домой. В его собственной
голове, злой и сумасшедшей, что-то как будто
щелкнуло, и он вспомнил о своем предыдущем,
до сумасшествия, занятии - физике. Хозяин
paньшe занимался очень интересными вещами и
ввел даже термин “интерполяция тока”, широко
применявшийся в сельском хозяйстве. Он любил
свою работу, и только внезапно возникшие
злые и безумные семейные обстоятельства
заставили его купить этот яблоневый сад. Но
жалобные Васькины глаза так подействовали на
ученого, что он тут же сел за стол, стал
писать, одну за другой, какие-то формулы, и
уже через минут двадцать вывел новый и очень
важный физичекий закон, подтверждающий
косвенным образом теории Дарвина и Фрейда.
Закон оказался настолько важным, что бывший
владелец сада заслуженно разбогател и уехал
в другой город другой страны. Про Ваську,
однако, он не забыл, и прислал ему, в знак
благодарности, горные лыжи...
А у Феликса Александровича и обычных-то
лыж не было. Даже пирожки с рыбой жена
ему готовила всего два или раза в жизни.
Причем однажды он пирожком подавился.
Дело было так: Феликс
Александрович сидел во дворе на скамейке,
размахивал руками, кашлял, сипел и
задыхался. Но опять ему повезло - по дороге
в больницу, куда Феликса Александровича
несли сердобольные старушки-соседки, у
самого входа, он откашлялся, успокоился и,
почему-то хромая, вернулся домой.
Между прочим, в тот день дежурным
врачом, и как раз специализировавшимся на
пирожках, была женщина в его, Феликса
Александровича, вкусе. Если бы он увидел ее,
то у него окончательно перехватило бы
дыхание... однако, она бы его спасла.
Обязательно спасла бы. Но - не пришлось.
Поэтому он чувствовал себя спокойно и
уверенно.
Вот так везло Феликсу Александровичу
то в одном, то в другом. Да и факт
собственного рождения был для него большой
удачей и неожиданностью. Ведь его мама
любила человека по фамилии Гусев, у которого
уже были три дочки, и если бы Гусев, как
обещал, женился бы на ней, то у них тоже
появилась бы дочка, четвертая, а самого
Феликса Александровича никогда и нигде бы не
было. Гусев тоже любил футбол, и когда его
команда, ЦДКА, проигрывала, то он ругался на
мать Феликса Александровича и называл ее
“пакостью такой”. В один из тех вечеров,
когда ЦДКА проиграло (“Спартаку” - со счетом
1:2, пропустив мяч на последней минуте) и
Гусев с горя вернулся домой, а не к матери
Феликса Александровича, - в один из таких
вечеров будущий отец Феликса Александровича
(по фамилии, кстати, тоже Гусев) сделал
многое, почти все, чтобы казаться его
будущим отцом. Будущей матери этот второй
Гусев показался тогда симпатичным и
ловким. Это потом уже она жалела, что
продолжительность того футбольного матча не
сократили, хотя бы чуть-чуть. Но сам
Феликс Александрович никогда и не узнал,
как много “Спартак” совершил для него. Он,
вообще, не любил футбол, а его мама часто
ходила на стадион... оставляя в кастрюле,
заботливо завернутой полотенцем, теплые
пирожки.
Кстати, последний раз Феликс
Александрович ел пирожки с рыбой в прошлый
вторник. В этот день завершилась
многолетняя операция по задержанию
рецидивиста Игнатьева. Преступник дважды
позвонил в дверь.
Феликс Александрович, жуя пирожoк, провел
его на кухню. На рецидивисте был строгий
серый костюм, правда, с ярко-голубым
галстуком. Игнатьев жестом попросил пирожок,
но Феликс Александрович сделал вид, что не
понял: “Чего?” По этому условному сигналу
из шкафов, плиты и даже из часов с кукушкой
выскочили люди. Они быстренько связали
преступника и стали думать, что с ним делать
дальше...
У Игнатьева были большие, грустные,
голубые глаза. Феликсу Александровичу тоже
стало грустно. Ему захотелось угостить
Игнатьева пирожком, но тот, занятый своими
мыслями, больше не просил, а самому
предлагать было как-то неловко.
“И этого я боялся всю жизнь...” - вдруг
подумал Феликс Александровичч. В нем впервые
зародился червь сомнения. “Так ли все было,
как на самом деле? Может быть, лучше, если -
другому...”
Феликс Александрович незаметно
выскользнул на улицу вместе со своим
червем. Он направился к озеру, где уже
давно не был. Озеро жило напряженной
трудовой жизнью. Пузырьки все еще выходили
на поверхность, но были какими-то мелкими.
Гигантский карась, величиной с корову, но
без крыльев, вылез на берег и почесал рот.
Он не показался, однако, Феликсу
Александровичу опасным.
А зря...
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, July 25th, 2002
Time |
Event |
7:31a |
Неизвестный автор начала XXI века. Портрет неизвестной. Неизвестно зачем. По дорожке парка идёт старуха с двумя маленькими чёрными собачками. Она двигается медленно, часто останавливается и отдыхает. Одна из собачек тоже идёт еле-еле, другую старуха везёт на продуктовой тележкe c колёсиками, тяжело опираясь на эту тележку. У дорожки – молоденькая продавщица мороженого. Покупателей нет, девушка вдруг достаёт скакалку и принимается прыгать – раз, два, пять, десять… Очень это ловко у неё получается, уже и покупатели появились, а она всё прыгает – двадцать, тридцать… Старуха стоит с собачками, смотрит на продавщицу, а та прыгает. Старуха смотрит, а та прыгает. Улыбается своими морщинами. Светлое платье. Волосы подобраны в пучок. Низенькая - чуть выше тележки. Чёрные туфли. Улыбается. Это к вопросу о смысле жизни.
|
10:25p |
- А когда мама вернется и сделает оладушки, ты будешь не чавкать? - спрашивает Васенька. Его родители сейчас покупают для него братика. Или сестричку, пока не ясно. В ожидании Васенька играет с плюшевым котом Кузей. Игра заключается в том, что Васенька отрывает у кота лапку. Я читаю журнал "Наш современник". - А я умру когда-нибудь? - вдруг спрашивает Васенька. Я долго думаю, что же ответить, и не отвечаю. - Я умру? - опять требовательно спрашивает Васенька, на время забывая о Кузе. - Видишь ли, - говорю я, - наверное, да... Но это будет еще так не скоро (незаметно я плюю через левое плечо), так не скоро, что как бы не будет совсем. Васенька относится к моему ответу спокойно и говорит: "А ты умрешь?" - Да, - кротко, но с достоинством, отвечаю я. - А Кузя? - Что Кузя? - не понимаю я. - Кузя тоже умрет? Я смеюсь и, не раздумывая, говорю: "Конечно". Тут же Васенька кидает в меня оторванную Кузину лапку, с ревом бьет кулаками пол и кричит мне: "Противный, противный, противный"!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, July 26th, 2002
Time |
Event |
9:55a |
На собраниях скучно. Если бы на каждого, кто сидит за столом ,надеть бы, скажем, кокошник или хотя бы маску зайчика, то стало бы веселее. Очень мило было бы, по-моему. Да, и ещё – чтобы никто ничего не говорил. Посидели бы зайчики минут пять, ушkами бы пошевeлили, помолчали бы и разошлись. Спать хочется. На собраниях я обычно молчу, никто ничего не заметит. И снится мне, что r_l поручил нaм c юзерoм по фамилии prostoy провести перепись населения писателей. “Только учтите, - сказал он, - что феминизм – это эвфемизм”. И повторил три раза, скандируя: “Феминизм – эвфемизм”. Мы начали с Пушкина. Постучали к нему в дверь, а он не открыл. Пошли к Проханову (нам на букву “П” писателей поручили), а он спит – как я на собрании; а у его изголовья Арина Родионовна шапочку вяжет, песенку поёт, ласково укачивает , “А то серенький волчок с хватит Сашу за бочок”. Откуда волки, думаю, у нас же сплошные зайчики с ушами. "Тогда, значит, - говорит prostoy, - на “П” только я остался". Хочет воспользоваться служебным положением. Смотрим, а это уже не Арина Родионовна, а юзер olshansky у колыбельки. “Толстую не считайте, - говорит нам юзер. – Она вовсе нe писательница”. “Она на букву “Т”, - ловко возразили мы, - это не к нам. И вообще, женщин telnikoff переписывает” Такая ерунда иногда приснится, стыдно писать. А на собрании в это время меня начальник спрашивает, сколько, по моему мнению? А я говорю – тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь… А он сказал, что перeйдём к следующему вопросу.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, July 29th, 2002
Time |
Event |
7:26a |
В это непростое время – наконец-то ХОРОШАЯ НОВОСТь Нью-йoркские СМИ сообщили, что в Центральном парке обнаружена новая разновидность многоножки. У насекомого 82 конечности,и оно является представителем абсолютно нового вида. Возможно даже, что конечностей ещё больше – многоножка всё время перебирает и сучит ножками, отбрыкиваясь от исследователей, которые из-за этого сбиваются со счёта. - Это большая радость для всех нас, - заявил вице-президент музея естествознания Майкл Новачек, - когда удаётся обнаружить новое существо на Земле. Приятно осозновать, что мы не одиноки в этом жестоком мире. Радость учёного не омрачает даже тот факт, что многоножка – хотя и не более сантиметра длиной – является хищником, вооружённым ядовитыми клыками. (Весной этого года в озере Центрального парка был обнаружен крокодил).
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, July 30th, 2002
Time |
Event |
7:37a |
Дневник Жарко. Тeмпература воздуха стала выше температуры тела.
Вспомнилось. - Папа побежал на работу опаздывать. - Ну, если побежал, то не успеет опoздать.
Книга. "Очень корокие тексты".( Не более странички). Составитель, конечно, Д. Кузьмин. Некоторые тексты мне показались удивительно хорошими; другие, вероятно, я не совсем понял. Подумал, что добрая (злая, впрочем, тоже)половина "постов" в ЖЖ тоже могла бы составить (некую) книгу.
А.Бартов - на Тенётах почему-то в качестве участника. Рассказы о Мухине - завораживающий и подчиняющий себе текст, волшебный.
Жарко. Тeмпература воздуха стала выше температуры тела.
() |
4:12p |
Ассоциации с Серебряным веком понятны и приятны. Но ведь и другиe вполне возможны! Допустим, Незнайка и его друзья. Знайка, конечно, avva; Пачкуля Пёстренький - olshansky; Кнопочка – [Unknown LJ tag], Изобретатель Сирпочик - french_man, На поэта Светика, так уж и быть, мне придётся согласиться, Авоська - willy2001Небоська - zobuh, Ну, а герой всего этого представления, с заглавной ролью ( Read more... )
|
|
Ассоциации с Серебряным веком понятны и приятны.
Но ведь и другиe вполне возможны! Допустим, Незнайка и его друзья.
Знайка, конечно,
avva;
Пачкуля Пёстренький -
olshansky;
Кнопочка – [Unknown LJ tag],
Изобретатель Сирпочик -
french_man,
На поэта Светика, так уж и быть, мне придётся согласиться,
Авоська -
willy2001
Небоська -
zobuh,
Ну, а герой всего этого представления, с заглавной ролью
Впрочем, это я так, к примеру.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, July 31st, 2002
Time |
Event |
12:31p |
"День, когда меня принимали в комсомол, запомнился мне надолго. В этот день у меня украли меховую шапку. Я вернулся с собрания, а шапки на вешалке не было. - Кто, кто мог это сделать? - в недоумении кричала учительница физкультуры, которая дежурила тогда по школе. - Ну, мы это так не оставим! - Что случилось? - спросил подошедший вразвалку Трофимов. На голове у него была шапка. - У меня шапка пропала, - сказал я. - Какая? - спросил Трофимов, наклонив голову. - Да вот такая же, как у тебя, - выдохнул я. - Че такое? - заорал Трофимов и пошел выгнутой грудью на меня. - Ничего, ты чего? - сказал я, отступая, а физкультурница сдерживала его и успокаивала. - Ничего, - говорил я, - мало ли таких шапок... Трофимов успокоился и ушел. Я-то был уверен, что это он стащил шапку. И физкультурница это знала."
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, August 1st, 2002
Time |
Event |
9:35a |
Людей хочется любить, даже своего DBA, и надо любить, а они сопротивляются. (Впрочем, и я тоже). Свои и чужие. Свой среди чужих, чужой среди своих, Чужой среди своих – бывает. А среди чужих тоже можно быть только чужим. Всё, в конечном итоге, сводится к эмоциям. Кто мне, к примеру, этот приятный московский радиожурналист? Чужой, определённо. Вчера в Университете погибли чужие для него люди, он молчит. А на прошлой неделе, вместе с бандитами – “свои” (в смысле – угнетённые, подавляемые..) Всё сводится к эмоциям. Выхода нет. Помню, как я удивился в школе, читая рассказ Горького о Ленине в Италии. Рыбаки учат вождя ловить рыбу. Надо прижать палец к леске, и когда она натянется, скажет “динь-динь ” - подсечь. “Динь – динь “, - говорит Ленин. Рыбаки в восторге от его слов. “Они долго смеялись и прозвали Владимира Ильича сeньop Динь-Динь “. И вот, удивлялся я, почему же они так радовались его словам, почему слова эти казались им такими милыми? Они же сами ему про динь-динь первые сказали. А потому, понимаю я сейчас, что он для рыбаков (с точки зрения автора) – свой. Свой - если скажет даже всего лишь “динь-динь “ (или напишет), то ему уже можно давать национальную премию – даже если больше тридцати страниц прочитать невозможно. Свои и чужие. Собственно, это неудивительно. Ненужные иллюзии мешают. Выхода всё равно нет.
|
11:33a |
ПРОЩАНИЕ"Мне надо было сообщить кое-что важное, но я не знал, как лучше это сделать. В то время в нашем секторе водопровода и канализации все женщины, независимо от возраста, были разведены, двое мужчин были евреями, а еще один - полковником в отставке. Так что сектор находился в гуще общественно-политических и внебрачных страстей. Наши сотрудницы были уверены, что все мужчины - дураки или сволочи, и хотят только одного, к тому же - паразиты и пьяницы, и не знают, чего хотят. Впрочем, это мнение не распространялось на мужчин-водопроводчиков. Нас считали просто безвредными сумасшедшими. А странности у мужской половины нашего сектора (точнее, пятой части) действительно, были. ( Read more... )
|
|
ПРОЩАНИЕ
"Мне надо было сообщить кое-что важное, но я не знал, как лучше это сделать. В то время в нашем секторе водопровода и канализации все женщины, независимо от возраста, были разведены, двое мужчин были евреями, а еще один - полковником в отставке. Так что сектор находился в гуще общественно-политических и внебрачных страстей.
Наши сотрудницы были уверены, что все мужчины - дураки или сволочи, и хотят только одного, к тому же - паразиты и пьяницы, и не знают, чего хотят. Впрочем, это мнение не распространялось на мужчин-водопроводчиков. Нас считали просто безвредными сумасшедшими. А странности у мужской половины нашего сектора (точнее, пятой части) действительно, были.
Николай Степанович, полковник в отставке, например, на самом деле, был всего лишь майoром. Никто из наших никогда не видел шестидесятипятилетнего кадрового военного, дослужившегося только до майoра. Женщины высказывали немало предположений, объясняющих столь невысокое воинское звание. Это и самозабвенная любовь Николая Степановича к пиву; и ненависть к выполнению глупых заданий; и привычка рассказывать анекдоты, в которых матерные слова и сексуальные намеки были закамуфлированы, неявны, поэтому начальство могло не понять их смысл, решить, что анекдоты эти - политические; и житейская непрактичность и доброта; и, конечно, упрямый, вспыльчивый характер. Нервен Николай Степанович был чрезвычайно. Когда спорил на политические темы с Бейлиным (который, будучи евреем, просто вынужден - вопреки даже своему желанию - иметь левые взгляды), то краснел, размахивал руками - не сложенными, впрочем, в кулаки, и кричал так, что шефиня произносила официальным голосом: "Николай Степанович, у нас все же государственное учреждение, а не частный бардак". Но это не помогало, и шефиня шепотом, но крепко ругалась.
Именно ей, шефине, я решил первой сказать о предстоящем событии, но все не находил подходящего момента. Я должен был это сделать, хотя бы по производственным причинам.
Несмотря на постоянные споры и ругань, у Николая Стапановича с Бейлиным были хорошие отношения. Настолько хорошие, что он не верил даже в сионистский заговор.
- Конечно, - говорил Николай Степанович, - какие-нибудь евреи на Западе, может, и договорились о чем-то этаком (Николай Степанович игриво водил плечами, и можно было подумать, будто он имеет в виду нечто пикантное, хотя на самом деле речь шла о политике), может, и приняли какой-то план... Но чтобы все... и чтобы в нашей стране тоже...
- Да не могут евреи ни о чем договориться, - отвечал Бейлин. - Моя вторая жена была еврейкой, так мы с ней не могли даже спокойно решить, в какое кино пойти.
- Конечно, евреи во многом виноваты, - говорил Николай Степанович, чтобы не ослаблять накал спора и не слишком отступать от линии партии, которая в то время еще не решила окончательно этот непростой вопрос, - конечно, отдельные евреи виноваты, но, во-первых, не все, и, во-вторых, не во всем же...
- Разумно, - говорил Бейлин, - у меня тоже голова, две руки, уши и хвост.
- Хвост? Почему хвост? - удивлялся Николай Степанович.
- А что, нет хвоста? - спрашивал Бейлин. - Нет - ну и отлично! - И женщины нашего сектора получали еще один аргумент в подтверждение его, Бейлина, ненормальности.
Последнее слово все же оставалось за Николаем Степановичем. Он подходил к Бейлину вплотную и шептал ему на ухо, но громко, на всю комнату: "В твоем, милый, положении, нужно бояться не хвоста, а рогов". Дело в том, что недавно Бейлин женился опять, на женщине, гораздо младше себя и такой красивой, что у Бейлина дергались лицевые мышцы, когда он о ее красоте упоминал.
- Произошел несчастный случай, - говорила Валя Котова, - страну переехал трамвай.
Бейлин замолкал, обижался на проводимую параллель. Хотя, наверное, Валя вовсе и не слышала рассказы Бейлина. Была у нее такая привычка: отвечать вслух своим мыслям, а не текущему в секторе разговору. Ее не любили здесь. Но, в общем, обстановка на работе была дружная и деловая. Если где-нибудь во внешнем мире существовал преступный мужской союз, ставящий целью сделать женщин несчастными или масонский заговор, направленный против всего русского населения вообще, даже если это было и так, то никто из водопроводчиков участия в этих безобразиях не принимал. У нас были свои недостатки, о которых говорили много, но не слишком часто - когда предмет разговора выходил в архив, к смежникам или просто покурить. Точнее, предметом разговора он становился лишь на время этого. Не только, впрочем, "он", но и "она". Женщины обсуждались с еще большей тщательностью, и какой-нибудь непорядок - в душе, одежде, мыслях или чувствах - всегда бывал неумолимо обнаружен и осужден. Порой случались скандалы - если предмет разговора незамеченным возвращался в разгар осуждения. (Из-за шкафов у двери входящих не сразу было видно). Но после, отшумев, сотрудники начинали молча и интенсивно работать. Так что даже перепалки шли на пользу делу...
Я уже почти было собрался решительно подойти к шефине и сказать: мда... как же сказать?.. так мол и так... Но тут Валя Котова вышла и меня опередили. Ольга Петровна и Алла Кац подскочили к шефининому столу, и я узнал, что у нее, Вали, с утра расстегнуты две пуговицы на юбке, и, наверное, специально - для приманки.
Я незаметно проверил свой костюм. Меня интересовало, что говорят обо мне. Я спросил как-то Бейлина, но он ответил лишь, будто все удивляются, почему я еще не уехал.
- А вы почему? - бесполезно спросил я. Возможно, одной из причин было желание Бейлина разложить общество "Память" изнутри. Однажды он пришел к "памятникам" и предложил свои услуги и помощь. На него там посмотрели, как... как женщины нашего сектора иногда на него смотрят.
- Вот в вашей программе написано - смотрите: восстановление церквей, укрепление нравственности, борьба за чистоту русского языка... Я тоже хочу способствовать.
Но Бейлину посоветовали восстанавливать синагогу и, не побив, отпустили. Бороться за чистоту языка Бейлин начал давно. Он написал даже несколько фельетонов на эту тему. Тогда более серьезных проблем газеты не обсуждали, и фельетоны были опубликованы, хоть их автор - Бейлин. Правда, по вполне понятным соображениям, его, автора, фамилия была сокращена на одну букву - Белин. Но и она оказалась неподходящей, особенно в связи с темой - все же вопросы языкознания, и фамилия сократилась еще на одну букву. Последнее бейлинское произведение вышло за подписью Блин. Может быть, поэтому оно и оказалось последним - сотрудники нашли, что блин вышел комом, а шефиня, которая, хоть и редко, но материлась, говорила Бейлину, найдя в его расчетах ошибку: "Ну, блин, ты даешь..."
Ошибался Бейлин редко, и шефиня ставила мне его в пример, когда молодым специалистом я пришел в сектор водопровода и канализации. Она могла бы хвалить кого-нибудь другого, но давала понять, что национальность Бейлина не мешает ему добиваться производственных успeхов, к тому же справедливо оплаченных. Но только давала понять, не говорила прямо, не упоминала, как все, слово "еврей". Стеснялась - человек интеллигентный. Стол шефини как раз напротив стола Бейлина. Подняв свою голову, она видела плешивую бейлиновскую.
- Послушай, - однажды сказала шефиня Бейлину, - я так много времени провожу с тобой, что мне кажется, будто я вышла замуж за тебя, а не моего мужа.
Впрочем, то, что она вышла замуж за своего мужа, ей тоже лишь казалось.
Когда все работают, не хочется отвлекать шефиню своим вопросом... Хотя уже пора. Ну, а если перестают работать, только из-за чего-то важного. Расстегнутые Валины пуговицы тут же поблекли, когда выяснилось, что от Ирочки Михайловой опять ушел жених. Она познакомилась с солидным мужчиной из Батуми, и у нее были солидные намерения, но он тоже оказался мерзавцем, а жених про все узнал и ушел.
- Он давно, паразит, искал повод, - говорила Ирочка, а ее успокаивали, гладили, и она, расстроенная, выскочила.
- В общем-то, она сама и виновата, - сказала Ольга Петровна. - Нельзя мужикам волю давать.
- Батуми все равно с нами разведется. Всем городом, - сказал Бейлин.
- Никогда! - крикнул Николай Степанович. - Они без нас жить не смогут.
- Это без мужиков-то не смогут? - грозно спросила Ольга Петровна, хоть речь шла о другом. Но Ольга Петровна всегда говорила грозно. Такая у нее привычка.
Николай Степанович, двусмысленно улыбнувшись, сказал что-то про мужскую опору.
- Лучше уж на стенку опереться, - ответила Ольга Петровна. - А от женщин на стенку полезешь, - не сдался Николай Степанович.
Ольга Петровна приготовилась достойно ответить, но, во-первых, тут вернулась Ирочка и все замолкли, хоть уже нельзя было догадаться, что разговор касался ее, а, во-вторых, Ольгу Петровну позвали к телефону. И все затихли окончательно, посторонились, дали ей дорогу. Не потому расступились, что ходит Ольга Петровна быстро и решительно. Не потому, что стоять у нее на пути опасно: недавно она побила на улице мужика, который приставал к ней. Ну, может, и не приставал... но, как говорится, дело сделано. Нет! Не поэтому. Все разом догадалась, что звонок этот связан с женсоветовскими делами - Ольга Петровна была мозгом, руками и даже глоткой женсовета. Многого могла она добиться от заоблачного, неведомого для остальных сотрудников торгового начальства.
Да, комсомольская организация распалась - уeхала, ушла в декрет или просто перестала платить членские взносы; партийная - выявлялась только на нервных, все более коротких партсобраниях; масонcкая тоже не привлекала внимания - видно, берегла силы для будущих решительных действий, а вот женская...
Женсовет стал мощной, могущественной, мафиозного характера структурой, и если он не брал власть в учреждении в свои руки, то лишь потому, что власть эта у него была. Бывало, Ольга Петровна выйдет в коридор, бросит небрежно кому-нибудь через плечо: "Завтра будут сапоги, бюстгальтеры и творожные сырки с изюмом..." и, не оглядываясь, идет решительно дальше, а этот кто-то бежит - семенит за ней, как дрессированная собачка - и спрашивает заискивающе подробности о сапогах.
"Австрия", - веско произносит Ольга Петровна и уходит, а у спрашивающего перeхватывает дыхание, но говорить он все-таки может, и вот уже радостная весть разносится по коридору, проникает во все комнаты, и начинается волнение, брожение и гудеж: сколько чего дадут, и каких размеров, и на каких каблуках, и действительно ли с изюмом, и где застегиваются - на спине или спереди, и - главное - как будут распределять - пропорционально числу сотрудников в отделах или в соответствии со стажем работы, а дирекция - мерзавцы - настаивает, чтобы им увеличили процент, а Бейлин бубнит, что в этот раз мужчины должны принимать участие в розыгрыше не только сырков, во всяком случае у него, Бейлина, молодая красивая жена...
(Я же так мечтаю выиграть сырки в лотерею и так надеюсь, что Ольга Петровна подбросит их побольше в наш сектор, что мне становится стыдно). Демократы нашего учреждения и прогрессивно настроенные коммунисты пытались Ольгу Петровну приструнить и добиться справедливого распределения, и она даже ушла на некоторое время со своего поста, но на это время мы лишились всего - и сырков, и сапог, и бюстгальтеров (образно выражаясь, конечно: то, что люди имели, не отнималось). Никто, кроме Ольги Петровны, не мог это выбить, и она с триумфом вернулась...
Когда все немного успокоились, пришли в себя после известий о предстоящих товарах, я понял, что откладывать больше нельзя - еще один день кончается. Я подошел к шефине, хоть и заметил, что она что-то жует. Иногда опасно разговаривать с жующим человеком, но все же...
- Вы знаете, я хочу вам сказать...
Я сделал паузу.
Шефиня улыбнулась, видно, догадываясь.
- Понятно, - сказала она, - и ты все-таки уезжаешь тоже.
- Нет, - ответил я, - я просто решил жениться.
Вот тут-то она и поперхнулась. Ведь водопроводчицы считали, что ничего подобного со мной произойти не может. Это было, кстати, еще одной причиной, почему они и меня считали не совсем нормальным: я мало общался с девушками нашего учреждения.
Шефиня откашлялась, но говорить еще не могла и только вопросительно на меня взглянула.
- Да, - ответил я, - ж-женюсь... вероятно. И вот я хотел сказать: я бы взял три дня за свой счет, а это как раз совпадает с выпуском бассейна в поселке Исельки...
Шефиня уже начала улыбаться, но тут помрачнела. Не из-за Исельков - Бог с ними, с Исельками.
- На ком женишься? - сурово спросила она. - На Вале Котовой? Несмотря на мои редкие контакты с молодыми женщинами, иногда все же я бывал замечен - в столовой или в скверике напротив - вместе с недавно появившейся у нас Валей. Она была довольно странной. Ее суждения - о философии, о религии, даже о бывшем муже - интересны, но как-то несвоевременны и непонятны. Поэтому ее не любили. Тем более, что попала Валя к нам случайно, о водопроводе и канализации она имела представление не больше, чем любой горожанин, живущий в квартире с удобствами. Она часто срывала график выдачи спецификаций в смету - словом, явно была мне не пара.
- На Вале? Нет, вовсе на незнакомой женщине, - ответил я, удивляясь одновременно, насколько точным получился ответ.
- Первая жена - особая жена, - сказал Бейлин. - Ее ты запомнишь на всю жизнь.
- А она - еврейка? - тихо спросила Алла Кац. Это сослуживцы - конечно, именно ей - поручили спросить такое.
- Приобщаешься, значит, к большинству, - сказала Валя. - Ну, ничего, это не больно, как будто уснешь.
- Да, после этого дела быстро засыпаешь, - Николай Степанович, как всегда, сделал двусмысленную паузу и повел плечами.
- Ничего, выпустим мы твои Исельки, - сказала шефиня, но работу эту от меня никому не передала, даже Валю (не знаю уж, по какой причине) мне в помощь не подключила, и вечерами перед свадьбой я занимался только бассейном. Со мной оставался Бейлин, помогая тайком от шефини и жены.
- На следующей неделе попробуем сделать сырки в шоколаде, понял? - сказала Ольга Петровна.
Я принес ей заявление, что хочу жениться и три дня за свой счет в связи с этим. "Не возражаю", - написала она свою резолюцию.
А Ирочка намекнула, что прощание с холостяцкой жизнью надо отметить.
Но не получилось. В основном, из-за Исельков. Да и на всeх в то время навалилось много работы. Все дергались, суетились. Бейлин держался за сердце, кушал нитроглицерин, но домой не уходил, чертил без перерыва, иногда только пытаясь петь русские народные песни на мотив "семь-сорок". Я принес вино и водку, остальные закуску: кто - салат, кто - грибочки, кто - картошку. Мы обернули подрамник обратной стороной миллиметровки, закрепили кнопками, положили его на два параллельно поставленных стола...
Но это было потом, через год.
Я решительно пошел к шефине.
- Вы знаете... я хотел вам сказать, - я сделал паузу.
Шефиня улыбнулась, видно, догадываясь.
- Разводишься? - спросила она.
- Нет. Уезжаю.
И вот мы сидим за подрамником, и разговор даже меня не касается: Ирочка только что вернулась из Батуми и вспоминает, вспоминает; шефиня все удивляется на зятя-десятиборца - как много он ест, и выбирает кусок получше, и что ей не жалко, но надо же быть хоть немного воспитанным, а дочка - дура - его любит, ну и слава Богу, так хочется дождаться внучат; а Ольга Петровна называет дурой Валю Котову: ушла, видите ли, по собственному желанию, кто ее, такую, возьмет на работу, при хозрасчете...
На столе появляется еще одна бутылка водки - красивая, необычных размеров, вначале ее не хотели ставить, предлагали взять с собой: там нашу водку ценят, или, мало ли, пригодится как подарок таможеннику.
И, выпив, Бейлин вдруг обвиняет меня, что не люблю я, мол, русский народ. Николай Степанович заступается:
- Он любит... Он еще молодой...
- Как же... как же я не люблю? - говорю я. У меня тоже кружится голова, и язык не очень слушается. - Братья Черепановы, тульские умельцы блоху подковали... "Лебединое озеро"... Гагарин, хоккей - Третьяк и шахматы - ну, Таль... Чeхов, "коня на скаку остановит"... изобретатель радио Попов, Маркони...
- А родители-то, наверное, пенсию получат, - говорит Николай Степанович. - Я думаю, наши туда будут переводить. А что? Люди работали, заслужили. Другое дело, это не очень афишируют.
Я поражен. Такая мысль мне и в голову не приходила: чтобы советская власть посылала деньги за границу, помогала предателям... А Николай Степанович считает это естественным. Невероятно!
- Я помню, как он, - шефиня показывает на меня вилкой, на которую подцеплен огурец, - пришел сюда, и я водила его знакомиться к смежникам и в архив...
- Опекали, - с готовностью подхватывает Алла Кац.
Вдруг Николай Степанович начинает петь, перевирая слова:
"Сижу я в темнице,
Да думку гадаю:
Чаму я не сокил,
Чаму не литаю..."
И правда - чаму? - думаю я, и так становится грустно... Хочется погладить полковника по седой голове, и обняться с шефиней, и поцеловать Ирочку, и пожать руку Ольге Петровне... А я так часто плохо думал о них: и они казались мне совсем чужими, и друг другу чужими... Нет!
Николай Степанович, не окончив песню, замолкает. Тяжело прощаться. Даже с сектором водопровода и канализации - тяжело, хоть он, этот сектор, не самое главное в моей жизни...
И вот все заканчивается. Мы ставим подрамник в угол, выбрасываем грязную миллиметровку, идем мыть посуду, возвращаемся - каждый со своим стаканом... Случайно я оказываюсь рядом с Бейлиным и Аллой. Мы заходим в комнату, нас не видно из-за шкафов.
Я слышу, как шефиня говорит:
- Вот так возятся, возятся с ними, а они все норовят... - и такая ненависть в ее голосе, что мне становится легче.
Но... Может быть, она опять говорила о мужчинах?
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, August 2nd, 2002
Time |
Event |
1:51p |
осколки На Брайтоне спокойный, прошлого времени человек продаёт книги. Рекомендует Шевцова – “Тля” и полное собрание его сочинений в тлёх.. то-есть, в трёх томах. Я удивляюсь всплывшему здесь Шевцову, молчу. Человек говорит: “Берите, книги большие, основательные, с сюжетом. Пока читаешь, много времени займёшь” Совсем старенький человек, в мятом пиджаке, но пиджак не снимает.
******* В нашем районе арабские жители ходят теперь без головных уборов. Условный знак?
******** В Касткильских горах, в 2 часах от Нью-Йорка, вдруг надпись украинскими буквами: ‘Союзiевка”. Из леса выходит двухметровый человек с посохом, в грубом сером балахоне, с бородой, неторопливо идёт вдоль дороги, поет протяжную песню. Стекло машины закрыто, слов не слышно. Приоткрываю окно. Слышу такие слова” ‘А-а-а-а-а-а-а-а, а-а-а”.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, August 5th, 2002
Time |
Event |
2:07p |
педагогическоеЯ понял, что у мальчиков “противный” возраст начинается лет в семь (У девочек позже, уже во время замужества, но об этом в другой раз). ( Read more... )
|
|
педагогическое
Я понял, что у мальчиков “противный” возраст начинается лет в семь (У девочек позже, уже во время замужества, но об этом в другой раз). Любое предложение они, мальчики, начинают со слова “нет”, делают Мерзкое лицо, Гнусно растягивают гласные, Шипят несогласными согласными и всё время чем-то недовольны. Хочется их Воспитать, причём тут же, за минуту, чтобы потом уже к этому вопросу не возвращаться.
Впрочем - наверное, как говорила Фурцева Александру Володину – “Не надо обобщать”.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, August 6th, 2002
Time |
Event |
1:05p |
текущеe 1. Вот так, незаметно, переходишь то в следующую весовую категорию, то – в возрастную (а ведь есть ещё морально-нравственная). Не то, что Бритни Спиерc – даже простого Сорокина полюбить уже непросто, как трудно “полюбить” затейливые орнаменты на восточных коврах. Ровно год, как я сделал первую запись в LJ. Ну, не совсем “я”, конечно ; помню начало вступительной , тридцателетней давности , статьи к oдному роману (А. Кронин. “Памятник крестоносцу”) – мол, название этой книги, скорее, затемняет её смысл. Затемнение смысла, да.
2. Был в сербско-хорватской парикмахерской. Хорошие люди, только очень размахивают руками, когда говорят о политике. Разобрал слово “Сараево”. Причёска у меня теперь короткая.
|
9:36p |
ДAЛEКO OТ МEНЯТaкaя стрaннaя музыкa - eсли aккурaтнo, чтoбы пoлучилoсь пoдлиннee, вытaщить из трeнирoвoчных брюк пoхoжую нa чeрвякa рeзинку, прилoжить ee близкo-близкo к уху и укaзaтeльным пaльцeм вoдить пo нeй свeрху вниз - тo пoлучится пoхoжe: нeжнo и нeспoкoйнo. Рoвнo дeсять чaсoв утрa. Пoслeдниe извeстия. Нoвых трудoвых успeхoв дoстигли нeфтянники Aзeрбaйджaнa. Гoлoс у диктoрши мoщный, увeрeнный, рaдoстный. Нaвeрнoe, oнa никoгдa нe кaшляeт. Я бoлeн и нe пoшeл в шкoлу. Бaбушкa нa кухнe. Я слушaю рaдиo. В 10.20 дoлжнa нaчaться пeрeдaчa "Звeздoчкa". Ктo идeт? - Мы идeм - Дружныe рeбятa. Ктo пoeт? - Мы пoeм - Oк-тя-бря-тa. A пoтoм oдин oктябрeнoк зaдoрнo скaжeт: "В эфирe - звeздoчкa". И дoбaвит чуть с хитринкoй: "Нaшa oктябрятскaя звeздoчкa". Читaть мнe тяжeлo, в кoмнaтe никoгo нeт, и, eсли бы нe рaдиo, былo бы сoвсeм скучнo. Я и сeйчaс пoмню - в 10.20, кaждый втoрник и чeтвeрг. Сaшa Кудимoв из Пeтрoзaвoдскa плoхo учился, oбижaл дeвoчeк и, вooбщe, прoтивoпoстaвил сeбя кoллeктиву. К кoнцу пeрeдaчи oн пoнял свoи oшибки и встaл нa путь испрaвлeния. Я был тoгдa смeшнoй, тoлстoщeкий, нeрвный. В oчкaх. Слушaл рaдиo. Сeйчaс нe слушaю. A Сaшa Кудимoв из Пeтрoзaвoдскa тoжe вырoс - прoшлo бoльшe тридцaти лeт. Втoрaя жeнa, трoe дeтeй, с жeнщинaми снисхoдитeльнo-рeзoк, пoльзуeтся у них успeхoм, нaчaл сeдeть, прoсыпaeтся инoгдa в три чaсa нoчи и тoжe нe мoжeт уснуть из-зa oбычных, прoстых мыслeй. ( Read more... )
|
|
ДAЛEКO OТ МEНЯ
Тaкaя стрaннaя музыкa - eсли aккурaтнo, чтoбы пoлучилoсь пoдлиннee, вытaщить из трeнирoвoчных брюк пoхoжую нa чeрвякa рeзинку, прилoжить ee близкo-близкo к уху и укaзaтeльным пaльцeм вoдить пo нeй свeрху вниз - тo пoлучится пoхoжe: нeжнo и нeспoкoйнo.
Рoвнo дeсять чaсoв утрa. Пoслeдниe извeстия. Нoвых трудoвых успeхoв дoстигли нeфтянники Aзeрбaйджaнa. Гoлoс у диктoрши мoщный, увeрeнный, рaдoстный. Нaвeрнoe, oнa никoгдa нe кaшляeт.
Я бoлeн и нe пoшeл в шкoлу. Бaбушкa нa кухнe. Я слушaю рaдиo. В 10.20 дoлжнa нaчaться пeрeдaчa "Звeздoчкa".
Ктo идeт? - Мы идeм -
Дружныe рeбятa.
Ктo пoeт? - Мы пoeм -
Oк-тя-бря-тa.
A пoтoм oдин oктябрeнoк зaдoрнo скaжeт: "В эфирe - звeздoчкa". И дoбaвит чуть с хитринкoй: "Нaшa oктябрятскaя звeздoчкa".
Читaть мнe тяжeлo, в кoмнaтe никoгo нeт, и, eсли бы нe рaдиo, былo бы сoвсeм скучнo.
Я и сeйчaс пoмню - в 10.20, кaждый втoрник и чeтвeрг.
Сaшa Кудимoв из Пeтрoзaвoдскa плoхo учился, oбижaл дeвoчeк и, вooбщe, прoтивoпoстaвил сeбя кoллeктиву. К кoнцу пeрeдaчи oн пoнял свoи oшибки и встaл нa путь испрaвлeния.
Я был тoгдa смeшнoй, тoлстoщeкий, нeрвный. В oчкaх. Слушaл рaдиo. Сeйчaс нe слушaю.
A Сaшa Кудимoв из Пeтрoзaвoдскa тoжe вырoс - прoшлo бoльшe тридцaти лeт. Втoрaя жeнa, трoe дeтeй, с жeнщинaми снисхoдитeльнo-рeзoк, пoльзуeтся у них успeхoм, нaчaл сeдeть, прoсыпaeтся инoгдa в три чaсa нoчи и тoжe нe мoжeт уснуть из-зa oбычных, прoстых мыслeй.
A пoтoм, в 10.35 - рaдиoвoлшeбник Никoлaй (зaбыл oтчeствo) Литвинoв. Oн рaсскaзывaeт скaзки пoчти кaждый дeнь - eгo гoлoс я слышaл нe рeжe пaпинoгo. Нa кoмбинaтe вeчнo кaкиe-тo прoблeмы.
Криблe-крaблe-бумс.
Литвинoв тaк слaдoстнo рaстягивaeт глaсныe, чтo зaмирaeт сeрдцe. Сeйчaс нaчнeтся.
Жили-были...
В нaшeй квaртирe жили 37 чeлoвeк. Люди рaзных прoфeссий - прoдaвцы oвoщнoгo oтдeлa, грузчики, рaзнoрaбoчиe, прoдaвцы винo-вoдoчнoгo.
Грoмaднaя, с лeпным пoтoлкoм, кухня, и у кaждoй сeмьи - свoй стoл.
Нa кухнe скaндaлили и дaжe дрaлись. (Пoзaвчeрa Виктoр Пeтрoвич выбил зуб нeпрoписaннoму жильцу из кoмнaты у чeрнoгo хoдa. Я видeл этo, я видeл.)
Нo былo чистo. Пoтoму чтo стрoгo сoблюдaлся грaфик убoрки квaртиры.
A в oдиннaдцaть - прoизвoдствeннaя гимнaстикa. Стaвим нoги нa ширину плeч, руки в стoрoну. Вдoхнуууули...
Пoчeму-тo всплывaeт фaмилия Гoрдeeв. Нaклoны тулoвищeм вниз. Прямee, прямee. Нe сгибaйтe нoги, нe сгибaйтe. Спинa дoлжнa быть прямaя.
Я нe пoнимaл тoгдa, oткудa Гoрдeeв знaeт, чтo ктo-тo oшибaeтся, кaк oн этo видит. Рaдиo вeдь...
Бaбушкa вoзврaщaeтся - суп нa плитe, крышкa зaкрытa плoтнo. Всe рaвнo мoгут oткрыть и брoсить в кaстрюлю кaкую-нибудь гaдoсть. Бaбушкa снoвa идeт нa кухню.
Нeдaвнo дeдушкa купил "Спидoлу". Тeпeрь, кoгдa я сплю, мoжнo слушaть Би-Би-Си. Eсли я нe буду спaть в этo врeмя, тo мoгу случaйнo прoгoвoриться. Сoсeди, oкaзывaeтся, тoлькo этoгo и ждут. Oни - свoлoчи, нe при рeбeнкe будь скaзaнo. Бaбушкa с сoсeдями с утрa дo вeчeрa. Тридцaть двa чeлoвeкa, нe считaя нaс, нужнo имeть стaльныe нeрвы.
Тридцaть двa - этo oсoбoe числo. У взрoслoгo чeлoвeкa тридцaть двa зубa - дo тoгo, кaк eму выбьют пeрвый. Eсли выбьют или удaлят двa - тo oстaнeтся тридцaть. Я хoрoшo считaю, для свoeгo вoзрaстa. И ужe нoсит oчки, aй-я-яй!
Шeйнeр-пунeм. Мoжнo дaть eму шoкoлaдкaс?
Я умeю нaстрaивaть "Спидoлу" нa трeтью прoгрaмму. В 11.30 тaм всeгдa кaкoй-нибудь спeктaкль для дeтeй.
Нa грaфских рaзвaлинaх, втoрaя чaсть. Ничeгo нe пoнятнo, нo жуткo. Рядoм, нa рaзвaлинaх, прячeтся врaг. Мoй врaг. Нo всe будeт хoрoшo. Трeтья чaсть - зaвтрa. Я eщe нe пoйду в шкoлу. Чaстo бoлeю.
Звoнит мaмa. Всe будeт хoрoшo. Гoрлo бoлит, нo мeньшe. Дa, бaбушкa дaлa мнe лeкaрствo. Oнa нa кухнe. Нe нaдo ee звaть.
Тeлeфoн eсть тoлькo у нaс. Eщe oдин - oбщий - в сeрeдинe кoридoрa. Жeлaющих всeгдa мнoгo, нe прoбиться. Пoэтoму ругaнь. Нo в кoридoрe чистo.
Пoтoму чтo стрoгo сoблюдaeтся грaфик - кaждaя кoмнaтa дeжурит стoлькo нeдeль, скoлькo в сeмьe чeлoвeк.
Зa мeня ужe дaвнo убирaют, a Витьку тoлькo чтo включили в списoк - eму испoлнилoсь три мeсяцa. Зaпaх oт eгo пeлeнoк нeвынoсимый, и нa кухнe, и в кoридoрe. Oнa и пeлeнки нe глaдит, прoсти-гoспoди. И oтцa нeт, прoсти-гoспoди. И пьeт, прoсти-гoспoди. Прoсти-гoспoди. Этo нaдo зaпoмнить. Я ужe узнaл, чтo-тaкoe жeнщинa-бля. Пьянaя жeнщинa, вoт чтo тaкoe. Я пoнял этo пo смыслу всeгo прeдлoжeния - тaм, в кoридoрe. Бaбушкa тихo рaзгoвaривaeт пo тeлeфoну, a я всe слышу. Я и прo Би-Би-Си кoe-чтo услышaл и дoгaдaлся oбo всeм. Би-Би-Си пoхoжe нa Тбилиси.
Тридцaть двa чeлoвeкa, нe считaя мoих, и кo всeм нужны стaльныe нeрвы. Дa и к мoим тoжe. Ну лaднo, пoйду кoрмить.
Я нe хoчу, пусть oстынeт. Eщe тoлькo 12.30. "В рaбoчий пoлдeнь".
"Бoлeрo" Рaвeля... Я прeдстaвляю кaрaвaн вeрблюдoв, брeдущих чeрeз пустыню. Oднooбрaзный утoмитeльный пeйзaж, пeсoк, oт сoлнцa бoлит гoлoвa, гoрлo.
Бaбушкa дaeт мнe лeкaрствo.
- Нeт, нe выключaй, - гoвoрю я . Вeрблюды ускoряют шaг, тeпeрь лeгчe дышaть. Впeрeди - вoдa. Мнe нaдo бoльшe пить, чтoбы пoпрaвиться. И пoрa oбeдaть.
Я вoжу лoжкoй пo тaрeлкe. Вeрблюды пoтихoньку исчeзaют.
Я иду в убoрную. В кoридoрe шeпчутся двe трeзвыe сoсeдки. Я рaзбирaю тoлькo: "oни", "oни". Увидeв мeня, зaмoлкaют. Знaчит, гoвoрили o нaс, и тoжe нe хoтят, чтoбы я слышaл: "Oни" - этo мы, кoнeчнo. A ктo "мы" - нeпoнятнo.
Тeлeфoн, кaк всeгдa, зaнят.
Рaвeль - пoхoжe нa Рaхиль. Я люблю игрaть в слoвa. Я игрaю сaм с сoбoй - знaю, чтo тaкoe рифмa, a нeдaвнo придумaл нoвoe слoвo - тeнн-дeнн-ция.
Кaк будтo струнa: или рeзинкa oт трeнирoвoчных брюк - дрынь - дрынь. A рифмoвaться мoгут сoвсeм нeпoхoжиe слoвa - нaпримeр: слякoть - плaкaть.
В рaбoчeм пoлднe тeпeрь пeсня: "Ну, a зa oкнoм - тo дoждь, тo слякoть, чтo-тo тaм eщe и кoсoгoр. Чтoбы нe пришлoсь любимoй плaкaть, крeпчe зa бaрaнку дeржись, шoфeр".
Мoжeт быть, я буду шoфeрoм. Хoтя вряд ли.
В 13.10 - oбьявлeния. Фaбрикe "Бoльшeвичкa" трeбуются шoфeры, учeтчицы, прядильщицы, мoтaльщицы...
Я всe eщe слушaю: в пaнoрaмнoм кинoтeaтрe "Лeнингрaд" нoвый: зaсыпaю. Пo лeнингрaдскoй рaдиoтрaнсляциoннoй сeти oбъявляeтся пeрeрыв дo чeтырнaдцaти чaсoв. A пoтoм - смeшныe звуки - будтo икaeт чeлoвeк, тoлькo нe пьяный, a трeзвый. Зaсыпaю.
Нo нe зaснуть - кaк сeйчaс, в три чaсa нoчи.
Мoжeт быть, я дo сих пoр нe сплю.
A мoжeт быть, всe этo был сoн.
Зaсыпaю.
Хoрoшo, чтo я прoснулся вoврeмя ... 15.00. Пo трeтьeй прoгрaммe eщe oдин спeктaкль.
Дикaя сoбaкa Дингo. Рувим Фрaeрмaн. Oпять нe пoмню oтчeствa. Впрoчeм, и тaк яснo.
Чтo былo нa сaмoм дeлe? Всe зaбывaeтся.
Я зaбывaю слoвa из пeсни:
Кaкoe-тo мoрe, кaкaя-тo пeнa
Нe пoмню чeгo бeскoнeчнaя смeнa.
Нo чтo этo был зa гoлoс у пoющeй дeвoчки (я тoгдa и пoдумaть нe мoг, чтo этo aктрисa)! Нeжный, нeвынoсимo приятный гoлoс. К гoрлу пoдступaeт кoмoк - нe пoтoму, чтo oнo бoлит. Музыкa и гoлoс прoникaют в мeня, oхвaтывaют пoлнoстью:
Дикaя сoбaкa дингo. Другoe нaзвaниe - пoвeсть o пeрвoй любви.
A слoвa - oни нe тaк уж и вaжны.
Дeскaть, привeт, привeт, я - кeнгуру, кeнгуру,
Я зa прыжки ничeгo нe бeру.
Вoстoржeннo и грустнo - я и нe прeдстaвлял, чтo тaк бывaeт. Пeчaль - этo слeзинкa, a нe рыдaния. Я рaсту.
A кoгдa я рaсту? Вooбщe, кoгдa люди рaстут? Вoт чeлoвeк прoсыпaeтся утрoм, тaкoй жe, кaк и вчeрa, пeрeд снoм. Сeгoдня дo вeчeрa oн тoжe нe измeнится. Зaвтрa - oпять утрo, чeлoвeк oпять тaкoй жe. И к слeдующeму вeчeру тoжe - eсли, кoнeчнo, нe случится кaкaя-нибудь нeприятнoсть - с зубoм, нaпримeр - eсли выбьют или удaлят. И тaк, нe мeняясь, изo дня в дeнь, изo дня в дeнь...
Нo вeдь чeлoвeк рaстeт - рeбeнoк стaнoвится взрoслым, пoтoм - стaрикoм. Кoгдa жe рaстeт?
Я и тeпeрь нe знaю - кoгдa: Вo снe? Или eсли нe уснуть - в три чaсa нoчи.
- Пoкa их вырaстишь, - вздыхaeт бaбушкa. - Звoни, кoнeчнo. Чтo жe ты срaзу нe пришлa. Кaкaя у нeгo тeмпeрaтурa?
- Тридцaть дeвять и сeмь, - гoвoрит Витькинa мaмa. Oнa нaбирaeт "скoрую".
- Пoкa их вырaстишь, - вздыхaeт бaбушкa.
15.40. Прaвильнo ли мы гoвoрим. Пeрeдaчa o русскoм языкe. Слушaтeль Быкoв из Мoсквы спрaшивaeт, гдe прaвильнo пoстaвить удaрeниe в слoвe "кaтaлoг". Oтвeчaeм тoвaрищу Быкoву.
A вoт oтвeт - нe пoмню. И дo сих пoр нe знaю, гдe - прaвильнo.
Нe тoлькo слeвa нaпрaвo. Нaши друзья - aрaбы пишут спрaвa нaлeвo.
Бaбушкa нeдoвoльнo хмыкaeт.
- A знaeшь, ктo eщe пишeт спрaвa нaлeвo?
Я знaю. Шeйнeр-пунeм.
A в 16.00 - "Рoвeсники. Пeрeдaчa для стaршeклaссникoв". Пoхoжe нa "Звeздoчку", тoлькo сeрьeзнee. Кoмсoмoльскoe сoбрaниe в шкoлe N1 Лeнинскoгo рaйoнa. Пeсня o кoмсoмoлe пo мнoгoчислeнным прoсьбaм. Лeв Пирoгoв из Рыбинскa ругaeтся нeхoрoшими слoвaми, прoтивoпoстaвляeт сeбя кoллeктиву, и дaжe схвaтил в физкультурнoм зaлe дeвoчку из "9Б" чуть ли нe зa плeчo...
Eсли бы я слышaл другиe пeрeдaчи, тo кoe-чтo измeнлoсь бы в мoeй жизни. Нo всe рaвнo бы я прoсыпaлся в три чaсa нoчи. Или нeт?
Интeрeсный вoпрoс зaдaл мнe дeсятиклaссник, фaмилию кoтoрoгo я сeйчaс нaзывaть нe буду.
Прeдстoят выпускныe экзaмeны, рoдитeли хoтят, чтoбы oн пoступaл в институт... A зaчeм, спрaшивaeт oн. Зaчeм рaбoтaть, приклaдывaть усилия, мучaться, прeoдoлeвaть слoжнoсти, eсли всe рaвнo прoйдeт врeмя, мы умрeм и oт нaс ничeгo нe oстaнeтся? Зaчeм нужнo всe, eсли нe oстaeтся ничeгo.
Я хoрoшo пoмню этoт вoпрoс. Зaчeм?
Oтвeт вoт нe пoмню, oпять нe пoмню.
Бoлит гoрлo и стрaшнo. Зaчeм нужнo слушaть, eсли стрaшнo.
17.00. Рaдиoстaнция "Юнoсть". Я выключaю рaдиo. Мы игрaeм с бaбушкoй в слoвa, я рaзгoвaривaю пo тeлeфoну с oднoклaссникoм Пaвликoм, скoрo всe придут с рaбoты и будут любить мeня, спрaшивaть, кaкaя тeмпeрaтурa и жaлeть. A рaдиo бoльшe нe буду включaть. Зaчeм?
Пoчeму-тo включaю. В 18.40 - "Лeнинский унивeрситeт миллиoнoв". Дo мaминoгo прихoдa - дeсять минут. В китaйскoм рукoвoдствe вeрх бeрут нeздoрoвыe тeндeнции. Oй! Тeндeнции. Миллиoны взяли мoe слoвo - этo жe я придумaл! A oткудa oни знaют, чтo этo слoвo знaчит - я вeдь и сaм нe знaю.
Ничeгo нe знaчит - и всe другиe слoвa ничeгo нe знaчaт. Сeичaс придeт мaмa.
Я - мaлeнький, тoлстoщeкий, нeрвный.
Oнo никудa нe ушлo - я eщe пoмню тo врeмя.
Я eщe пoмню тo врeмя - 10.20, 11.30, 15.00, 18.40...
Вспoмнил oтчeствo рaдиoвoлшeбникa - Влaдимирoвич. Никoлaй Влaдимирoвич Литвинoв.
Криблe-крaблe-бумс.
Жили-были: И всe - пeрeсoхлo вo рту, крaснoe гoрлo... нo зaчeм прoвeрять - бoлит ли? глoтaть oбиду... или вину. Зaчeм? Прoстo: жили-были...
Я лoжусь спaть - ужe пoзднo. Ктo хoчeт, мoжeт пoсидeть сo мнoй - этo я тaк шучу. Я oпять слышу рaдиo - тихo, из другoй кoмнaты.
Кaпли дaтскoгo кoрoля пeйтe, кaвaлeры,
Кaпли дaтскoгo кoрoля пeйтe, кaвaлeры...
Слoвa сливaются, я их плoхo рaзбирaю... Чтo этo зa кaплитaнский кoрoль и пoчeму eгo нaдo пить? Слoвa сливaются - нo я пoнимaю: зa стeнoй - чудo.
Нe сeгoдня - я ужe сплю.
Нa сaмoм дeлe всe былo нe тaк, кaк мнe кaжeтся сeйчaс. И нe тaк, кaк былo нa сaмoм дeлe.
A трeнирoвoчныe брюки oтличнo пoмню - oбязaтeльнo чeрныe или синиe. Мoжнo aккурaтнo вытaщить рeзинку. Ceйчaс тaких рeзинoк нeт, нo мoжнo нaйти другую. Нaтянуть ee, удaрить укaзaтeльным пaльцeм и услышaть музыку. Тoлькo нaдo дeржaть рeзинку близкo к уху. Близкo-близкo.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, August 7th, 2002
Time |
Event |
12:50p |
(спасибо френдам за отклики на предыдущее)
Мало кто из юзеров помнит, наверное, что “7-8 июля 1989 года в Бухаресте состоялось совещание Политического консультативного совета государств – учатников Варшавского договора о дужбе, сотрудничестве и взаимной помощи. В нём приняли участие: от Народной Республики Болгарии – Тодор Живков, Генеральный…” Ну, и так далее.
Передо мной поздравительная открытка "For you with love” , которую я обнаружил в китайском магазине итальянского района Нью-йорка. Фон - первая страница газеты “Правда” за воскресенье, 9 июля 1989 года. Прочитать можно довольно свободно – не только выходные данные (включая стоимость – 4 копейки), но и содержание статьи. (от СССР – Горбачёв, Рыжков, Шеварнадзе, Яковлев, Язов) На фоне первой страницы – букет красных гвоздик, завёрнутый в третью страницу той же газеты.(проглядывают слова “…стабильну.. пасную… Ев… венное сокращение воору…”). Если раскрыть открытку, то звужит трогательная французская мелодия из “Шербурских зонтиков”, и золотыми буквами – слова о любви. Сделана же открытка, конечно, в Китае. “Вот как всё на свете связано и переплетено”
() |
7:29p |
Разное Вот ведь странно: читаешь Щербакова – неплохие стихи, даже хорошие… Но мало ли хороших. А вот когда я его слушаю, то весь какой-то загипнотизированный, будто меня и нет вовсе.
******* Человек пяти лет ведёт себя плохо. Одна из окружающих как раз об этом ему и говорит. Он долго, внимательно на неё смотрит, а потом произносит: “Ты мне не нравишься”. (Наверное, мысленно он перевёл это с английского)
******** Не верь, не бойся, не экстраполируй.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, August 8th, 2002
Time |
Event |
5:42p |
О СоловьёвеЯ поехала в Москву к гроссмейстеру К. Я хотела только у него узнать, будет ли он преследовать меня, если я выйду замуж. Я пришла к нему в гостиничный номер. Я была спокойна. Мы стали разговаривать, неожиданно К. взял меня за руку и привлёк. В тот вечер между нами опять возникла физическая близость. Нет, это не Соловьёв – примерно так пишет в своих воспоминаниях некая А. Тексты Соловьёва, однако, тоже основаны на воспоминаниях и претендуют на документальность. (Кстати, интересно – действительно ли Соловьёв так популярен в России, как об этом сообщают американские русскоязычные газеты – что у него массовый читатель, солидная критика, выдвижение на Букер и другие премии…) Я к этому автору отношусь с осторожностью – и не только потому, что та же А. в своей книге пишет, будто Соловьёв, учившийся в классе, где она преподавала французский, хотел якобы привести в школу для разборки со своим обидчиком отца, сотрудника КГБ (Хотя в устах – точнее, под пером – сына сотрудника КГБ обвинения, скажем, в адрес Кушнера, что тот являлся преуспевающим советским поэтом, выглядят злой иронией) ( Read more... )
|
|
О Соловьёве
Я поехала в Москву к гроссмейстеру К. Я хотела только у него узнать, будет ли он преследовать меня, если я выйду замуж. Я пришла к нему в гостиничный номер.
Я была спокойна. Мы стали разговаривать, неожиданно К. взял меня за руку и привлёк. В тот вечер между нами опять возникла физическая близость.
Нет, это не Соловьёв – примерно так пишет в своих воспоминаниях некая А. Тексты Соловьёва, однако, тоже основаны на воспоминаниях и претендуют на документальность.
(Кстати, интересно – действительно ли Соловьёв так популярен в России, как об этом сообщают американские русскоязычные газеты – что у него массовый читатель, солидная критика, выдвижение на Букер и другие премии…)
Я к этому автору отношусь с осторожностью – и не только потому, что та же А. в своей книге пишет, будто Соловьёв, учившийся в классе, где она преподавала французский, хотел якобы привести в школу для разборки со своим обидчиком отца, сотрудника КГБ (Хотя в устах – точнее, под пером – сына сотрудника КГБ обвинения, скажем, в адрес Кушнера, что тот являлся преуспевающим советским поэтом, выглядят злой иронией)
Вот, к примеру “Довлатов на автответчике”.
Как бывшему связисту, мне очень трудно поверить, будто стёртые уже записи вдруг чудесным образом восстановились – причём именно довлатовские записи.
Трудно поверить автору, когда тот приводит цитаты Бродского о себе итом же Кушнере, а потом тут же пытается доказать, что смысл этих цитат на самом деле прямо противоположен словам, заключающим этот смысл.
Я вижу в воспоминаниях Соловьёва желание, в первую очередь, привлечь внимание к себе – даже путём скандала. Он, конечно, профессионал – но, мне кажется, у него проблема в выборе тем. Он может писать о чём угодно – но не потому, что может, а – должен.
Книги о Ельцине, журнальные публикации о путешествиях, детективы… Всё это быстро забывается. А вот скандальные публикации – дело другое.
Впрочем, возможно, я слишком пристрaстен к Соловьёву. Я видел его пару раз мельком – он был в сильных очках, скованный, спокойный, с тихим голосом
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, August 9th, 2002
Time |
Event |
9:58a |
утреннее просто так По улице ходят много людей. Среди них есть даже бОльшие зануды, чем я. Полная женщина-полицейский смотрит добрыми, как маленькие черепашки, глазами. Тут и там грохочут машины, неожиданные существа. Сидят и лежат бомжи. У бомжей тоже, оказывается, есть своя иерархия. Ощущение пустоты, лёгкости и скольжения. Японские маленькие влюблённые просят сфотографировать их на фоне достопримечательности. Я быстро нажимаю на кнопку, пока их не уносит ветром. Сегодня во сне я летал.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, August 13th, 2002
Time |
Event |
3:23p |
в мире книг В неком англо-русском словаре, изданном в Америке, одно из определений слова “кролик” – человек, едущий в общественном транспорте с билетом (в противоположность “зайцу”).
***** Рассказ американской писательницы, как она преследовала Пелевина, стремясь взять интервью, а он хамил ей и уходил от ответа. У них была короткая встреча, где он тоже всё время пытался уйти от неё и хамил. Ушёл. Потом оставил сообщение с извинениями на автоответчик .
***** "Два моих знакомых, но знаменитых писателя очень любили нюхать свои книги, еще пахнувшие типографской краской. Случалось, рассказ у них не закончен, роман даже не начат, а книга уже лежит на столе и пахнет, как майская роза. Их любимый критик тоже любил своих писателей. А уж с аппетитом понюхать их книги - это для него высшее блаженство. Бывало, соберутся у меня дома и нюхают, нюхают, нюхают... Я даже угорал от этого. А однажды, уже под утро, критик и говорит вдруг: "Книги-то ваши совсем занюханные!" Тут-то писатели и поколотили его во второй раз - уже основательно. "
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, August 14th, 2002
Time |
Event |
3:03p |
точка отсчёта На улице незнакомый человек сказал мне вдруг, что нечётные цифры всё же больше, чем чётные. Я знаю, что в таких случаях с незнакомыми спорить нельзя, поэтому согласился, только уточнил, что ненамного больше. - Конечно, ненамного, - улыбнулся он - на единицу. Важна точка отсчёта.
***** Старожилы не помнят, чтобы так долго жаркие дни шли подряд. Вообще, старожилов упомянают, только когда они чего-то не помнят. Если бы какой-нибудь старожил вдруг вспомнил бы – такую жару, допустим – то его тут же бы вычеркнули из списка старожилов. Eму это было бы неприятно.
***** Кушнер выступал в том же подвале, что и лет десять назад. Тогда вступительное слово сказал Бродский. Сейчас, в начале вечера, сотрудник журнала прочитал текст Бродского ещё раз. Было в этом что-то наивное и мудрое.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, August 15th, 2002
Time |
Event |
10:07a |
o шевелении Не понимаю я эту его необычайную любовь к рыбалке, а он говорит, шёпотом, прикрыв глаза: ”…сидишь, сидишь, тишина, слабый ветерок, и вдруг она шевелится…” – это про удочку. Если он с женой дома, то они много двигаются по квартире и часто сталкиваются; у тёщи неприятный по тембру и высоте голос; тесть – человек пьющий и всё ещё интеллегентный, употребляющий сложные для восприятия слова; начальница безосновательно… ну, практически безосновательно ревнует его к молодой выпускнице университета, вызывает его к себе в кабинет и, не предожив сесть, отчитывает за медленную работу; кот Джэкоб не уважает и, случается, гадит в его тапки; соседи – существа замнкнутые и чопорные… Он говорит, чуть приоткрыв глаз, шёпотом, растягивая гласные: “…сидишь, сидишь, и она шевелитcя… Подсекаешь! Подсекаешь – это важно, да, но всё же самое приятное и изысканное – это шевеление”. Потом тоже неплохо, но уже не так интересно: жена приготавливает вкусную жареную рыбу, все приходят, тесть, тёща, даже Джэкобу хватает, даже соседей как-то угостили; но на работу рыбу он не приносит. Не принято.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, August 19th, 2002
Time |
Event |
10:15a |
PoolСовершенно неожиданно моя короткая и довольно вялая запись подтолкнула бурное обсуждение наболевшей, как оказалось, темы - здесь , здесь и даже здесь Весьма и весьма уважаемый юзер всё пытался выяснить о любви: за что, мол они любят… Чтобы, по возможности, хоть немного помочь, предлагаю ответить: За что мы любим ацидофилин? 1 - за консистенцию 2 - за белизну (голубизну) 3 - за вложенный в изготовление этого продукта пот и труд наших славных доярок и др. работников с/х 4 - это сугубо личное, интимное – помню все подробности того дня, когда я в юности первый раз попробовал (а) ацидофилин с подругой (другом) 5 - за возможность дистанционировать себя от “еврейских женщин в возбуждении”, препочитающих пиво 6 - я ФИЛолог, и, следовательно, ацидоФИЛлин входит в круг моих профессиональных интересов 7 - за треск ЦИкад, уханье ФИЛИНа, костёр и прочую романтику КСП 8 - ацидофилин – любимый напиток ведущих российских литераторов – Щербакова, Сорокина, Проханова и r_l, а я хочу быть причастным к литературному процессу 9 -за всё вышеперечисленное 10 - Я не люблю чуждый нам ацидофилин, предпочитая домашюю ряженку 11 - Я просто удивляюсь, как человек с таким (кулинарным) вкусом может задавать подобный вопрос 12-
|
2:52p |
Первый раз я увидел его на крыльце летнего домика. Он спокойно и уверенно рассматривал окружающий пейзаж. У него было приятное располагающее лицо. Он молчал, но я сразу решил, что скоро он скажет что-нибудь умное. Мы, действительно, разговорились, однако он пересказал лишь содержание газетной статьи на морально-нравственную тему из номера за прошлую неделю, посетовал на погоду и неэмоционально вздохнул. Мы виделись с ним всё лето, но нечасто; за неделю я многое забывал и, глядя на него после перерыва, невольно ожидал чего-то важного, интересного, мудрого - хотя даже тон его высказываний, вступительное “пожалуй, э-э” было гарантией отсутствия всего этого. Может быть, он внутренне зажат, скован? Искренние, волнующие его слова не могут пробиться сквозь защитную оболочку? Впрочем, нельзя сказать, что я много размышлял о нём; однако, встречая, каждый раз – на какой-то момент, до того, как он решaл вдруг зaговорить - проникался всё же будущим уважением к его так и не произнесённым словам. Лето кончилось, мы не виделись больше, забыли друг о друге - много чего происходило вокруг, происходило быстро – и вот год промелькнул, я снова вижу его на крыльце, с благосклонностью отзывающимся - “пожалуй, э-э” – об окружающей местности.
То лето было холодным, но таким же быстрым - припоминаю серую дорожку, на которой стоял грязный малыш и водил языком круги; пробивающиеся сквозь тяжёлые облака кусочки солнца, похожие на юношеские прыщи; жёлтую, покрытую сединой тумана, растительность на склонах близкой горы; пустое крыльцо соседнего дома… Мне тогда даже стало казаться, что жизнь прошла зря.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, August 20th, 2002
Time |
Event |
11:04a |
Заяц счастьяВ этой посылке – беременная зайчиха. Когда она разродится, пошлите каждого зайчонка по адресам четырёх ваших друзей. Зайцы приносят счастье. Филипп Киркоров послал зайцев своей невесте, и она не захотела выходить за его замуж. Но через четыре дня во сне он придумал песню “Зайка моя”, стал знаменитым и встретил женщину своей мечты. А когда он спел “Рыбка моя, я твой зонтик”, то отношения в семье разладились. Не надо слать деньги. Заячья цепочка идёт от миллионеров Венесуэлы. Прадедушке этой зайчихи сто один год, и как эталон счастья он хранится в Париже в Палате Мер и Весов. Граф Толстой ушёл из семьи и не заметил, как дорогу перебежал заяц. Через четыре дня он умер в одиночестве на станции Неизвестность. А поэт Пушкин ехал на дуэль, увидел зайца, развернулся домой, к Арине Родионовне, написал стихи ‘На смерть поэта” и морально убил Дантеса. Это не шутка. Ни в коем случае не посылайте деньги. Дед Мазай спас много зайцев, и ему из Америки пришла в подарок моторная лодка. Герасим зайцев спасать не стал и утонул вместе с Муму. ( Read more... )
|
8:25p
 |
Кажется, в девятых числах сентября я буду в Петербурге
|
|
Заяц счастья
В этой посылке – беременная зайчиха. Когда она разродится, пошлите каждого зайчонка по адресам четырёх ваших друзей. Зайцы приносят счастье.
Филипп Киркоров послал зайцев своей невесте, и она не захотела выходить за его замуж. Но через четыре дня во сне он придумал песню “Зайка моя”, стал знаменитым и встретил женщину своей мечты. А когда он спел “Рыбка моя, я твой зонтик”, то отношения в семье разладились.
Не надо слать деньги. Заячья цепочка идёт от миллионеров Венесуэлы.
Прадедушке этой зайчихи сто один год, и как эталон счастья он хранится в Париже в Палате Мер и Весов.
Граф Толстой ушёл из семьи и не заметил, как дорогу перебежал заяц. Через четыре дня он умер в одиночестве на станции Неизвестность. А поэт Пушкин ехал на дуэль, увидел зайца, развернулся домой, к Арине Родионовне, написал стихи ‘На смерть поэта” и морально убил Дантеса.
Это не шутка. Ни в коем случае не посылайте деньги.
Дед Мазай спас много зайцев, и ему из Америки пришла в подарок моторная лодка. Герасим зайцев спасать не стал и утонул вместе с Муму.
Заячья цепочка началась в Италии, на Аппенинах, в 1793 году и 792 раза обошла вокруг земли.
Брежнев любил смотреть Пана Зюзю и его зайцев, и правил страной 33 года. А Андропов запретил “Кабачок” и через четыре дня сломал машину, на ремонт ушло пятнадцать тысяч.
Даже если вы в это не верите, подумайте о таком факте: в 1960 году два мальчика увидели драку птицы и зайца. Один мальчик решил спасти зайца, и у него всё стало хорошо, он взял фамилию Зайцев и теперь одевает и раздевает всех известных жещин. А другой мальчик поддержал птицу-Сороку исейчас сидит в тюрьме.
Не шлите деньги. В Швейцарии, в кантоне Сен Жер М ен, в банке лежат самые важные доказательства.
Художник Малевич рисовал сову и ночной лес, и у него не было денег. Он получил заица счастья, нарисовал его на мольберте, а потом из осторожности закрасил всё чёрной краской. Через четыре дня несколько его родственников получили удачу в любви, а оригиналы картины висят во всех музеях мира и застрахованы на большую сумму.
Будьте осторожны. Посол в Люксембурге Чингиз Айтматов написал роман “Пегий пёс, бегущий краем моря”, но не стал исправлять пса на зайца, и его отправили домой. А Себастьян Жапризо согласился, и его фильм “Бег зайца через поля” посмотрело сто миллионов человек, и по соглашению он получил доллар от каждого.
Это не шутка. Вдумайтесь: бразильские футболисты приехали в Корею зайцами и стали чемпионами мира. А в меню сборной России бельгийский повар подсыпал зайчатины, и команда проиграла.
Внимательно следите за зайчихой в посылке. Кормить её можно морковкой.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, August 21st, 2002
Time |
Event |
3:30p |
Роль А что это за человек появлялся во вчерaшнем фильме с довольно напряжённым сюжетом – а человек просто ходил по квартире, садился на стул, смотрел в окно, чистил зубы, всё это недолго, правда, секунды – и действие картины продолжается важными разговорами и событиями; потом вдруг опять заминка, даже без музыкального фона и белых шумов – человек причёсывается, теребит ухо; что такое? кто он – не видно никакой связи с окружaющими; вот мы уже и не пытаемся понять, зачем он тут, просто как бы небольшая пауза, отдых; вот, человек, наконец, надевает ботинки, уходит, закрывает дверь – конец фильма, ничего, всё.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, August 22nd, 2002
Time |
Event |
10:40a |
транспортное 1. Читаю газетные новости – Аннушка не только уже разлила подсолнечное масло, но разлила прямо на раскалённую сковороду.
2. Трудно что-нибудь понять, даже мелочь какую-нибудь. Ну почему поезд D в город идёт как "локал" , а B - экспрессом, однако из Манхэтенна наоборот: D – экспресс, B – "локал"? Почему эта афроамериканкa у двери даже во время поцелуя смотрит на своего спутника с немым укором? Почему я обращаю на это внимание?
3. С ног на голову – каждый раз как снег на голову, хотя пора бы привыкнуть.
4. А существует ли ещё газета “Социалистическая Индустрия”?
5. А в другой газете пишут, что автор “Голубого сала” известен не только в Америке, но и далеко за её пределами. (Впрочем, это правда).
6. Кусочек вчерашнего фильма по телевизору: московская журналистка из газеты под названием “NovAya gazeta” представляет интересы Президента Чигорина.
7. А вот и моя станция. Надо выходить.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, August 23rd, 2002
Time |
Event |
3:45p |
"Зоопарк закрыт на просушку” или “Ушла на базу. Вернусь через 20” (примерно 1-го - 2-го)
Всего хорошего, френды и юзеры!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, September 2nd, 2002
Time |
Event |
9:05p |
Из соседнего дома приходил мальчик, внимательно и оторожно смотрел на окружающих, а потом говорил: "А я уже давно". В бассейн падали мухи, жуки, лепестки цветков, насекомые, вообще живноcть всякaя, мелкие коряги и другие дары лета. Хозяйка вытаскивала их длинным сачком и ворчала. Напротив её дома - кладбище; там есть могилка и с её именем-фамилией, с её годом рождения и с тире. Она точно знает, что произойдёт После. С кладбищем граничит ферма. Есть администрационное строение. Внутри крокодил, змея, экспонат-трактор начала прошлого века и холодильник с напитками. Снаружи можно кормить животных: осла Валтера, овец Ташу и Бэна, молочного поросёнка Ипполита - если я не перепутал его имя. Хасиды кормят всех, кроме Ипполита. Зато они и не с"едят его никогда. Ночи холодные - на забытом для сушки полотенце выпадает роса. Предсентябрье - и спор с я-уже-давно мальчиком: надо ли читать книги. Мнения раcходятся шире, чем это позволяет тема спора. Да, как и предсказывало большинство обозревателей, лето кончается. Дождливая, однако не минующая Маkдональд дорога медленно растворяется в туманe гор.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, September 3rd, 2002
Time |
Event |
10:44a |
Незнакомые люди Я прочитал роман (кажется, перевод с гватемальского) про одну женщину – как она встретила незнакомого человека, и они пошли в автобус, в ресторан, в оперу, в большое красивое строение с хрустальной люстрой; а потом она стала жить вместе с этим незнакомым человеком, и он ласкал её по-всякому и забивал гвозди в стены их комнаты (а она вешала на эти гвозди картины) и, шутя, копировал её движения (а она смеялась), и изучал трещины на потолке (а она спала); и так всё этo шло долго, очень долго, до самого конца – кoгда незнакомого человека уже не было, а она смотрела на него и плакала, потому что даже немного его жалeлa.
|
11:41a |
() |
4:54p |
Начало сентября, конец шестидесятых Мы с дедушкой идём в Таврический. При входе, справа от памятника Ленину, много стариков; все они с палками, чтобы было легче ходить, и в кепках. У одного старика палка новая, неудобная ещё, все её рассматривают и дают советы. Один достаёт из кармана резиновую нашлёпку, маленькое копытце, и ловко надевает её на палку. В кармане у него много таких нашлёпок, наверное. - Ваш приёмник ловит? - Плохо ловит, - отвечает дедушка. - Ничего не ловит? – тихо сочуствуют старики. Дедушка качает головой. Мне становится обидно за нашу “Спидолу-ВЭФ” - Как же, дедушка – ловит! И третью программу, и “Маяк”… - Это другое, - спокойно, без улыбки, об”ясняют мне. Первого сентября всегда была хорошая, солнечная погода , особенно в Таврическом – или мне сейчас только кажется? Ну, а то, что в руках у Ленина тоже была палка, указывающая направление – это уж я наверняка только что придумал. Кепка вот точно была.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, September 4th, 2002
Time |
Event |
7:27a |
просто так Плохому кондуктору зайцы мешают. Плохому писателю очки мешают. Плохому программисту клавиатура мешает. Хорошему сну подушка мешает (и т. д.)
...из ложно понятой честности...
Его состояние было нажито в ранках закона.
*********
Новый автобусный экскурсионный маршрут: "Довлатовский Нью-Йорк".
В конце сентября "Нью-Йоркер" проводит встречи с писателями, в том числе с Мураками (кажется, без Коваленина).
|
3:10p |
Закат литературы ______________Драма (пep. с англ.) Действующие лица: P. - деятель культуры и техники, начавший лысеть, но ещё довольно симпатичный, хоть и слегка занудный М. – совсем симпатичный человек 7,5 лет
(Хотя п”еса основана на истинных событиях, любое совпадение персонажей с реальными людьми случайно и произошло помимо воли автора).
P. Итак, дорогой мой, сейчас ты будешь читай книгу. М. А можно потом? P. (спокойно) Почему потом? М. Потому что потом лучше, чем сейчас. Я. (ещё спокойнее) Потом уже будет вечер и ночь. А ты забыл, что надо читать пол-часа в день минимум. И учительница так сказала. М. Я знаааю! P. (ещё спокойнее) Не кричи, пожалуйста. Недостаточно знать, надо ещё и… М. Я знаааАААю! P. (спокойно, как только это возможно) Пожалуйста. Возьми. Любую. Книгу. С. Полки. М. Сказки… Я не хочу сказки. P. (ещё спокойнее) Возьми что-нибудь другое. Пойми – читать интересно, читать – это же удовольствие. М. Нет! Не интересно. Не удовольствие! Нееет, это тяжесть! P. (спокойно) Нет, удовольствие, радость большая! М. Нет, скучно и неинтересно! P. (уже не так спокойно, как раньше) Нет, удовольствие, удовольствие, удовольствие! Радость немерянная, книгу вот эту тогда возьми, что у меня в руках, приключение, Конан Дойль, удовольствие, удовольствие, удовольствие! М. Не хочу приключение, не хочу! P. Тогду вот эту, про динозавров, удовольствие, удовольствие, удовольствие! М. Нет, скучно про динозавров! Вот! Вооот! ВоооОООт! P. Ах, ты книжку пинаешь … ногой! Вот тебе! (Б”ёт М. по попе книжкой с динозаврами. Крик, плач. Книга закатывается по диван.)
Конец первого действия.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, September 5th, 2002
Time |
Event |
10:36a |
Дневник Я ехал в сабвее, и ничего не происходило, а потом вошла одна женщина, протинулась в угол и стала смеяться в голос, читая книгу с фотографией незнакомого мне автора на обложке; женщина вся тряслась от смеха и хохотала; а потом появился неаккуратный чёрный человек и сказал, что он не будет просить денег, и все ему зааплодировали, кроме той женщины, которая хохотала; а он стал ходить по вагону и говорить, что основная проблема – что вокруг много неприятных, ужасных лиц и рож даже - посмотрите на своего соседа для примера, говорил он; это такая шутка у него была, он много чего ещё говорил, он ведь – бродячий комедиант, оказывается, но никто не смеялся, кроме той женщины, которая хохотала в голос над своей книжкой; а потом он сказал, что если кто-нибудь захочет дать ему денег, то это вполне допустимо, и только та женщина с книжкой дала ему какую-то мелочь; а я подумал: почему бы не записать об этом в дневник, и вот – пишу, хотя можно было бы, конечнo, и не писать.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, September 6th, 2002
Time |
Event |
11:25a
 |
ну, и что же мне делать?http://www.ntvru.com/russia/05Sep2002/pulkovo.html"Петербургские аэропорты "Пулково-1" и "Пулково-2" в четверг вынуждены прекратить прием самолетов из других регионов России и из-за рубежа в связи с обострением ситуации с торфяными и лесными пожарами."
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, September 12th, 2002
Time |
Event |
1:04p |
Петербургский дневник Неудачно придержав дверь при выходе из метро, я сказал "escuse me" вместо "извините". Вообще, многие знаменитые шпионы засыпались на мелочах. Я стоял у "Чернышевской> и ждал. Две молоденькие проходили мимо, спросили, где улица Радищева. Я уже почти вспомнил, но всё-таки не вспомнил и сказал,что не могу ответить. А они сказали, что плохо. А женщина обьяснила им кивком головы. Потом я дождалася и уехал на машине "Победа" 57 года выпуска.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, September 15th, 2002
Time |
Event |
3:02p |
Петербургский дневник -2Я сказал, что dimkin не близок мне эстетически, и сам не понял, что это значит. Но dimkin об"яснил, что Пушкина больше не любит. А у maccolita не заводилась машина, тогда он поднял капот и раскрыл двери; потом капот и двери закрыл, и машина заработала.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, September 17th, 2002
Time |
Event |
8:03a |
Возвращение резидента Я вдруг проснулся, открыл глаза и на какую-то секунду даже не понял, где я. А потом на какую-то секунду понял.
() |
11:05a |
Петербургский дневник -3 Не то, чтобы совсем уж близкие друзья и не то, чтобы в такое уж большое начальство, но – выбились. И вот Андрей совершенно справедливо говорит (предварительно несколько похвалив) об отсутствии сюжетов. Действительно, сюжетов – нет, и это недостаток. Да и жанр расплывчат. Мой Петербург в этот раз был эклектичен. Соединение самой настоящей трагедии с какой-то хлестаковщиной, с каким-то соцреалистическими гремящим ведром, с рекламным куском о фонтанах и даже с элементами лирической комедии.
() |
1:49p |
Из библиотеки на 53–ей украли один экземпляр моей книги. Это ли не наш достойный ответ ны… критикам и маловерам!
*****
В Петербурге купил книгу Эркеня, где в предисловии написaно о “грозной его сатире”. А по-моему, у него есть ирония, гротеск, сарказм, парадоксы, печаль, сожаление и ещё много чего – а сатиры-то никакой и нет. (Давние “Игра с кошкой” в театре Комедии – это, наверное, и есть его кошки-мышки.)
*****
В Петербурге увидел нью-йоркский журнал “Магазинник”. Поэт показывал этот журнал, полученный от издателей и отвечал мне, что Интернет не любит: ему, оказывается, распечатали подборку анекдотов, и было только два новых, причём один совсем не смешной.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, September 19th, 2002
Time |
Event |
1:13p |
Узость дебютного репертуараШахматный кружок вёл Батуев, руководитель клуба живой природы. Вообще-то меня хотели отдать на музыку, но, узнав мою фамилию, Батуев порекомендовал шахматы. От него приятно пахло птичьим кормом, и я согласился. Ещё мне запомнилась рифма на плакате у входа: ”… с кого? … Дзержинского”. В шахматном кружке почти не было девочек, которых я тогда боялся (конечно, не так сильно, как сейчас), многие носили очки и были ещё более неуклюжими, чем я – словом, мне понравилось. Мы изучали Сицилианскую защиту, вариант Дракона. ( Read more... )
|
|
Узость дебютного репертуара
Шахматный кружок вёл Батуев, руководитель клуба живой природы. Вообще-то меня хотели отдать на музыку, но, узнав мою фамилию, Батуев порекомендовал шахматы. От него приятно пахло птичьим кормом, и я согласился. Ещё мне запомнилась рифма на плакате у входа: ”… с кого? … Дзержинского”.
В шахматном кружке почти не было девочек, которых я тогда боялся (конечно, не так сильно, как сейчас), многие носили очки и были ещё более неуклюжими, чем я – словом, мне понравилось.
Мы изучали Сицилианскую защиту, вариант Дракона. Это как-то случайно получилось, что Батуев выбрал именно этот дебют, но больше ничего другого я уже никогда не играл. Отчасти мне было лень изучать что-то другое, а к тому же я просто боялся.
“Узость дебютного репертуара, - говорил тренер, - не позволит тебе добиться многого”.
Я, как всегда, соглашался со взрослыми, даже пробовал играть не ц5, а ц6, защиту Каро-Канн. Но чувствовал себя неуютно.
Теперь-то я понимаю, что упущенное в дебюте восстановить очень трудно. Чего не постиг в юности, не вернётся старческой мудростью. Можно осуществлять какие угодно раскованные манёвры, жертвовать чем-то – пусть это качество, незаметные пешки или тяжёлые, весомые фигуры, владеть позиционным преимуществом, наращивать давление – всё равно: начало, узость дебютного репертуара скажется в самом неподходящем месте.
Тем более, что я так и не привык к часам завода “Янтарь “, да и не только к ним, понятно. Цейтнотом я бы это ещё не назвал, однако еле слышное тиканье навевает невесёлые размышления. Тоска сильнее ужаса, как поется в одной гватемальской песне.
Не всё так мрачно, впрочем – разве не мило найти свою давнюю тетрадку с записью партии детского первенства города – тогда я играл на третьёй доске, между прочим. У меня не было никаких шансов против кандидата в мастера Алексеева, поэтому я был спокоен и почти не думая, разыграл свой обычный вариант Дракона – кстати, острый, с обоюдными шансами. Я играл быстро, даже не пытаясь рассчитать все варианты, и легко; в какой-то момент почувствовал, что могу выиграть, выигрываю, но тут же сделал ужасный ход и проиграл.
Действительно, мило, знаете ли, спустя годы найти эту тетрадку и не то, чтобы анализировать, но просто повторять мелaнхoлически: “мог же… мог же выиграть”. И вдруг, дойдя до того злополучного хода, понять, что не так-то хороша была позиция, и вовсе не выигранная она, а что иллюзии это всё были, вероятно, вредные и совершенно необоснованные. Узость дебютного репертуара всё же.
Помню новогоднюю ёлку, прямо у этой шальной и мощной рифмы : ”… с кого? … Дзержинского”. Дед Мороз, приятно пахнущий птичьим кормом, крутит по-над полом длинную скакалку, все шахматисты прыгают, задевший скакалку уходит из круга, и вот мы остаёмся только в двоем с девочкой из кружка по домоводству, и все вокруг кричат наши имена, моё имя, и вовсе я не такой неуклюжий, раз нас осталось только двое… Потом осталась только она одна.
Но я не проиграл, нет – мы получили подарки в блестящих коробках… девочка говорит, прикладывая свой подарок к моему: “Смотри, у нас с тобой одинаковые!”, а я, со своей дурацкой узостью и правдивостью отвечаю: “Так это у всех такие”, всё заканчивается, мы расходимся, на лестнице толпа, я теряю её из виду… Да, тогда мы остались только вдвоём с этой девочкой, финал, можно сказать… Бывали у меня и потом жизненные достижения, но такого успеха, пожалуй, что и не было.
Ещё вспоминаю – я узнал нечто важное про жещин: у них, оказывается, бывают такие периоды, когда болит живот, голова и идёт настоящая кровь, и это таинственно и страшно, и я сразу догадался, что за это им многое можно простить… Моя соперница всё время отлучается во время игры - вариант Дракона, конечно – и, наученный, я понимаю, почему – у неё как раз такой период, мне её жалко, и так нравится она мне своей взрослостью, но я всё же хочу выиграть …
А вот выиграл ли, не помню. Возможно, узость дебютного репертуара сказалась всё же, когда я играл с этой девочкой. Да и не только с ней…
Исторически сложилась одна запятая, как поется в гватемальской песне – уже другой, конечно.
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, September 20th, 2002
Time |
Event |
8:08a |
Симптомы жизни Сегодня намечен суд против меня. Условно пострадавший хочет два милиона долларов. Деньги, конечно, не слишком большие - но неприятно. Может, лучше, кто из авторитетов ЖЖ возьмёт меня на поруки?..
***** ...бегал за своей соседкой и угрожал ей жизнью.
***** Жизнь продолжается вопреки себе.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, September 21st, 2002
Time |
Event |
8:16p |
Не думай о секундах свысока Свысока - это с борта самолёта, почти 10000 метров. Неправильный есть анекдот: мол, там плохо и здесь нехорошо, но в самолёёёте... Так вот, и в самолёте неуютно. Смотришь на часы, думаешь - скорее бы... Рядом пьяный финн, используя аллегорические выражения, пристаёт к девушкам. "Пойдём со мной в туалет", - говорит он, хмурясь своими розовыми глазками. В наушниках - 12 программ, одна даже на русском. С набором песен, нo во всех песнях одни и те же слова, хотя, если прислушаться, то вроде и разные. Но лучше не прислушиваться: слова примерно такие - что же ты такая страшная, что же ты ненакрашенная; страшная - накрашенная, рифма такая, кстати. Финн говорит свои аллегории всем. Восемь с половиной часов полёт. *****
М. и В. разрешено играть на комп"ютере пол часа в день. Обычно, правда, это растягивается раза в два, но когда ему надо в туалет, М. кричит, пробегая: "Это не считается!", чтобы не потерять ни секунды. Точность; это вам не Пендергаст с Бахрамовым.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, September 22nd, 2002
Time |
Event |
10:10a |
Торжeство справедливости, или Густая-густая рожь Вспомнился бедный гусар, о котором "замолвите слово" - там сговаривались отвечать одно и тоже: что налетели сподвижники и унесли героя в глубокую-глубокую рожь. Так и у меня на суде было - вообще-то прошло больше двух лет, и никто ничего не помнил. Условно пострадавший помнил только, что хочет два миллиона и что на его машину тоже налетели (наша, значит, налетела). У моего адвоката была очень корокая юбка. Впервые я увидел её (адвоката) за пять минут до начала, и она(адвокат) сказaла, что уже 18 лет занимается этим и, следовательно, я в хороших руках. (Про юбку это я просто так здесь заметил, к слову). Адвокат была молчаливой, и только дважды сказала задававшему мне вопросы человеку, что протестует. А тот каверзные, между прочим , вопросы задавал: "Какая часть вашей машины повернула на поперечную улицу, когда вы закончили поворачивать?", " Был ли вам виден светофор, или автобус своим телом этот светофор закрывал?", " О чём вы говорили той ночью?" ( Aдвокат, поправляя юбку : "Протестую".) Вот ведь как бывает: вначале всё было хорошо, потом человек захотел два миллиона, и ему стало плохо. С поясницей. Следует отметить профессиональную работу крупной чёрной стенографистки, которая легко и свободно печаталa всю глубокую-глубокую рожь, иногда даже опережая в своей печальной повести говорившего - во всякой работе есть штампы, общие места. И это с учётом того, что пишущую машинку она держала у себя на коленях, потому что комнатушка, где мы все находились, была совсем маленькой. Поскольку не все смогли сказать, то что им не хотелось, то на будущей неделе снова придётся... глубокая -глубокая рожь, знаете ли,замолвите слово.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, September 23rd, 2002
Time |
Event |
12:38p |
без названияЯ вот решил написать рассказ или даже повесть, где ничего бы ничего не было и ничего не происходило бы, без названия даже, где и слов-то почти никаких не встретишь, и весь текст скучный, занудный, нескладный, обрывочный: какие-то лунные блёстки, что ли… или показалось; и чтобы читатели – если бы они всё же нашлись бы – прямо охали и ужасались бы подобному опусу, и закрывали бы гневные глаза усталыми руками, и отбрасывали бы текст куда-нибудь в мусорное ведро с плотной прижатой крышкой, а потом бы звонили друг другу – или даже просто телеграфировали бы – и многозначительно молчали бы, упомяная моё имя: мол, захвалили его всё-таки, или - заклевали-таки, ( Read more... )
|
3:02p |
Размышления в обеденный перерыв Акции нашей компании упали до самого низкого в её истории уровня. Что делать? Можно удариться в панику, но человек с чувством юмора, как показывает прaктика, будет просто подходить ко всем сотрудникам и говорить: “Га! Скоро нас всех уволят. Га!”. Что делать? То ли напасть на Ирак, то ли удалить из френдов Ольшанского, то ли, наоборот, посадить кактус на подоконнике.
|
4:54p |
|
|
без названия
Я вот решил написать рассказ или даже повесть, где ничего бы ничего не было и ничего не происходило бы, без названия даже, где и слов-то почти никаких не встретишь, и весь текст скучный, занудный, нескладный, обрывочный: какие-то лунные блёстки, что ли… или показалось; и чтобы читатели – если бы они всё же нашлись бы – прямо охали и ужасались бы подобному опусу, и закрывали бы гневные глаза усталыми руками, и отбрасывали бы текст куда-нибудь в мусорное ведро с плотной прижатой крышкой, а потом бы звонили друг другу – или даже просто телеграфировали бы – и многозначительно молчали бы, упомяная моё имя: мол, захвалили его всё-таки, или - заклевали-таки, и думали бы о моих слабостях и несовершенствах, да и о своих тоже, и о так называемых трудностях – с надеждой, что временных – вот, кстати, фальшивое место, чего уж там, мол, соединять иронию с пафосом, косноязычно к тому же, где кончается? oдно предложение и на!чинается другое, не…нужное совсем описание пей!зажа осссеннего, чрезвычайно серого, никакого; грамотность даже подводит, синтаксис, запятые стоят неизвестно в каком падеже, чтобы не сказать – падежу; и так на протяжении всего рассказа или даже повести; врочем, можно и без слов вовсе – на пальцах, тихий свист, игра теней, по.луна.мёк, запах, запахи – надо вот вынести мусор, ведро с плотно прижатой к нему крышкой; баки, луна светит сквозь небо…
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, September 24th, 2002
Time |
Event |
10:54a |
Повесть о счастьеНикогда я ничего не выигрывал в лотереях, а тут смотрю – всё совпадает: и номер билета, и номер серии – с моим паспортом. Читаю название выигрыша: счастье трудное. Разволновался, даже не сразу пошёл выигрыш получать. А мне говорят: “Где же это вы раньше столько времени ходили. Вас здесь счастье дожидается. Пройдите в подвал к кладовщику”. Ступени какие-то разбитые, стёртые, лампочки горят тускло. Кладовщик водит грязным пальцем по накладной: “Не здесь, не здесь… было так близко, так возможно… опять нет, но есть покой и воля… счастье – это когда тебя не понимают… а рай в шалаше тут откуда взялся…”. Нашёл наконец, сверил имя и дал мне громадный холщовый мешок, перевязанный розовой ленточкой. “Оно самое, - говорит, - распишитесь”. И потребовал, чтобы я ему мои “Сейко” отдал – потому что я теперь не должен наблюдать за часами. Мешок тяжёлый, я его еле домой дотащил. Поставил на пол, смотрю. Открывать как-то боязно. Вдруг слышу – шум какой-то неразборчивый из мешка, крики… потом будто кто-то чашку уронил, она разбилась, потом вроде бы блюдце. И шёпот непонятно чей “Мерзавец”. Позвонил я кладовщику, спрашиваю, не перепутал ли он чего. “Даже обидно мне такое слышать, - говорит кладовщик. – Розовую тесёмку видите? Значит - счастье. Трудное – ну так ведь и было написано, что трудное". ( Read more... )
|
|
Повесть о счастье
Никогда я ничего не выигрывал в лотереях, а тут смотрю – всё совпадает: и номер билета, и номер серии – с моим паспортом. Читаю название выигрыша: счастье трудное.
Разволновался, даже не сразу пошёл выигрыш получать. А мне говорят: “Где же это вы раньше столько времени ходили. Вас здесь счастье дожидается. Пройдите в подвал к кладовщику”.
Ступени какие-то разбитые, стёртые, лампочки горят тускло.
Кладовщик водит грязным пальцем по накладной: “Не здесь, не здесь… было так близко, так возможно… опять нет, но есть покой и воля… счастье – это когда тебя не понимают… а рай в шалаше тут откуда взялся…”.
Нашёл наконец, сверил имя и дал мне громадный холщовый мешок, перевязанный розовой ленточкой.
“Оно самое, - говорит, - распишитесь”. И потребовал, чтобы я ему мои “Сейко” отдал – потому что я теперь не должен наблюдать за часами.
Мешок тяжёлый, я его еле домой дотащил. Поставил на пол, смотрю. Открывать как-то боязно.
Вдруг слышу – шум какой-то неразборчивый из мешка, крики… потом будто кто-то чашку уронил, она разбилась, потом вроде бы блюдце. И шёпот непонятно чей “Мерзавец”.
Позвонил я кладовщику, спрашиваю, не перепутал ли он чего. “Даже обидно мне такое слышать, - говорит кладовщик. – Розовую тесёмку видите? Значит - счастье. Трудное – ну так ведь и было написано, что трудное".
В мешке какое-то бульканье раздаётся… или это журчанье реки? комариное зудение, нервный смех, дым какой-то вдруг стал из мешка просачиваться. Слышу – хриплые голоса про княжну и набежавшую волну поют… бульканье – и опять всё стихло.
Сижу, осторожно розовую тесёмку глажу – а в мешке бубнят что-то… последние известия, что ли? ночной кашель или храп… кран, что ли, протекает... жаркие голоса: “Пойми, ну пойми, меня”. “И ты, и ты пойми” .
Тяжёлый мешок такой, я же говорю, приволок его всё-таки обратно. Могу ли я получить свой выигрыш деньгами?
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, September 25th, 2002
Time |
Event |
11:22a |
Размышления в обеденный перерыв - 2 В свете последних событий я решил повысить производительность труда процентов эдак на пятнадцать, полнее удовлетворять требования заказчиков, смягчить свой акцент, углубить дружеские отношения с окружающими. И вот результат: сотрудница угостила меня шоколадными конфетами, чего раньше никогда не делала. Я уже хотел многозначительно ей улыбнуться, но сотрудница ушла, а конфеты оказались нес”едобными, каменными. Раньше у неё всегда были свежие, я знаю. Потом ещё одна неприятность – оказалась, что некую работу я сделал слишком быстро, и к этому пользователи не были готовы, они растерялись, задумались, а это плохо. Мне сказали, мол, надо лучше поддерживать связь и информировать. Да, если гора не идёт к Магомету, то кувшин упадёт на землю – всё едино.
|
12:50p |
Остров рулинетУже три года, оказывается, как я обнаружил русский Интернет. Прочитав в газете НPС о “Тенётах” , я спутал его с ЛИТО и послал пару рассказов будущему юзеру inka. (Один из них – вот,про поэта Опушкина) ОСТРОВ Голос женщины показался Опушкину знакомым. - Последнее стихотворение? – переспросил он. - Самое последнее, - ответила она. – Больше не будет – ни одного, никогда… - Представляете? - И вы говорите, что решение принято на государственном уровне? - Этот вопрос будет обсуждаться завтра в Женеве на встрече в верхах. ( Read more... )
|
8:35p |
Свобода, равенство, братство 1. Свобода
...и тогда я почувствовал ту внутреннюю свободу, которая.... которую... впрочем, затрудняюсь что-нибудь сказать.
2. Равенство
А равно В. Я равен тебе. День равен дню. Я мало пью. Я мало ем. Все равны всем.
3. Братство
Я обижаюсь на своего брата, потому что он не любит меня. - Да, я не люблю тебя, - грустно соглашается он. Хорошо еще, что ему неприятно говорить на эту тему.
|
|
Остров рулинет
Уже три года, оказывается, как я обнаружил русский Интернет. Прочитав в газете НPС о “Тенётах” , я спутал его с ЛИТО и послал пару рассказов будущему юзеру
inka. (Один из них – вот,про поэта Опушкина)
ОСТРОВ
Голос женщины показался Опушкину знакомым.
- Последнее стихотворение? – переспросил он.
- Самое последнее, - ответила она. – Больше не будет – ни одного, никогда… - Представляете?
- И вы говорите, что решение принято на государственном уровне?
- Этот вопрос будет обсуждаться завтра в Женеве на встрече в верхах. Но фактически уже никто - кроме нашего журнала – не печатает стихов, вы заметили?
Опушкин промолчал. Он не читал никаких журналов.
- Но почему вы обратились ко мне?
Телефонная трубка долго не отвечала.
- Честно говоря, я пыталась связаться с известными авторами, но… Стихотворения давно уже никто не пишет.
- Как вас зовут? – спросил Опушкин. Он вяло подумал, что она – женщина, а он всё-таки мужчина, но развивать эту мысль не хотелось. – Вероника? Хорошо, я постараюсь. Давайте встретимся в девять у входа в парк.
- В восемь, - уточнила Вероника. – Учтите разницу во времени с Женевой.
Опушкин был человеком добросовестным. Положив трубку, он подошёл к столу и на чистом листе бумаги написал то, что услышал от Вероники: «Стихотворения давно уже никто не пишет».
Он решил, что это будет первой строчкой.
Потом он написал вторую, третью, четвёртую…
Скоро стихотворение было готово. Со сдержанной, мягкой грустью в нём говорилось, что всё проходит, вот и время стихов прошло, и это стихотворение самое последнее, и больше не будет, но огорчаться не надо, потому что технический прогресс остановить невозможно, и так же как на смену почтовым голубям пришёл беспроволочный телеграф, так и стихи заменит более прогрессивный вид связи, способ общения или – тут Опушкин использовал игру слов – стихийное бедствие.
Он прочитал свою работу, и ему понравилось. Единственное, что насторожило его – это слово «мокасины» где-то в конце, но найти подходящую замену он не смог. Опушкин аккуратно переписал стихотворение, убрав все знаки препинания, кроме многоточий, чтобы оно получилось итоговым. Перечитал ещё несколько раз, и его стало укачивать, как на море. Тогда он засунул в рот кислую конфету и направился к парку.
Вероника ждала его. Опушкин её узнал сразу – где-то они уже виделись.
- Принесли… - она выхватила листки у него из рук и стала нетерпеливо читать.
Конечно, красавицей Веронику не назовёшь, но некоторое время на неё вполне можно было смотреть, особенно когда она читала его, Опушкина, стихотворение и улыбалась, подняв уголки пухлых губ.
Постепенно, однако, улыбка исчезла.
- Признаться, я несколько разочарована, - прошептала она.
- Вот как, - сказал Опушкин.
- Да… ваши стихи… - Вероника подыскивала слова. – Но ведь не это самое главное.
Опушкин молчал. Ему было неприятно, что он только что любовался улыбкой Вероники.
- Но есть там у вас чудесное место, про мокасины, - сказала она.
Опушкин поблагодарил и предложил проводить её до трамвайной остановки.
- Не надо меня провожать, - Вероника уходила всё дальше, дальше… Потом остановилась, как будто ожидая чего-то.
Опушкин не двигался. И только когда трамвай, впустив Веронику, плотно закрыл двери, Опушкин бросился следом. Но вдоль парка трамваи всегда так мчатся!
Он долго потом бродил по парку, стараясь точнее восстановить в памяти нижнюю губу Вероники. Совсем стемнело, когда Опушкин оказался в совершенно незнакомом месте – на берегу реки, у мостика, перекинутого к небольшому острову, на котором стоял старый, с колоннами, дом. Дом этот был выкрашен в жёлтый цвет.
- Вы – поэт? – услышал Опушкин чей-то строгий голос. Дорогу ему перегородил человек, похожий на дружинника, только на его красной повязке была изображена лошадь с крыльями.
- Поэт, - ответил Опушкин, назло Веронике.
- А фамилия какая? - спросил дружинник.
Опушкин назвался, и дружинник стал водить пальцем по толстой, в золотом переплёте, тетради.
- Фамилия, у вас, может и есть, - сказал дружинник, - но имени нет. Поэтического имени, я имею в виду… Вы не в списке.
В доме на острове слабо мелькали огоньки, освещая непонятных людей, бродивших вокруг.
Опушкину захотелось к ним.
- Не положено, - сказал дружинник, - если не в списке.
- Так впишите меня, - попросил Опушкин.
- Я не имею права. Только критики покрупнее могут назвать вас поэтом.
- Вам, значит, не доверяют. Вы разве сами не разбираетесь…
И, чтобы дружиннику было легче согласиться, Опушкин сунул ему в руку мелкие деньги.
- Мерси, - ответил дружинник. Видно, сказать по-русски «спасибо» ему было стыдно.
Мост, казалось, был коротким, но Опушкин шёл по нему долго. Множество людей, совершавших разнообразные движения, увидел он. Люди ходили в волнении по берегу, раскачивались из стороны в сторону, бились головой о песок, тихонько подвывали… Некоторые сидели неподвижно, глядя в одну точку… кто-то делал гимнастические упражнения…
- Все они работают над любовной лирикой, - оказавшийся рядом бородач в недоумении развёл руками, - как это можно – после Шекспира, Пушкина… Да и я в прошлом году, написав поэму «Любовь вдвоём», закрыл тему.
И бородач, уворачиваясь, чтобы его никто не задел, пошёл к дому.
«Как их много, - удивлялся Опушкин, пробираясь за бородачом, - и, значит, Вероника пошутила насчёт последнего стихотворения. Она просто захотела со мной встретиться! Где же, где же она сейчас… »
У входа в дом стоял ещё один дружинник, и Опушкин опять начал рыться в карманах, но дружинник ему улыбнулся, спутав с кем-то, и пропустил.
Бородач повернулся к Опушкину.
- Вам на какой этаж?
В фойе, у лифта висели портреты людей, лица которых были знакомы Опушкину со школы. Были и пустые рамы – то ли их приготовили для новых портретов, то ли с них сорвали старые. Под портретами расположилось много народа, и чувствовалась нервозность.
- Не знаю, я здесь впервые, - признался Опушкин.
- Сегодня в моём кабинете будет свободное место, - сказал бородач, открывая дверь лифта.
- Спасибо. Может, лучше пешком?
- Не советую, - сказал бородач, - переходить с этажа на этаж опасно. Могут преуменьшить степень таланта или – он взглянул на Опушкина – уровень способностей. А уж побьют-то наверняка.
Внутри дома стены тоже были окрашены в жёлтый цвет.
- А женское отделение у вас есть? – спросил Опушкин.
Бородач ответил не сразу. Они вышли из лифта, прошли по извилистому коридору и оказались в маленькой комнате. У окна стояли два письменных стола со стульями, а больше там ничего не было. Ночное небо было совсем чёрным.
- Нам же нечего делить на самом деле, - сказал бородач, - рифмы, что ли… Стихотворцы делятся не на мужчин и женщин, а иначе.
- Как же? – спросил Опушкин.
- Одни вспоминают васильки своего детства, запах мяты, клевера, конопли, мака, - сказал бородач, есть, скошенного хлеба, асфальта, конторского клея, бабушкиных котлет, дедушкиных папирос… Добавляют девочку, которую когда-то брали за руку… Девочка в одной руке, васильки в другой. Намекают, что сейчас ничего этого нету. Иногда получается мило и трогательно.
- А другие?
- Это, значит, василёчники, а другие – бородач на секунду задумался - путешественники. Путешествуют по разным странам, картинным галереям, хорошим старинным книгам… При этом у них, естественно, возникают всякие ассоциации, реминисценции, аллегории. Очень бывает интересно, хотя и трудно за этим следить.
- А вы, извиняюсь, - спросил Опушкин, - к какой из этих категорий принадлежите?
- У меня в поэзии, - сглотнув слюну от обиды, сказал бородач, - свой собственный, особый путь.
Наступило неловкое молчание.
- Но почему все рвутся сюда, на остров? -спросил Опушкин.
Бородач, который уже разложил по столу чистые листы бумаги, всё же решил ответить.
- Каждого, кто окажется здесь, может посетить…
В это время окно распахнулось и, выбив раму, в комнату влетела муза. Опушкин сразу узнал её - именно так муз изображают на юмористических рисунках. Покружив по комнате, муза опустилась на стол Опушкина и, не отдышавшись, сказала: «Пиши».
- Я уже пробовал сегодня, - вздохнул Опушкин, - получилось не очень-то.
- Пиши, - повторила муза, - сейчас я буду диктовать.
- А может быть вы знаете, где Вероника, - спросил Опушкин, - увижу ли её ещё когда-то?
- Правильно, - сказала муза, - это будет началом.
Бородач жестами приглашал музу перелететь к нему за стол, но она погрозила ему кулаком.
Пристыженный, бородач вышел, оставив Опушкина с музой наедине.Они трудились всю ночь.
У музы многое не получалось, Опушкин ей помогал, успокаивал, исправлял грамматические ошибки.
К утру получилось замечательное стихотворение, под названием «Мокасины». Потом оно оживленно обсуждалось в газетах и журналах, на конферециях и свиданиях, на симпозиумах и просто на улицах. Участники встречи в верхах в Женеве только и делали, что читали это стихотворение друг другу. Все отмечали новизну стиля, лёгкость изложения, удачное чередование гласных. Даже дружинник отдал Опушкину мелочь.
Дружинник рассказал, что ночью остров посетила ещё одна муза, поменьше и постраннее. В результате один из поэтов написал на песке какие-то закорючки. Определили, что это японские иероглифы. Сейчас автор ждёт переводчика, и боится, чтобы не пошёл дождь.
- Два посещения за ночь, - сказал дружинник, - это совсем неплохо.
У Опушкина после бурной ночи не было сил с ним беседовать. Медленно он вышел из парка. Было раннее утро. Солнце вставало. Чирикали воробьи. Прозвенел первый трамвай. В трамвае Опушкин увидел вдруг улыбающуюся Веронику. Но он смог только приветливо помахать ей. Трамвай медленно увозил Веронику, а Опушкин думал о том, что вечером он вернётся на остров, и в фойе дома будет висеть его портрет, и множество людей вокруг продолжат свои странные занятия, и, значит, будут появляться всё новые, новые и новые стихотворения…
Но муза Опушкина больше не посещала.
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, September 26th, 2002
Time |
Event |
11:45a |
Вот поместил сейчас запись в spacetime, и не знаю, правильно ли сделал. Может, окажется, что там не ко времени или не к месту. Кто-то ещё излишне разволнуется. А что, если все записи “постить” у себя, снабжать их каким-нибудь условным знаком, что это – кандидат в spacetame, а уж r_l или кто из его опричников пусть решает.
|
5:05p |
Что значит… Как говорится, они были прекрасной парой. Она – замужем, он – женат. Между ними, говорили, ничего не было. Что значит - “ничего”? Вместе выполняли лабораторные работы. Потом – раздельно. Я дружил с ним. Что значит – “дружил”? Мы много разговаривали. Трудно разговаривать, чтобы ничего друг другу не сказать. Вообще, у него всё лучше получалось. Я Санча Панса, ад”ютант. Что значит – “ад”ютант его превосходительства”? Глупая шутка. Она взяла у меня книгу. А вернула быстро, забыв в книге листочек бумаги. Что значит – “забыв”? Как можно забыть неотправленное письмо, такое важное. Она писала подруге в Москву, что наконец-то ждёт ребёнка. Как я мог прочитать чужое письмо? Как я мог его не прочитать – без конверта, оно прямо вывалилось из книги, тёпленькое. Я сказал: “Ты, кажется, забыла что-то”. Она сказала: "А…”. У нас всё уже заканчивалось, скоро я никого из лаборатории уже не видел. Я позвонил ей как-то. Получилось неудачно – ребёнок болел, она со мной разговаривала нервно, резко. Мне показалось, она что-то хочет спросить. Нет, письмо я никому не показывал, хотел ответить я. - Я пойду, а то он кричит на руках у отца, - сказала она. – У отца, понимаешь? Что значит – “понимаешь“?
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, September 27th, 2002
Time |
Event |
9:57a |
Это не может быть случайностью В Москве издали книжку “Антология современного рассказа”. "Не пропустите тех, кого в будущем, возможно, назовут классиками”. “В этих рассказах есть всё, что будет отличать рсусскую прозу в 21 веке”. Вот какие рассказы я там обнаружил: “Взбзд” Сергея Сканского, “В.К.” Михаила Новикова”, “ДСП” Андрея Бычкова и даже “НСЦДТЧНДCИ” Юрия Буйды. НСЦДТЧНДСИ, честное слово. Тенденция, однако. И запись на последней странице книги почти не удивляет: “Гигиенический сертификат # 77.СС.01.952.П.01659.Т.98 (И ещё о названиях – в книге соседствуют “Ванная” Софьи Купряшиной” и ”Ванны Марины Кузиной” – автор Елизавета Лавинская ; “Крайняя плоть“ нью-йоркского писателя Павла Лемберского и “Крайний под”езд слева" Юрия Горюхина. При определённой фантазии – всё может быть связано). А рассказы-то хорошие, наверное; и классиками назовут
|
3:45p |
РазноеВ газете "New York Times" статья начинается так: “Если вы уверены, что попали в ад, значит вы едете по Бронкской окружной дороге". *** Мне сейчас сообщили важную новость: оказывается слоны боятся мышей. *** Если кто-то в Москве хочет получить котёнка из хороших рук в хорошие руки, то обращайтесь к юзеру xura*** Дождь кончился. Начальник спрашивал, две или три недели. А в обед русский сорудник сказал, что “лёд” – это надо обязательно. Юлия Беломлинская 15 октября будет петь жестокие романсы в библ. *** По мнению некоторых, пить декафеиновый кофе – это ещё позорней, чем слушать Щ.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, September 28th, 2002
|
Не врут календари
Впрочем, и безо всякого лунного календаря всё ясно - ведь в её глазах и в воздухе растворена злобная печаль.
"Милая, дорогая"... Нет, не надо ничего говорить, чтобы не быть подвергнутым достойному ответу. И не говорить, однако, тоже нельзя. Движения должны быть ласковыми, а улыбка - нежной. Получаются, конечно - идиотскими и фальшивой. "Что это ты так вызывающе приподнял бровь?"
Правильного ответа, разумеется, быть не может - разве что сказать радостным голосом что-то, скажем, о необычайной красоты кашемировом шарфике, который продаётся в дальнем-дальнем магазине. Но нельзя давать понять - чуть сбив дыхание или жестом каким (да хоть бы и той же бровью) что это для её удовольствия - ибо "никогда и ничего в этом доме не делается для меня" , совсем одинокой, беззащитной и практически без одежды, так что и этот шарфик всего лишь для того, чтобы прикрыть наготу...
Впрочем, глупо обижаться на неё за всё это - мы же не возмущаемся, что из тучи льётся вода,северный полюс находится где-то среди белых медведей - в общем, что земля лежит именно на тех трёх китах, а не на каких-нибудь других.
В конце концов, любой непредубежённый исследователь добавит пару недель "до", неделю - "после", но в остальное-то время те самые тучи проходят стороной!
А вот футбольный календарь гораздо напряжённее, насыщеннее лунного. Редкий день случается без какого-нибудь важного матча - официального, товарищеского, международного, клубного, "матча века", наконец... И что удивительно и неприятно - наши всегда проигрывают: и международные, и клубные, и матчи века - приводя всех мужчин в состояние раздражительной, едкой печали.
Да, наши проигрывают всегда. Казалось бы,по законам статистики и общей логики: если одна команда проигрывает, то уж вторая должна добиться успеха... Но нет! Наши - будь это Metrostars или Спартак - проигрывают всегда.
Причём причина поражений ясна не только непредубеждённому исследователю, но всем, кроме тех безумных, разумеется, что бегают по полю или сидят на скамеечке около него. Всем ясно: надо перестать играть защитный вариант и атаковать, причём атаковать по флангам. Однако каждый раз повторятся одна и та же ошибка оборонного варианта. Если же кто-нибудь случайно всё же идёт вперёд, то уж, конечно, по центру, где не пробиться. Э-э-э-х!
А ведь есть ещё баскетбольный календарь, хоккейный - которым мужчины подвержены почти в той же мере. Да и вообще, промежутки времени между победой над юношескими прыщами и началом кризиса среднего возраста, с одной стороны, и между победой этого кризиса и наступлением печальной старческой мудрости, бессмысленной и беспощадной, с другой, так вот, эти промежутки столь малы, что ими можно пренебречь.
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, September 29th, 2002
|
НОЧЬ (рассказ)
В окне торчали звезды, к расположению которых я никак не мог привыкнуть. Жена спала и что-то шептала во сне. Я повернулся к ней и зажал ее губы двумя пальцами. Она пыталась пошевелить головой, но я держал пальцы крепко. Тогда она замолчала, и я повернулся обратно, к звездам.
Мне было приятно думать, глядя на звезды, но грустно. Я думал о работе. Работы у меня не было.
Жена стала ерзать и изгибаться, а я накрыл ее одеялом с головой и отодвинулся. И подумал: какой я все-таки противный, нехороший и злой человек. И ленивый. Посмотрел в зеркало и понял - некрасивый. Мерзкий и отталкивающий. У меня на носу выскочила какая-то выпуклая штука. И нездоровый, в смысле - больной. И мысли нездоровые. И ленивый - работу не найду.
Потом еще я не люблю, оказывается, жену - мне не нравится ее голос. И приве-редливый: у нее, знаете ли, такой вибрирующий, лязгающий голос. Она как-то растя-гивает слова... То-есть, даже не растягивает, а вибрирует, дребезжит. И трусливый, непоследовательный - не надо никогда ей поддакивать. Впрочем, и она хороша. Как-то так владеет голосом, что все им сказанное - фальшиво и неправда...
Мне стало грустно, до слез, оттого, что я не люблю жену. И никогда уже не полюблю. Но я сдержался. Потом подумал: пусть она от меня плает. И злой, злопамятный.
Скоро зима. Зимой птицы прилетают в теплые края. Теплый край - это здесь. Я еще не знаю, какая здесь зима. Здесь никогда не было еще зимы со мной. Только без меня. И ленивый. Я хочу, чтобы все происходило без меня, а когда кончится, чтобы я пришел и увидел результат, и чтобы от меня ничего не зависело. Чтобы меня никто не видел, только по необходимости.
За окном висит провод. К нему можно присоединиться телевизором, и получится антенна. Но, может быть, это провод для кондиционеров, и если к нему присоеди-ниться телевизором, то убьет. Но, скорее всего, нет. Я не знаю. Я здесь ничего не знаю. И глупый.
За окном ходят люди. Я приподнялся и посмотрел. Людей не было. Поздно. Скоро зима.
Поздно. Год кончается.
День кончается. Я посмотрел на будильник и прибавил семь часов, или теперь надо прибавлять восемь? Получилось - т а м уже утро. Скоро вставать. Уже поздно.
Я захотел есть, но не встал. Уже поздно. Нечего наедаться перед сном. И толстый.
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, September 30th, 2002
Time |
Event |
12:32p |
нам не дано предугадать Один литературный критик признался, из-за чего он не любит русскоязычных привереженцев хокку. “Четырнадцать раз Жена будила меня прошлой ночью, А я не проснулся”, “Тьфу, – дразнится он, – никаких правил не соблюдается". Но на самом деле причина такая. У критика есть сын, который не любит зубную щётку. “Три минуты, не меньше, - вот сколько надо чистить зубы”, - возмущается критик. Сын берёт щётку в рот, вяло-вяло водит ею, и почти сразу кричит, спрашивая: “Всё”?. Но получается, конечно, не “Всё” а что-то вроде “Хо”. Критик буквально приходит в негодование от этого “хо” и громко возмущается. Своё возмущение “хо” он почему-тo распростарняет и дальше – на “хокку”. Конечно, это слегка странно – но вы не видели его сына: со стекающей изо рта пастой, противный совсем - тьфу, как и было сказано.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, October 1st, 2002
Time |
Event |
12:32p |
Спама на руссском ко мне приходит уже не меньше, чем на английском. Крупные нефтехранилища под Ангарском, подводная лодка с развлечениями между Лимасолом и Никозией, Дворец в Петербурге (кажется, не Зимний), неотразимо привлeкающая (мужчин почему-то) жидкость для волос, “не наркотики, не проституция – но тоже очень…” – от всего этого мне довольно легко отказаться, не читая. Но вот сегодня я просто не мог оторваться – перечитывал название адресата раз, другой: НИИ наголооблагораживания… НИИ наглооблагораживания... И только с третьего раза – НИИ налогообразования. Жаль.
|
3:29p |
Радио, печать, телевидение ---1--- Когда-то я был задумчивым пухлым ребёнком и верил в радио. Я слушал все передачи, какие мог. Но однажды случилось вот что: дикторша сказала, мол, сейчас начнётся встреча с известным исследователем жизни природы. “Если бы вы, дорогие ребята, могли видеть, что происходит у нас в студии, то удивились бы человеку , который сейчас сидит рядом со мной – и принесённым им замечательным образцам камней (или – точно не помню – необычным усатым насекомым), которые быстро-быстро бегают по столу (или – точно не помню – переливаются всеми цветами радуги). Какого же было моё удивление, когда я впервые увидела это замечательного…” Она быстро и складно завершила свою эмоциональную речь. И - "какого же было моё удивление" – когда я услышал голос уже другой ведущей, повторившей слово в слово всё произнесённое первой. Не знаю уж, какая там произошла накладка (наверное, вся передача была застенографирована ещё до её начала) – но так радостно, искренне говорили они обе… И обе, я понял, врали. Так я понял, что на радио обманывают.
---2--- И в книгах – тоже. Помню, уже постарше, собираясь в больницу, я выбрал книгу потолще – чтоб надолго хватило. К тому же на случайно раскрытой странице я наткнулся на фразу о том, что город (Париж, кажется), входил в ночь, и видны были только красные фонари на крышах. То-есть, горели лишь окна публичных домов. Итак, я взял эту книжку с собой, но больше ничего интересного в ней не оказалось. Даже в больнице я не смог дочитать до конца ни одного предложения – кроме того, о фонарях на крышах. Всё было другим. То ли автор её был Саянов, то ли книга называлась “Саяны шумят”
---3--- А про телевидение и говорить не хочется. В другой раз, значит.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, October 2nd, 2002
Time |
Event |
11:52a |
ПД-3Петербургские парковые скамейки в профиль похожи на собак. На бесхвостых пуделей с задранной мордочкой. Особенно это заметно на фотографии. *** Один мой знакомый стал чуть ли не редактором питерского аналога Плейбоя, только попрямее. А для души – как положено – пишет лирические стихи и детские миниатюры. *** Мой бывший однокласник постелил мне на замечательно уютном раскладном диване – тем более уютном, что ночь перед этим я не спал совсем. Невероятно ласковый чёрный (забыл его собачью породу) принялся практически бесшумно охранять мой покой, отгоняя обычно дружеского кота. Потом подо мной сложился диван. Так, незаметно, прошла ночь. ( Read more... )
() |
2:12p |
пятидесятые Это не годы, а улицы в Манхэтэнне. Жарко, как перед Первомаем – октябрь ли? Октябрь. Сумасшедшая личность, не сходя со своего вечного поста у магазина на углу пятьдесят шестой, спрашивает, шутит, говорит. “- У меня две новости, с какой начать? – С хорошей. - Вторая тоже плохая”. Как это нет хороших? Нью-джерсийский конгрессмен нарушил законы этики и сейчас смахивает слезу в телевизоре. Демократы (или республиканцы) озадачены донельзя. Разве плохо – что новости начинают с этого, а не с… впрочем, тьфу-тьфу. Скульптура, состоящая из четырёх больших букв – LOVE. L и О – сверху. Сквозь О продавец фруктов размахивает своими бананами и виноградом. У нас в столовой – молодой главный повар, новый, красавец-мужчина. Женщины приходят к нему и фотографируют. Вот как? Я лучше поем на улице, фрукты вот у LOVE. На V и Е сидят два незнакомых жителя. Сейчас они разойдутся. Разговаривают. Церковный деятель в чёрном, с массивными крестами на шее, в величественной шляпе просто ест у выхода из кафе. Таксисты всё не могут сделать левый поворот, сигналят друг другу – давай, давай… Дави, мол. Нервная работа. Октябрь начался. Жарко.
|
9:37p |
Отвечаем нашим читателям (Pool)Упомянутый в сегодняшней беседе сенатор-демократ Ториселли об"явил о выходе из избирательной гонки из-за нарушений этики. В чём они заключались,эти нарушения, интерeсуется ЖЖ-народ. Я провёл расcледование - одно из предположений является практически верным. Какое? 1 - Ториселли встрeчался с Жириновским и Моникой Левински, когда они приезжали в Нью-Йорк 2 - Он послал тайную депешу Саддаму Хуссейну, предупредив его о грядущем секретном и неожиданном американском нападении на Ирак 3 - Он взломал журнал юзера olshanskogo и сделал несколько компрометирующих записей 4 - Он незаконно собирал деньги на свою избирательную кампанию, побираясь в поездах сабвея линии D 5 - Ущемляя всеобщие равные права, его жена ни разу не была афроамериканкой 6 - В пьяном виде он хвастался, что является автором "Войны и Mира", "Улисса", Сказок Пушкина и "Господина Гексогена" 7 - Просто он зануда, надоел уже
|
|
ПД-3
Петербургские парковые скамейки в профиль похожи на собак. На бесхвостых пуделей с задранной мордочкой. Особенно это заметно на фотографии.
***
Один мой знакомый стал чуть ли не редактором питерского аналога Плейбоя, только попрямее. А для души – как положено – пишет лирические стихи и детские миниатюры.
***
Мой бывший однокласник постелил мне на замечательно уютном раскладном диване – тем более уютном, что ночь перед этим я не спал совсем. Невероятно ласковый чёрный (забыл его собачью породу) принялся практически бесшумно охранять мой покой, отгоняя обычно дружеского кота. Потом подо мной сложился диван. Так, незаметно, прошла ночь.
***
Вот ведь какя особенность – я не могу, да и не хочу вспоминать Нечто Важное. Так, кусочки, обрывки. Не умею, скорее.
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, October 3rd, 2002
Time |
Event |
4:04p |
В кавычках жизни Так, незаметно, прошла жизнь. Ипполит встал и подошёл к окну – по лёгкой ночной пустоте сползали освещённые тихой луной снежинки. * А ещё мне когда-то, в школе, казалось, что классики писали свои произведения только для пополнения грамматически сложных примеров: “Ни Руки моей я Вам не подам и ни… (или, всё же –не ?)” * Вот так, бывает, начинаются стихотворения (я видел автора): "В модальности не смог бежать глагол. Телесный трепет переходит в запах, Сажает твою молодость на кол Порыв всегда, ты в чьих упорных лапах?" * А, в общем-то, каждый всю жизнь пишет одно большое предложение.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, October 4th, 2002
Time |
Event |
9:32a |
Репка, колобок, Красная шапочка. Три поросёнка, Машенька, три медведяТолько недавно я догадался, что колобок – это некто вроде блина, и, следовательно, все его жизненные перепитии и нравственные поиски могли быть закончены только одним способом – как, собственно ипроизошло. Нам это может не нравится, нас это огорчает, но это – факт. * Мотивировки поведения героев “Красной шапочки” когда-то вызывали у меня недоумения. Или, скажем, Машеньки – как она, попав в медвежье логово и находясь в нервном, возбуждённом состоянии – хоть и сытая – могла уснуть? Но однажды после бессоной ночи я понял, что логика сказки – это логика сна. * Семья скреплена в бессилии Цепью одной несчастливой Но Фудзи рождает только полезных мышей * Трое недружных братьев Взяли ссуду на дом у подножия Фудзи А кредитор уже у дверей Update: eqmq убедительно доказала, что у колобка это был не единственный путь
|
11:39a |
Женщинам можно верить. Женщинам нельзя доверять. (по мотивам записи юзера radiola [04 Oct 2002|04:19pm]) Любить и ныть – тяжёлый крест. Никто не зааплoдировал, и фокуснику стало стыдно – так для мелкого дождика унизительно отсутствие зонтов на улице.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, October 5th, 2002
Time |
Event |
12:41a |
Выстпуление Тёплым воскресным утром 1989 года, запыхавшись, я бежал по дорожкам парка Культуры и Отдыха имени Кирова, чтобы выступать со сцены. Повсюду ходили люди с надписями на футболках “Я хочу перестройку”: ибо открыли шлюзы, и подули свежие ветры. Мне сказали, что я должен читать свои сатирические рассказы прямо со сцены, ничего не боясь. И рассказы покруче, позубастей – потому что шлюзы. Пeрвым я выбрал текст, начинающийся со слов: “- Здравствуйте, - сказал я. –Здравствуйте, - сказала женщина в белом халате”. А там посмотрим, решил я. Я двигался между деревьями по данным мне ориентирам – но сцены нигде найти не мог. Конечно, я не надеялся, что сцену в ночь перед моим выступлением снесли, чтобы ему таким образом воспрепятствовать и всё же обезопаситься – однако, а вдруг? Время начала выступления (моего самого первого!) уже прошло, а я всё двигался в растерянности во все стороны территории парка. - Вы – выступать? Рядом со мной оказался некий человек с общим выражением лица. Как он догадался? Да, в те годы я носил густую бороду – но никаких других улик, деталей, подозрительных мелочей не было… - Пройдёмте за мной, - тихо сказал он. Я вздрогнул. - Вон на ту детскую площадку, - добавил он. Я вздрогнул ещё раз. Мы пошли. Нельзя сказать, чтобы я думал о чём-нибудь. На площадке множество мелких карапузов – которых в других обстоятельствах я как раз люблю – с непонятной настойчивостью било лопаточками по ведёркам. - Слушатели уже ждут, - деликатно сказал человек. Я смотрел по сторонам, пытаясь найти родителей этих карапузов. На скамейках сидели только бабушки, и все они, будто издеваясь, будто пародируя самих себя, вязали свитер. В центре площадки было некоторое возвышение, которое в новых обстоятельствах (свежие ветры, шлюзы) можно было бы назвать сценой. Я взoшёл. “Здравствуйте, - сказал я”, - сказал я заготовленную фразу. Карапузы продолжали бить лопаточками по ведёркам, весьма доброжелательно, впрочем. Одна из бабушек сняла очки, чтобы лучше меня видеть и внятно спросила у соседки, что же такое я сказал. Слышала она тоже плохо. Я сделал паузу, дав возможность её соседке как бы перевести. Та перевела. - А, здравствуйте, - сказала бабушка и снова надела очки. Тогда, не закончив, я перешёл сразу к третьему рассказу. Я бы перешёл даже к четвёртому, но на площадке появился одинокий мужчина в футболке “Я хочу перестройку”, и я слегка взбодрился. Mужчина быстро ушёл. Человек, показващий мне дорогу к детской площадке, разговаривал с рыжей девушкой, будто уговаривая её, и издалека приветливо махал мне рукой. После третьего рассказа я прочитал сразу пятый, в сокращении; и уже через минуту меня на сцене не было, а была рыжая девушка, которая энергично прыгала на этой самой сцене, в такт прыжкам выкрикивая свои ритмические стихи
() |
4:42p |
Образованный дворник из Гомеля стал исследовать творчество Кромвеля. Изучал много раз – пока свет не погас, a во тьме изучал Монтогомери. *** Молодой программист из Небраски понял вдруг, что нуждается в ласке. Он пошёл в зоосад и пытал всех подряд – где найти, мол, животную ласку. *** Африканец из-под Верхоянска никогдa не слыхал об Ольшанском, так и умер счастливым - и сплетённые ивы над могилой его африканской. *** Очень робкий скрипач из Куокалло возле женщин – вокруг всё, да около. Kак увидит фемину, говорит: стоп-машина, и - к компьютеру, зубом поцокая. *** Падший ангел со станции Дно пристрастился играть в казино, и, нарушив закон, жизнь поставил на кон. Впрочем, вам-то не всё ли равно!?
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, October 7th, 2002
Time |
Event |
10:17a |
Мелкий случай, типа детектива (Пляж четвёртого Брайтона, 6 октября) -1- Я бросил мешок с едой и куртками на землю, и мы с М. прошли дальше, к океану. Мы стали строить из песка крепости, подземные дороги, просто башенки и мосты – один мост, cказал М., будет для самоубийц; а почему, спросил я; а он сказал, для порядка; а я не стал развивать тему. Потом мы увидели громадную бабочку, у неё были коричневые крылья с чёрным ободком по краям, и она так хорошо махала своими крыльями; ей было тяжело лететь, куда она хотела, а не куда дул ветер, но она всё же летела; и мы пошли за ней и смотрели на её крылья. А потом мы вернулись, и я решил, что пора с”есть что-нибудь и подошёл к мешку, но мешка не было. Направо, насколько хватало глаз, и налево, насколько хватало глаз - нашего мешка не было. М. спросил, почему. Я об”яснил. - Но ведь это очень плохо, - сказал М. Я согласился. - Его не могло унести ветром, - сказал он, как бы отвергая последнюю надежду. - Не могло, -сказал я. – Но обещаю, уже завтра у тебя будет новая куртка. - Зато бабочка была очень красивая, - сказал М., чтобы успокоить меня.
-2- "И всё же, - сказал я себе внутренным голосом Шерлока Холмса, - может, кто-то видел что-нибудь подозрительное". Я подошёл к лежащим неподалёку мужчине и женщине, которые разговаривали друг с другом по мобильному телефону. - Извините, - сказал я, - но вы случайно не видели, здесь вот мешок лежал. - Что? Что? – спросил мужчина по-английски. Рядом с ним валялся мешок, придавленный двумя парами джинсов. Насколько можно было видеть, мешок похожий на наш, но вещи-то, конечно, этой пары. Мы построили ещё одну крепость, но она осела и провалилась. Пора уходить. Тот мужчина тоже стал быстро одеваться. Мне показалось, что из мешка торчит рукав куртки. А вот уже и не торчит, упрятанный. - Извините нас, - сказал я и раcсердился на себя за это “нас” - М. не должен быть никак причастен к предстоящей, возможно, неприятной сцене. – Но, по-моему, это всё же наша сумка. - Ну так возьмите, раз ваша, – легко и очень непосредственно сказала женщина.
|
2:57p |
Мне приснилось, что я пишу воспоминания о современниках на форзацах подаренных ими книг. * На некоторых российских кассетах, купленных на Брайтоне, надпись: “Запрещается продажа в Москве” Что это за дискриминация такая? Или цензура? * У входа в магазин покупатель плюётся семечками. Магазин – ювелирный. Принимает только наличные. * “Любовь тоже бывает двух видов – по расчёту и по любви, причём первая предпочтительней” (Гватемальская пословица)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, October 8th, 2002
Time |
Event |
9:05a |
(А вот, кстати, примерно 89 год) Воспитание чувств Аркадию Павловичу порка была назначена на 15-30. Он хотел поменяться на вечер, чтобы не отпрашиваться с работы, но никто не согласился. Почему-то считалось, что вечерняя порка менее болезненна. Аркадий Павлович долго ехал в набитом автобусе, а потом поднялся на третий этаж, где обычно пороли жителей его микрорайона. Он выбил чек и занял очередь. Рядом оказалась приятная женщина в вязаной шапочке — невысокая, полноватая, какая-то домашняя. — Вам сколько должны? — участливо спросил он. — Тридцать. — А мне двадцать пять. — Мне тоже двадцать пять, — сказала бойкая девица с зелеными ногтями. — Но разве это самое плохое? Приличное белье купить невозможно. Женщине раздеться не в чем. Аркадий Павлович поморщился и опять заговорил с соседкой. — Жаль, что нас сюда перевели. Так далеко ездить. — И кушетки твердые,— поддержала беседу женщина, — и инструменты не одноразовые, и пятипроцентный налог стали брать. Когда дверь открылась, мужик грубого вида ворвался в кабинет без очереди, скидывая на ходу одежду. Девица вбежала следом, крича, что она многодетная и тоже имеет право. — Вот так мы и терпим хамство, наглость, — сказал Аркадий Павлович. — И воровство, — добавила женщина. — На днях моя знакомая вышла после процедуры, а платья нет. Пропало, так и не нашла. Да... Сколько мастеров сегодня принимают? Тут из-за двери высунулась чья-то голова: "Зайдите еще двое. Быстрее!" Аркадий Павлович и женщина в вязаной шапочке, оказавшись в предбаннике вдвоем, почувствовали неловкость. — Как вы думаете, — покраснев, спросила женщина, — шапочку можно не снимать? А то у меня нет прически. — Конечно, — буркнул Аркадий Павлович. — Безобразие, что женщин и мужчин обслуживают вместе. — Сколько об этом писали, и все напрасно... — Да, пишут, а ничего не меняется. — А в марте прошлого года со мной работала женщина, — вдруг сказал Аркадий Павлович. — Ну..., — чуть запнулась его собеседница, — это, наверное, приятней. — Ничего подобного! У нее оказалась такая тяжелая рука..., — Аркадий Павлович вздохнул. — Конечно, с точки зрения этики было бы естественно: женщины занимаются женщинами, мужчины — мужчинами. — Готовьтесь здесь, — опять высунулась голова. — Быстрее, а то всех не успеем. Аркадий Павлович разделся, а свитер снимать не стал, только немного закатал его. — Я посмотрю за вашими вещами, — сказала женщина, деликатно отвернувшись. На диванчике без движения лежал старичок в глухом пиджаке. Он открыл глаза и сказал: "Мера, конечно, жестокая, но необходимая и временная". Пошатываясь, старичок встал, а Аркадий Павлович занял его место. Освободился быстро и подумал, что сейчас работают не как раньше — халтурят. Довольный, Аркадий Павлович возвращался вместе с женщиной в вязаной шапочке. Им повезло: сразу подошел почти пустой автобус. Но они ехали стоя. Не садились.
|
4:15p |
Дневник. Образец бесполезной записи В обед встретился с сотрудником из конкурирующей компании. Он сказал, что купил кожаный диван – а это сейчас лучшее вложение денег (в диван). “Зимой в нём тёпло, а летом прохладно. Так и должно быть, а экономика, значит, чёрт с ней”. Я спросил с сомнением, читает ли он по-русски. Он тут же достал из кармана книгу Б. Загурского “М. И. Глинка”. Музгиз, 1948 год. Пока есть такие люди, за культуру можно не беспокоиться. Только за экономику. А вообще – когда-то все издательство были ГИЗами ( Детгиз, Учпедгиз), а машины – ГАЗами (24, например)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, October 9th, 2002
Time |
Event |
10:42a |
Деньги – это ещё не всё Бомж в брюках с бахромой от пояса и спаянными пОтом волосами дремлет на скамейке. Мимо проходит скромно одетая бомжиха с тележкой. Бомж ей: “Сестра, ты прекрасна”. Сдаю рубашки в стирку. - Можно на сегодня? - Можно, но я напишу, что на завтра - А на сегодня никак? - Можно. Я напишу, что на сегодня – но тогда будет готово завтра. Приёмщица по-испански обсуждает сюжет сериала. Лихие, незаконные люди – то ли из Эфиопии, то ли с Нигерии – при помощи смертельных угроз получили наследство в 25 с половиной миллионов и теперь хотят пристроить их в какую-нибудь приличную, маленькую страну. Они связываются с милым доверчивым професcором из-под Хельсинки. Тот задаёт много вопросов, вообще беспокоен – но, кажется, соглашается. - Значит, сегодня никак нельзя, по срочному тарифу? - Хорошо, я напишу, что сегодня. Но лучше заберите завтра.
|
12:45p
 |
Что остаётся (как бы отрывок из романа) Называется – передсон. Я читаю на русском, они понимают почти всё. А может, лучше просто поговорить. В темноте, поздно – нарушив, значит – они становятся более открытыми. Мне есть, что им сказать, пусть сбивчиво и непонятно для них. Всё – другое. У них не было Жакони, купленного по блату зефира в шоколаде, четырёхколёсного красного велосипеда, металлолома и вечного защитного налёта иронии. КипА с заколками всегда приготавливается с вечера, но утром её почему-то приходится искать. У них – другое. Место – да, но главное – время. Они всё равно не увидят меня маленьким, может, и к лучшему. Не поймут то, что я тогда не понимал, но по-другому. Мне кажется, она уже сейчас мудрее, чем я, а он – решительнее. Gameboy, значки-улыбки за дополнительно выполненные задание, очки для подводного плавания и конфеты “Белочка” c русскими всё же буквами. Что остаётся? Банальность – счастья вам; остаётся их просто любить, не требуя ничего взамен и даже не прося, это тяжело, это не получается. Oстаётся ещё несколько глав. Они уже зевают. Я дочитываю до конца абзаца. Называется - передсон.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, October 11th, 2002
Time |
Event |
11:59a |
Вчера (пунктиром) Об”явление в бруклинской пиццерии: “Запрещается приносить с собой еду и причёсываться”. * Надпись на входной двери одного бруклинского дома: “Это здесь”. * …… ... * Бруклинский поезд, не торопясь, с поломками и неспокойно бредущий по Нью-Йорку, превращaется в ночной манхэтенский и утренний бронкский.
() |
2:09p |
А что, если сделать поиск не на Михаила P., а на Мишу P....произвело выступление юного Миши Рабиновича, потрясающе исполнившего "Новую еврейскую песню" ... (Начало понятное. Но далее - немало неожиданностей) ...Миша Рабинович - сын Фирузы Максутовой – азербайджанец... ...многонациональном детском саду мы выбирали самого противного и непослушного урода (обычно им становился Миша Рабинович) и назначали его Главным Немцем ... ...рожденный грузином Резо Габриадзе, - Рабинович жив ... ...интересно, как Маша (Мария) Рабинович стала Мишей (Михаилом)?... ...Ча-ча-ча". Миша Рабинович. "Новая еврейская песня"... ( Read more... )
|
|
А что, если сделать поиск не на Михаила P., а на Мишу P.
...произвело выступление юного Миши Рабиновича, потрясающе исполнившего "Новую еврейскую песню" ...
(Начало понятное. Но далее - немало неожиданностей)
...Миша Рабинович - сын Фирузы Максутовой – азербайджанец...
...многонациональном детском саду мы выбирали самого противного и непослушного урода (обычно им становился Миша Рабинович) и назначали его Главным Немцем ...
...рожденный грузином Резо Габриадзе, - Рабинович
жив ...
...интересно, как Маша (Мария) Рабинович стала Мишей (Михаилом)?...
...Ча-ча-ча". Миша Рабинович. "Новая еврейская
песня"...
... Голда. Сквозь бутылочное стекло, 3. Миша Вербицкий и Юля Фридман. ... 3. Михаил Рабинович. ...
...Злобные Деды Морозы!!! Вася Иванов и Миша Рабинович...
...Вспоминается анекдот про Рабиновича (простите, Миша), - "так я пришел сказать, чтобы вы на меня не рассчитывали"...
...в Бронксе, лучше бы оставить там, где "заявитель" родился. Андрей Минин, "Вестник" ? 1(155), 1997 Милый Миша, ваши легенды обо мне правдивы и красивы...
...Заблаговременно засланный Нами в тыл врага Миша Рабинович сообщает, что в сегодняшнем номере газеты Новое Русское Слово написано следующее...
...Спайкер и Собакка вместо Б. И. Рабиновича и Миши Вербицкого, Шиша Брянского и Псоя Короленко, Юдика Шермана и Мирослава Немирова...
...Да Миша, ты прав, очень много Рабиновичей вылило дерьма на Россию...
...Михаил Рабинович представит недавно вышедшую
в свет ... о подготовке "Альманаха-2000", а Миша ...
...Не-е, Миша, задешево я Вам не дамся. ... Михаил Рабинович
- Ирине Д, о какомицли - ...
...Но тут в разговор, наконец-то, вошел Рабинович. - Полно тебе Миша...
...В "Сборниках рассказов" - Миша Рабинович, в Юморе - Жужжащий Шмуль, в лит.критике - прикольная штучка Трейваса, а в лит. эссе стилизация под Сей- ...
...Увы, такая у Миши Рабиновича судьба - за все отвечать...
(Bсего из 18 предложений – 7 действительно обо мне -а если cчитать правдивыми мысли о детском саде, дерьме, судьбе и о том, что, мол, полно тебе, Миша – то получится даже 11)
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, October 14th, 2002
Time |
Event |
6:18p |
Аглая и Бенедикт1 Аглая любила Бенедикта; они обильно бранились, но и тогда она искала подтверждения его, Бенедикта, любви -для этого Аглая говорила противные ему слова, делала капризные намёки, устало закатывала глаза, прикрывая их измученной рукой, шептала даже: "...я так больше не..." - и всё для того, чтобы даже в эти минуты он услышал и понял всё хорошее в ней, чтобы и в такие, неприятные для обоих моменты, он всё же любил её; в такие, трудные для неё - особенно; а Бенедикт чувствовал в её нервных и нарочитых словах лишь агрессивное прощупывание, вооружённый переход на его территорию: мол, а так вот он выдержит? а так? а если так? ( Read more... )
|
|
Аглая и Бенедикт
1
Аглая любила Бенедикта; они обильно бранились, но и тогда она искала подтверждения его, Бенедикта, любви -для этого Аглая говорила противные ему слова, делала капризные намёки, устало закатывала глаза, прикрывая их измученной рукой, шептала даже: "...я так больше не..." - и всё для того, чтобы даже в эти минуты он услышал и понял всё хорошее в ней, чтобы и в такие, неприятные для обоих моменты, он всё же любил её; в такие, трудные для неё - особенно; а Бенедикт чувствовал в её нервных и нарочитых словах лишь агрессивное прощупывание, вооружённый переход на его территорию: мол, а так вот он выдержит? а так? а если так?
2
Будни не были испытанием для Аглаи и Бенедикта. Они часто звонили друг другу; стесняясь сказать - возможно, из-за окружающих - "люблю", они, однако, говорили спокойно и доброжелательно, хотя и несколько казённо, вяло. Сдерживать надо раздражение - не грусть, не печаль, не нечто туманное. Когда не видишь собеседника, он такой милый. Когда как бы не слышишь, не думаешь - он милый, он здесь. Счастье быть вдвоём, разделёнными телефонным шнуром.
3
В жизни Аглаи и Бенедикта было немало хорошего. Люди, в сущности, слабые и жестокие, сентиментальные и добрые; для них порой нужна просто передышка, взрыв, передышка. Голову на удобное плечо; прижавшись; успокаивающееся дыхание становится совсем ровным; вот и всё, вот и всё, вот и всё... Тела умолкли, а дневные неспокойные губы ещё не открылись.
4
Однажды Аглая и Бенедикт помирились и поехали по горной дороге. Сразу вокруг стала бушевать стихия; молнии отражались на склонах, в дальнем чистом небе, в облаках, в самих себе; становилось вдруг совсем светло, а потом - как ночью, страшно; где-то шёл дождь, ливень, град; чуть в сторону - вспышки уходящего солнца приглушались тенями гор; ещё поворот головы - и видна становилась голубая, почти прозрачная полоска; всё было как-то удивительно непропорционально, безумно, невыносимо, захватывающе...
Им захотелось запечатлеть это, сфотографировать, что ли; но у Аглаиного фотоаппарата сели батарейки, а Бенедикт на своём из-за механической неполадки так и не смог нажать кнопку. Была в этом какая-то выcшая мудрость, решили они позже. Это небывалое - чему и названия-то никак подобрать нельзя - не может быть и в малой мере восстановлено. Даже сама попытка этого показалась им кощунством. Не дано.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, October 15th, 2002
Time |
Event |
12:31p |
Новости жизни1. Когда olshansky вырастет большим (стариком Хоттабовичем), он вырвет пару волосков из бороды, превратит население америки в красные, красно-коричневые листья, а также в запотевшие от холода (он, кстати, станет Дедом Морозом тоже) бадьи с апельсиновым соком. olshansky сам об этом написал, в 9.36 p.m и 10.43 p.m 2. В нью-йоркском музее восковых фигур Горбачёв находится между Арафатом и Голдой Меир. Стоят, смотрят. 3. Холодно. Падают листья. 4. Прочее.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, October 16th, 2002
Time |
Event |
2:25p |
О плагиате Когда-то я был совсем юным и, в частности, послал в редакцию “Литературной газеты” кучу своих мелких (по 3-4 предложения каждый) рассказиков о человеке с условной фамилией Сидоров. Один текст был примерно такой: мол, Сидоров всё время боролся сам с собой, и каждый раз один из них терпел поражение. Но он понимал, что это к лучшему – потому что пессимист. Текст – так себе, ничего особенного. Однако спустя некоторое время что-то знакомое я увидел на последней странице ЛГ. Да, про борьбу с собой, поражения и пессимиста. Но это оказались стихи – в рифму, на восемь строчек и с двумя авторами из Киева. Я возмутился – но быстро понял, что киевляне эти никогда про меня не слыхали, а просто существуют такие мысли, которые могут придти в голову сразу многим – приходят и не задерживаются, и надо быть нахальным или наивным, чтобы публично делиться этими мыслями с окружающими. Вообще, трудно разобраться, где плагиат, а где – нет. В той же Литературке, помню, Борис Заходер сердился, что некая поэтэсса использовала его строчку “Не бывает любви несчастливой”; а та защищалась, мол, это расхожая мысль, обычное дело, общее (общественное) место, не принадлежащее никому, даже Заходеру; мол неужели к её строчке “Здравствуйте, говорю я, здравствуйте, говорю я всем” тоже кто-то может пред”явить претензии на авторство? Не помню, чем диспут закончился. “Не бывает любви несчастливой”, хм. На самом деле чего только не бывает: однажды чуть ли не какой-то литературный секретарь по ошибке выдал стихи Ахматовой за свои. Потом – в той же ЛГ - об”яснял, что в молодости записал эти стихи к себе в блокнотик, потом на годы забыл об этом, но нашёл всё же блокнот под каким-то из своих дырявых карманов, прочитал стихи, они ему понравились, он вспомнил, что это – его и поместил их в своем близлежащем журнале. С другой стороны, бывает ведь и смесь нахальства и наивности. А те рассказики про Сидорова я выбросил.
|
3:23p |
"...А те рассказики про Сидорова я выбросил." Но кое-что нашёл потом:
Рассказы о Савельеве
К вопросу о месте в жизни.
В автобусе Савельев всегда старался занять место возле кассы. Ему было приятно, что он нужен людям и они говорят ему: “Оторвите, пожалуйста, билет”. Однажды у него спросили даже, который час.
К вопросу о любви.
Как-то раз Савельев спросил свою жену: “Ты меня любишь?”. “Думаю, что нет”, - ответила жена. Правда, Савельев её не услышал, потому что уже спал
К вопросу о разнообразии.
Как-то раз Савельев встретился с четырьмя товарищами. Один был дураком, но считал себя умным. Второй был дураком и считал себя дураком. Третий был умным, а считал себя дураком. Четвёртого укусила бродячая собака.
К вопросу о дружбе.
Как-то раз у Савельева спросили, что он думает о своём приятеле Карнаухове. “К сожалению, ничего не могу сказать о нём плохого”, - огорчился Савельев.
К вопросу об измене.
Как-то раз Савельев решил изменить жене. Через неделю он ей изменил. -Ну и что же изменилось.., - с горечью подумал Савельев через месяц.
К вопросу о предчуствиях.
Одно время Савельеву было очень хорошо. Он мучался и переживал из-за этого, потому что знал: долго так продолжаться не может.
К вопросу о начальнике.
Как-то раз Савельев решил задушить своего начальника. Он вошёл к нему в кабинет, обхватил руками шею начальника и стал медленно её сдавливать. - Савельев… - прошептал начальник. - Что? - спросил Савельев, когда начальник замолчал.
К вопросу о людях.
Как-то раз Савельев посорился с Карнауховым. - Ты что, за дурака меня принимаешь? - кричал Савельев. - Иногда мне кажется, - прошептал Карнаухов, - что все люди - дураки, и только самые умные тщательно это скрывают.
К вопросу о летающих тарелках.
Как-то раз Савельев гулял по лесу и увидел летающую тарелку. Она лежала на поляне, а вокруг ходил инопланетянин. Инопланетянин подошёл вплотную к Савельеву и спросил: -Ты кто? - Я Савельев, - ответил Савельев. - Понятно, - вздохнул инопланетянин, залез в летающую тарелку и улетел. Савельев долго смотрел ему вслед.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, October 17th, 2002
Time |
Event |
10:26a |
Рассказы об Америке (к текущему моменту)
Американцы не умеют пользоваться зонтиками. Где нажимать, какую кнопку, что оттягивать, когда крутить головой, отфыркиваясь и даже зачем всё это – для американцев загадка и загадки. Поэтому у каждого банка и МакДональдса стоит специальный полицейский с собакой, который за умеренную плату при помощи этой собаки раскрывает зонтики. Так многие американцы обращаются к полицейскому не во время дождя, а просто когда заметят собаку. Бездуховные потому что.
Америки, на самом деле, не существует. Во многом. Дело в том, что американцы плохо знают географию, и, случается, не могут найти свою америку на карте. Не говоря уже о бездуховности.
Широта взглядов (наряду с неправильной чисткой зубов, нарушением закона свободного падения, волюнтаризмом и поползновениями) – считается в Америке одним из основных преступлений. А за малейшее проявление духовности – ссылают в северную часть Аляски.
Если крикнуть америцанцу погромче, то он может понять русский язык. А когда он упадёт с лестницы, то заговорит по-древнегречески. Без присущей эллинам духовности, конечно.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, October 18th, 2002
Time |
Event |
11:36a |
Прощание с героем (2:02PM) Помнится, ещё недавно литераторы обсуждали проблему: “Можно ли красть в гостях серебряные ложечки?”. Сейчас вопрос стоит по другому – “Можно ли приезжать в гости с нейтронной бомбой?”, причём решается он, вопрос этот, в положительном смысле. Значит – как говорил один лидер в своей нашумевшей и тоже получившей премию книге: “Цели поставлены, задачи ясны. За дело, товарищи!”. И вот наш герой направляется на танцы. Что ж – пусть ему, образно выражаясь, ничего там не мешает, даже нейтронная бомба в кармане. Чужая душа – потёмкинская деревня. На самом деле он переводит старушек через дороги и собирает металлолом. Да, и макулатуру тоже – он же лит. критик. Прощай, мой герой! Такой симпатичный на цветной фотографии – прощай, прощай! Я изучил тебя, это было полезно и интересно; спасибо, прощай, прощай, танцуй, танцуй, поднимай пыль – она застилает всю сцену, попадает в ноздри восхищённо чихающих зрителей… “Он танцует, а мне не страшно” – ещё одна почти цитата. Бутафорская нейтронная бомба бренчит в кармане, безопасно зажатая серебряными ложечками.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, October 19th, 2002
Time |
Event |
8:22p |
Попытка текста в новом жанреВстреча н’ю-йoркских юзеров в ирландском ресторане прошла на удивление замечател’но. Жал’, что змечател’ный же юзер larchik запретила её благодарит’, а то бы я ещё раз сказал спасибо. Таинственная uniqum поведала, как она всегда хотела быт’ пионеркой, на Красной площади, с народом; а также про маятник Фуко. С её спутником я обнялся на прощание. stickshift рассказал вес’ма поучител’ную историю про знатного юзера X*** и старушек, которых он решил убиват’, но вместо этого уступил им место в метро – однако полност’ю эту историю без его, stickshiftа, разрешения, я воспроизвести не могу. Кстати, вместе с юзером telo они продемонстрировали невероятно смешной и жёсткий… этот, как его… перформанс. С duginovым мы сразу перешли на “ты”. С ним как-то надёжно. От пол’зователя vieselя исходила уверенност’ и внутренняя сила. Что касатеся юзера mazel - то он настол’ко хороший (в хорошем смысле этого слова), что поверит’ в это практически невозможно. (Несмотря на то, что он поместил фотографии этого вечера себе в журнал). Пара pompon и tihin призвела на меня ужасно приятное впечатление, и как пример совместной деятельности я рассказал о них даже своему начал’нику. inka - это моя слабост’, и про неё ничего здес’ я писат’ не буду. Тем более, что я не привёз eй обещанную детскую фотографию со щеками. Было двое великолепных читателей жж (а не юзеров) – за одно это их надо на руках носит’. ya и kutuz_off - вес’ма привлекател’ные молодые люди, если кто заинтересуется подобной информацией. Вообще, все были настол’ко молоды и симпатичны (кое-кто – на дрогом конце стола, извините), что деликатный юзер glebsky назвал меня умным. А официант спросил, не Солженицин ли я.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, October 22nd, 2002
Time |
Event |
10:21a |
Подлинная история Красной Шапочки, или Почему жёны кричат на мужейВ давние времена жёны никода не кричали на мужей, наоборот – их тихие голоса заглушались простым шелестением трав или плеском дальней реки. Мужьям приходилось даже напрягать слух, чтобы хоть что-нибудь разобрать, и от этого у них часто болели уши. И вот как-то один муж решил пойти на другой конец леса к врачу Ухо-горло-нос. Обнялись они с женой, поскребли, как говориться по сусекам, поцеловались; надела жена на мужа красную шапочку, чтобы издалека было видно, дала ему пирожки в дорогу, а пиво он сам незаметно взял. Идёт по дороге, думает: “Я от мамы когда-то ушёл, а сейчас от жены ухожу” и хочет сесть на пенёк. А жена ему – уже громче, чем обычно: “Не садись на пенёк, не ешь пирожок, неси моей маме в подарок”. “А от твоей мамы и подавно уйду”- думает муж. ( Read more... )
|
|
Подлинная история Красной Шапочки, или Почему жёны кричат на мужей
В давние времена жёны никода не кричали на мужей, наоборот – их тихие голоса заглушались простым шелестением трав или плеском дальней реки.
Мужьям приходилось даже напрягать слух, чтобы хоть что-нибудь разобрать, и от этого у них часто болели уши.
И вот как-то один муж решил пойти на другой конец леса к врачу Ухо-горло-нос. Обнялись они с женой, поскребли, как говориться по сусекам, поцеловались; надела жена на мужа красную шапочку, чтобы издалека было видно, дала ему пирожки в дорогу, а пиво он сам незаметно взял.
Идёт по дороге, думает: “Я от мамы когда-то ушёл, а сейчас от жены ухожу” и хочет сесть на пенёк. А жена ему – уже громче, чем обычно: “Не садись на пенёк, не ешь пирожок, неси моей маме в подарок”. “А от твоей мамы и подавно уйду”- думает муж.
И попадается ему в дороге дом, где три чашки, тарелки, и телевизор с футболом Бразилия-Франция; а потом ложится он на кровать, почти уже засыпает, но слышит: “Кто ел из моей большой чашки?”, “Кто сидел на моем стуле?”, “Кто…”, собирается быстренько и идёт дальше к врачу Ухо-горло-нос.
А в дороге слышит голос жены – всё громче, всё уверенней.
Приходит к врачу, видит – лежит тот на кровати, волком на него смотрит.
- А почему это у вас такие большие уши? – спрашивает муж.
- А это чтобы лучше слышать, на что жалуетесь.
- А почему это у вас такой большой нос?
- Не бойся, я не вредитель, - отвечает врач.
- А почему это у вас такие большие зубы?
- Это потому, что я голодный, - с намёком отвечает врач. - И вообще, - кто из нас Ухо-горло-нос, кто вопросы про уши должен задавать?!
Муж понял намёк, дал врачу все пирожки, чтобы лучше лечил и рассказал о своей беде.
А тот с”ел пирожки, и уже не волком смотрит, а вовсе даже доброй бабушкой, старушкой; женщиной средних лет улыбается.
Налетели тут охотники до жареных фактов, журналисты всякие, да и написали свои статьи и бестселлеры. Жена как их прочитала, так и завопила в полный голос. С тeх пор жёны всегда кричат на мужей.
А в следующий раз я расскажу, почему у слонов длинный хобот.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, October 23rd, 2002
Time |
Event |
9:47a |
Уж …пораньше уложить детей спать – чтобы поскорее насладиться остатком вечера – чтобы пораньше уснуть - чтобы пораньше проснуться – чтобы побыстрее отправить детей в школу – чтобы пораньше придти на работу – чтобы быстрее закончить задание – чтобы пораньше уйти на обед – чтобы быстрее наесться и освободиться – чтобы пораньше начать новое задание – чтобы побыстрее его закончить – чтобы пораньше придти домой – чтобы пораньше заставить детей сделать уроки – чтобы пораньше уложить их спать – чтобы быстренько насладиться остатком вечера – чтобы пораньше уснуть – чтобы уж завтра…
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, October 27th, 2002
Time |
Event |
11:59a |
11 сентября я пытался дозвониться своему отцу в Петербург. Я хотел сказать, что со мной всё в порядке. Pаньше я работал в WFC, и я не был уверен, знает ли отец, что я теперь нахожусь в другом, безопасном месте. Все телефонные линии были заняты. Тогда я сделал запись в журнале, попросил кого-нибудь позвонить из Питера. В ту же минуту откиликнулись двое практически незнакомых тогда людей (их было бы больше, просто уже не надо было). Не знаю, как об”яснить, зачем я это пишу сейчас.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, October 28th, 2002
Time |
Event |
9:28a |
5.55 утра. М. слушает по магнитофону специальную запись ABBA на иврите, согласно упущенному вчера домашнему заданию подпевая и стараясь запомнить слова.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, October 30th, 2002
Time |
Event |
12:54p |
Когда-то (когда все книги были ещё большими) я обнаружил слово “рефлексия”. В то же время, на зоологии, мы изучали рефлексы: это если лягушку колют тоненькой иголкой, и лягушка дёргает лапками. Вот и рефлексия, решил я – это когда колет, раздражает, мешает.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, November 1st, 2002
Time |
Event |
10:24a |
Как я не стал поэтом Помню, меня похвалил один очень известный поэт. Мы столкнулись с ним, совершая волнообразные движения руками возле сушильных машин в общественной комнате. - Ну хоть ты, полагаю, стихов не пишешь, - спросил он. Я ответил, что не пишу. - Вот и молодец; славно как, - сказал он, дружески улыбаясь и постукивая уже сухой рукой по моему плечу. Однако вскоре я понял, что обманул поэта. Я стал придумывать вот такие примерно тексты:
“кто проходит мимо в поле у ручья это жизнь проходит пальцем шевелит ласточкой весною пальцем шевелит летнею жaрою пальцем шевелит осенью хмурнОю пальцем шевелит зимним гололёдом пальцем шевелит подожди немного отдохнёшь и ты”
или
“Уже написан Вертер (из газет)
уже отыгран Картер уже oбыгран Карпов уже одобрен пленум уже ободрен пленный уже ободран волос уже обобран Сорос уже…” ну, и так далее.
Мне казалось, что это и есть стихи.
И вот однажды я возвращался в сабвее из некого условного места, где каждый желающий мог прочитать свои произведения.. Моей соседкой была молодая задумчивая афроамериканка в перьевой переливающейся шляпе и в платье с рисунком как на фантике конфеты “Кара-Кум” Ленинградской кондитерской фабрики имени Крупской. Я сидел молча, полузакрыв глаза, анализируя своё выступление. После пяти или шести остановок афроамериканка вдруг вышла из задумчивости и, повернувшись ко мне поудобнее, ударила кулаком в нос. - В чём, собственно, дело, - спросил я, подхватив падающие очки. Афроамериканка ответила зонтиком по голове. Это было необычно и совершенно непредсказуемо. Сабвей, правда. Я хотел сдать её в полицию для выяснения подробностей столь странного поведения, но разбегающиеся от нас в это время во все стороны люди посоветовали мне, на всякий случай, последовать их примеру. Что я и сделал. Конечно, стихи были слабые – но ведь не до такой степени! Тем не менее в тот вечер я окончательно перешёл на прозу.
|
3:38p |
Часть речи Поэт Крокодильников смотрел из раскрытого окна на прохожих. Они проходили. Когда свобода есть, её не чувствуешь. Если нет – то давит, давит. “Мне уже не двадцать лет, И опять не тридцать восемь, Если не зима – то осень Совокупностью примет…”
Поэт Крокодильников отложил перо и задумался. “Совокупностью примет, совокупностью примят…”, - бормотал он там, над прохожими, вздыхая, странный, бесполезный, трудолюбивый, из окна, мимо, если, в шапочке чтобы голова не мёрзла, прилагательное, прилагательное, прилагательное…
В то далёкое раннее прилагательное утро в родильном доме на улице существительное произошло необычное событие: сразу числительное существительное глагол предлог бремени. А сейчас Крoкодильников говорил по телефону – женщине, кажется, но, как обычно, о себе, себя глагол, о местоимение, о местоимение, о местоимение… Предлог лишь.
(“Видите ли, мне кажется, что я – это не я… не совсем я… скажем, не только я… И ничего бы не изменилось, если бы “я” было другим, совсем необязательно мной… некой обобщённой функцией. И моя речь, прилагательное речь – это как будто не речь, а только часть речи – не существительное там, прилагательное или глагол… нет, другое – лишь часть моей речи, что я бы мог глагол… жечь сердца (криво усмехнулся) … вместо сердца – прилагательное мотор… вместо местоимение – местоимение”)
Предлог местоимение прилагательное прилагательное погожее существительное предлог прилагательное существительное предлог существительное Чернышевского глагол прилагательное существительное: наречие семеро пациeнток разрешились от существительное. Союз наречие существительное глагол предлог существительное – существительное, глагол, союз, наречие наречие, предлог местоимение, местоимение показывая, союз себе, союз себе, союз себе. Существительное наречие.
…дрожал…….. уходит………всё ещё……. чужая…….. мирозздание……..… За окном приближающиеся люди гудели как мухи. О! прилагательное, прилагательное, прилагательное...
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, November 2nd, 2002
Time |
Event |
8:55p |
Замеченные опечатки Стр..........Напечaтано.................. ......Следует читать
7.............где живу..............................дежа вю 11...........математика..................... ....мать-и-мачеха 39...........решительно поднялся............приоткрыл один глаз 42...........Мир, Труд, Май......................Нирвана, Нравственность, Неврастения 71...........было так близко так воз...........(следует не читать)
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, November 3rd, 2002
Time |
Event |
8:17a |
Слово о словах В моих записях ни разу не встретилось слово "жупел". (Между прочим, в детстве мне казалось, что это слово - неприличное). Восполняю этот пробел: "Жупел".
***
На дверях здесь пишут: с одной стороны "push", с другой "pull" (толкай - тяни). И вот в незнакомом магазине эти надписи - я видел - частично стёрлись. Осталось только "pu" - "pu", и неясно, что делать. Неясно, пока не попробуешь. (Здесь можно провести самые широкие параллели). ***
М. решил, что "молекула" - это религиозное слово. (Я не сразу понял, почему: "моле-кула"). По сути, однако, он прав.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, November 4th, 2002
Time |
Event |
10:27a |
Понедельник В нашем испанско-ирландско-албанско-арабско-еврейско-афроамериканском районе есть парикмахерская “Салон красоты Наташа”. К ней под”ехала неприятного цвета машина с мерзкой фотографией завтрашнего кандидата, из машины вышел с галстуком в руках ужасных движений человек и гнусным голосом стал завывать, мол, кандидат – один из вас, братки, и завтра, мол, надо обязательно за него проголосовать. Один из нас – кошмар какой-то. Да если это правда, то его вычеркнуть надо – так, чтобы ни одной буквы видно не было. И пробел между именем и фамилией тоже заштриховать. Всю строчку. И соседнюю. Нет, две соседних: сверху и снизу. От парикмахерской спуск в метро. Красный пьяный акоголик шепчет мне в спину. Я ему говорю, чтоб он со своими предложениями обращался к тому, с фотографии, не стесняясь. Он говорит, мол, не думал, что я язык знаю, извини. На платформе собирается народ. С колонн стекает грязная жидкость. Зато крыс между рельсами не видно – хорошо!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, November 5th, 2002
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, November 6th, 2002
Time |
Event |
9:55a |
Новости сабвея 1. При выезде со станции, на уровне головы машиниста, отпечатанная (как бы утверждённый официальный документ) надпись: “Think”. (Думай)
2. В вагоне – реклама организации, протестующей против намеченного повышения стоимости проезда. Деньги, полученные за эту рекламу, должны отсрочить повышение.
3. Статистика. В вагоне 70% процентов – женщины (одна похожа на Нонну Мордюкову, только смуглее, гораздо смуглее), 20% читают, трое смеются, двое – на первый взгляд ненормальные, один – на второй, половина с зонтиками, треть опаздывает, четверть я вижу впервые, пятая часть смотрит на блондинку в юбке, шеcтая часть – негры, седьмая не помнит, был ли в прошлом году снег, восьмая – в очках, девятая – спит, десятая – невразумительные, одиннадцатую следует опасаться, двеннадцатой можно пренебречь (погрешность оценки), триннадцатая – слава Богу, ещё дети, четырнадцатая уже опоздала, их нет здесь поэтому; а я – здесь. Да, ещё я.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, November 8th, 2002
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, November 11th, 2002
Time |
Event |
10:03a |
1,2,31. Спасибо участникам LJ встречи в Нью-Йоркe! Всё помнится, как будто это было вчера 2. В дополнение к предыдущей (пятничной) записи – в жж ещё и половина редакции ВеГона: awer, rudis, vl_raduga, majorpronin3.(optional) Что делать, если подключил новый принтер, он трясётся, жужжит, стучит точно в зависимости от об”ёма печатаемого, но следов на бумаге никаких не остается (чернила есть)?
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, November 12th, 2002
Time |
Event |
9:45a |
Присоединяясь к хору воспоминаний о дне смерти Брежнева...(Правда, это не я, а лирический герой рассказа “Страх”) ( Read more... )
|
3:17p |
телеграмма редкие но тяжёлые капли дождя благодарные читатели интересуются ем ли я сало приснилось что подрался с карауловым он победил но с небольшим преимуществом когда начинается кризис среднего возраста дорогая редакция листья желтые над городом красные дрожат вворачиваютcя в воздух как спирали в ожидании случайного желающего запряжённые лошади собаки лают не кусают а в дом не пруд покрыт пеленой тумана водорослями недоросли громко смеются осень звенит в ушах достать чернил никто до нас не нас нет во сне скоро снег если повезёт всё сводится в конечном итоге к желаю крепкого здоровья счастья в личной жизни и успехов в работе
|
|
Присоединяясь к хору воспоминаний о дне смерти Брежнева...
(Правда, это не я, а лирический герой рассказа “Страх”)
Раньше мы, советские люди, почти не боялись провокаций. Провокации могли случиться с нами только за границей. Но вот однажды умер Брежнев. В день похорон я был на дне рождения у девушки Наташи. Это был, кажется, понедельник. Утром на работе все смотрели по специально принесенному из дома маленькому телевизору, как гроб с генсеком опускают в землю.
Я не смотрел, а думал, как вечером пойду в гости. Мне не было стыдно, потому что и остальные не переживали, а только любопытствовали.
Кто-то вздохнул: "Что нас теперь ждет? Смутное время. Во всяком случае, эти дни надо быть осторожнее".
Юра Порошков и еще несколько человек согласились за два отгула провести вечер и ночь на работе, во избежание недоразумений охраняя здание: ведь у нас есть множительная аппаратура! Мне почему-то не предложили, но я все равно бы отказался и поехал бы на день рождения Наташи.
Она была некрасивой и очень умной девушкой, так что я иногда чувствовал себя с ней неловко.
Народу было много. За столом мы выпили с Наташей на брудершафт. Ее мама все время прижимала палец к губам полушутливо, но и полусерьезно: "Тише, тише... У народа траур, а вы кричите".
Ничего особенного в тот вечер я Наташе не сказал, хоть и уходил последним. Я вошел в полночный пустой троллейбус, показал проездную карточку.
Троллейбус, завывая, мчался по ярко освещенным в ту ночь улицам. Вдруг водитель остановил машину, высунул голову и осторожно подозвал меня: "Ну что, все спокойно? - спросил он. " "Спокойно", - ответил я. не понимая.
Он вгляделся в мое лицо:
"А что это вы мне показали?"
"У меня проездной. - быстро сказал я, открывая его опять. - Поэтому я и не взял билет".
Водитель махнул рукой, засмеялся:
"А-а-а, это он в красной обложке. А я-то решил... красная книжка".
Мы поехали дальше, и он открыл мне двери у самого дома.
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, November 13th, 2002
Time |
Event |
3:12p |
Кртксть – стра талнта К сожалению, жизнь отнимает мало времени.
У лгуна должна быть хорошая эта... как её...
Не пойман - не верь!
Все счастливые семьи разведены одинаково.
И волки сыты, и овцы целы - ещё один день прошёл напрасно
Наша жизнь - эпикурам на смeх.
От любви до ненависти один чёрт.
...как собаке пятое колесо.
O. не только без царя в голове, но и безо всех его придворных.
Каждый фазан ещё больше желает знать, где сидит охотник.
Чисто не там, где убирают, а там, где не живут.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, November 15th, 2002
Time |
Event |
9:45a |
Где проходит граница между мною и мной, пограничник с собакой под кустами лежит. У него грозность взгляда, а решительный пёс роет лапами землю на большой глубине. И колючим забором обнесён небосвод, напряжением тока налилася листва. ( Read more... )
|
|
Где проходит граница
между мною и мной,
пограничник с собакой
под кустами лежит.
У него грозность взгляда,
а решительный пёс
роет лапами землю
на большой глубине.
И колючим забором
обнесён небосвод,
напряжением тока
налилася листва.
Грохот дальних раскатов,
ропот мыслей и слов
и порывистый ветер
гонят птичек на юг.
В своей службе, однако,
пограничник силён.
Чу! Прислушался… Здравствуй,
нарушитель. Достать –
чу! – из каски-шинели
надувной телефон,
чтоб по рации молча
донесeнье послать.
“Ах, товарищ полковник,
гоcподин генерал -
подозрительный суслик
затаился в душе,
головою он вертит
взад-вперёд, будто враг,
и всё время в движеньи
хвост его и усы”.
“Ты усиль наблюденье, -
говорит адмирал, -
провокаций же вовсе
надо не допускать,
чтоб на этой границе
жизнь цвела и цвела,
словно в банке варенье,
будто в тире цветы”.
И от мудрости этой
пограничник затих.
…только пёс роет землю
глубоко-глубоко.
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, November 16th, 2002
Time |
Event |
8:56p |
Ситуация выходит из-под контроля Мы полностью контролируем ситуацию Мы полностью контролируем ситуацию Мы полностью контролируем ситуцию Мы поооооолностью контрролируем ситуцию
Мы пло......кро.........ситу.....situ
........оо.............ту Мы по л о си ци ..........н.............ю
М....пл........к45$%5....zz.ллл233....ди _...ю @%^&&89____ь09=.../... /...... ][
..............................ё
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, November 18th, 2002
Time |
Event |
2:31p |
Дожди по всей территорииС мужем Зиночки что-то происходило. То он приходил поздно, смущённо покашливая, то сидел грустный в ванной комнате, то срывaлся в командировку; кaк-то она нашла в кaрмане его брюк странную металлическую шайбу и сложенный в несколько раз свежий экземпляр газеты "Свазилендская правда"; случилось, они пошли в ресторан, и там муж обильно потел, говорил несуразности, кушал салфетки и просил лысых оркестрантов сыграть на тамтаме… Однако ж - что муж? Вот Зиночка бежит по узким нервным переулкам; мокнут белые туфельки, меркнут мысли, однa только: скоро... сейчас... вон за тем поворотом ничем не примечательный серый дом. - Остaновитесь, пожалуйста. Голос незнакомца звучит профессионально, жёстко, но со скрытой доброжелaтельностью. Она пытается выраваться, но куда там. Куда? Куда это они приехали? ( Read more... )
|
|
Дожди по всей территории
С мужем Зиночки что-то происходило. То он приходил поздно, смущённо покашливая, то сидел грустный в ванной комнате, то срывaлся в командировку; кaк-то она нашла в кaрмане его брюк странную металлическую шайбу и сложенный в несколько раз свежий экземпляр газеты "Свазилендская правда"; случилось, они пошли в ресторан, и там муж обильно потел, говорил несуразности, кушал салфетки и просил лысых оркестрантов сыграть на тамтаме…
Однако ж - что муж? Вот Зиночка бежит по узким нервным переулкам; мокнут белые туфельки, меркнут мысли, однa только: скоро... сейчас... вон за тем поворотом ничем не примечательный серый дом.
- Остaновитесь, пожалуйста.
Голос незнакомца звучит профессионально, жёстко, но со скрытой доброжелaтельностью. Она пытается выраваться, но куда там. Куда?
Куда это они приехали?
Светлый, с портретами, кабинет, пепельница на столе, плетёные стулья.
- У вас промокли ноги? - Заботливый незнакомец вручает Зиночке шерстяные носки. - Моя бабушка вязала, я их всегдa держу в кабинете - мало ли...
- Что вы от меня хотите?
Ах, Зиночка, Зиночка...
- Такое имя как поэт Печайников, вам говорит, конечно, многое?
- Нет, ещё немногое, но... Я как раз и шла к нему, когда...
- Не шли, а бежали, - сверкнул проницательными глазами незнакомец. - В том-то и дело: вы бежали, неслись, летели как на крыльях. Ведь верно?
Зиночка молчала.
- Ведь верно? Ведь правильно?... Не отвечаете? - незнaкомец нaхмурил брови. -Ну-кa, снимaйте носки, раз не хотите отвечать.
Зиночка с вызовом сняла.
- Да, - вздохнула она, - я бежала к нему. Я люблю его, нелепого поэта Печальникова, да… Он такой непОнятый, такой несчастный. Я хочу сделать его счастливым.
Незнакомец закрыл лицо руками, но звук его скрежeщущих зубов был слышен ясно.
- Наши худшие опасения подтверждаются, - прошептал он. – Счастливым, говорите?
Он помолчал, сбросил на пол пепельницу, приподнялся и, выделяя каждое слово, произнёс:
“Поэт Печайников не должен быть счастливым”. И добавил: “В интересах человечества”.
- Наденьте носки и слушайте. Я тоже люблю этого поэта. Как литератора, конечно. Кто же eго не любит? Я сам был свидетелем: закоренелый преступник, гнусный мерзавец и коварный негодяй, похитивший крупный металлургический завод, слушал стихи Печайникова и рыдал от просветления. Он тут же всё вернул, клянусь бабушкой!
Или другой случай – пловец, пересекая Атлантический Океан, поперхнулся и стал тонуть. Ничего уже, казалось, не могло помочь – но с вертолёта ему сбросили томик Печайникова, и этого оказалось достаточно для спасения утопающего. Поэзия – это наш спасательный круг!
Что люди – у коров, когда им в стойлах прокручивают записи Печайникова, надои увеличиваются как бешеные. Они делают жизнь чище и возвышенней, стихи-то.
Даже по окончании столь длинной и эмоциональной речи незнакомец замолчал не сразу.
- Да, да – проговорила Зиночка, - да, это так, я могу поверить : Печайников – необыкновенный, но почему нельзя…
- Почему? Вы… гм, Вы же не первая у него, можете мне поверить? Пол года назад… понимаете?
Зиночка медленно кивнула.
- И в это же время, - незнакомец поднял с пола пепельницу, - случилось обострение конфликта в Африке. Читали про Свазиленд?
- Кажется, - сказала Зиночка, вспоминая.
- Я не имею права вам рассказать, кто был переводчиком и какими путями мы передавали туда стихи Печайникова, но… Тысячи людей были спасены, понимаете – тысячи! A пол года назад - понимаете? – он бросил писать. На некоторое время. . На некоторое время, понимаете? Я не угрожаю, но тогда нам пришлось приложить немало усилий. Мне не хотелось бы опять, клянусь бабушкой.
Он должен страдать, понимаете? Чтобы весь мир был спасён.
Утром дождь кончился.
Дома Зиночку ждал улыбающийся муж. Он напевал что-то динамичное, резкое – и Зиночка обратила на него внимание.
- Что с тобой?
- Ты никогда раньше не спрaшивала меня о работе, - сказал он. – А, между прочим, я ведь министр водной промышленности одной африканской страны.
- Свазиленда, - пронзила Зиночку догадка.
- Конечно, - вздохнул он. – Cколько было напастей у моей несчастной родины: колонизаторы, коррупция, сварливые жёны, великая литература, повстанцы… А тут ещё и ужасная засуха. Но вот вчера вечером – кстати, где ты была вчера вечером? – мне сообщили: полило! Полило! Ливень благодатный.
- А у нас дождь кончился; всё кончилось, – Зиночкин голос почти не дрожал.
- Ты печальна? Знаешь, мне кажется… Ты многое не замечаешь во мне…
- Всё в прошлом, - сказала Зиночка. –Сегодня я уже … наблюдательней, что ли. Вот я поняла: ты – негр. Это, кстати, могое об”ясняет в твоей свазилендской деятельности.
- Да, я – негр, - сказал польщённый муж. – Спасибо.
- Это на меня подействовалo, - сказала Зиночка, - знаешь, я прочитала новые стихи одного замечательного поэта:
“ Внимателней надо быть.
Внимательнее, ей - же-ей”.
А в это время незнакомец из своего кабинета внимательно смотрел в бинокль на ничем, казалось бы, не примечательный серый дом.
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, November 19th, 2002
Time |
Event |
4:06p |
Дневник 1. Пришёл своеобразный спам. Мол, я, такой-то (относительно известное имя), хочу сделать качественное интервью для (следует довольно известное название издания)
2.В помещение Радио-Сити вводили жирафа. Животное посмотрело на меня грустными глазами, но никак не выделило из случайной толпы.
3. В. принесла из школы неполиткорректный анекдот про терпящий аварию воздушный шар, где в корзине - американец, араб и израильтянин, которым, чтобы спастись, надо сбросить ненужное, чего у них много. (Я слышал раньше вариант про американца, турка и немца. Есть, кажется, также вариант с американцем, шведом и блондинкой).
4. С моральной точки зрения некрасиво ставить начало просмотра телевизора в зависимость от окончания чтения. Процесс Чтения не должен быть унижен таким образом. Поэтому, по мнению М., вначале - телевизор.
5. Прости, Тимур, не пришлось; может и к лучшему.
6. Разное.
7. Важное.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, November 20th, 2002
Time |
Event |
10:46a |
Честь мундираКак-то раз мой опус напечатала газета… для конспирации назову её не “Вечерний Нью-Йорк”, а, скажем, “Нoчнoй Иллинойс”. Никакого влияния на жизнь людей эта публикация не оказала, но вот, спустя месяц, мне вдруг позвонила женщина, назвавшаяся представителем “Нoчнoго Иллинойса”, спросила мой девятизначный всеамериканский номер SSN и адрес. “Для выплаты гонорара”, – сказала она. “Он удивился, и неудивительно”, - как было написано в одном из номеров газеты. Да, неудивительно, что я удивился, ведь слово “гонорар” – необычное, чрезвычайно редкое в лексиконе представителей местных газет. Меня оно ошибочно не насторожило, такое слово. Прошло время, и я вспомнил об этом разговоре: пошли слухи о многочисленных жуликах, которые использовавали SSN в преступных целях, в ущерб владельцам. Я позвонил в газету. - Твою мать, - радостно приветствовал меня редактор, и oтлегло от сeрдца: не жулики. – Так она ещё не выплатила вам ничего? Курица. Я разберусь. Через пару недель женщина позвонила опять. - Произошло недоразумение, - сказала она. – Ваша фамилия – Нечипоренко? ( Read more... )
|
|
Честь мундира
Как-то раз мой опус напечатала газета… для конспирации назову её не “Вечерний Нью-Йорк”, а, скажем, “Нoчнoй Иллинойс”. Никакого влияния на жизнь людей эта публикация не оказала, но вот, спустя месяц, мне вдруг позвонила женщина, назвавшаяся представителем “Нoчнoго Иллинойса”, спросила мой девятизначный всеамериканский номер SSN и адрес. “Для выплаты гонорара”, – сказала она.
“Он удивился, и неудивительно”, - как было написано в одном из номеров газеты. Да, неудивительно, что я удивился, ведь слово “гонорар” – необычное, чрезвычайно редкое в лексиконе представителей местных газет.
Меня оно ошибочно не насторожило, такое слово.
Прошло время, и я вспомнил об этом разговоре: пошли слухи о многочисленных жуликах, которые использовавали SSN в преступных целях, в ущерб владельцам. Я позвонил в газету.
- Твою мать, - радостно приветствовал меня редактор, и oтлегло от сeрдца: не жулики. – Так она ещё не выплатила вам ничего? Курица. Я разберусь.
Через пару недель женщина позвонила опять.
- Произошло недоразумение, - сказала она. – Ваша фамилия – Нечипоренко?
- Нет, - уверенно ответил я.
- Наш комп”ютер по ошибке выслал ваш чек Нечипоренко Николаю. Это не вы, следовательно, сейчас всё в порядке, и вам надо немного подождать. Подтвердите ваш адрес.
"Бог с ним, с гонораром, - думал я. – Но всё же чувствуется похвальное желание держать марку газеты".
Вскоре на мой адрес стала приходить всевозможная реклама для Нечипоренко Николая. Вначале я молча складывал её в специaльно отведённое для подобных случаев мусорное ведро, но когда оно стало наполняться слишком уж быстро, то я позвонил редактору.
- Твою мать, - радостно, как хорошего знакомого, приветствовал он меня. – Курица, одно слово. Но вы должны знать, я вам скажу честно: ваши стихи просто замечательные, они ещё недостаточно оценены современниками.
У меня никогда не былo стихов, но я не стал огорчать редaктора. Неприятности начались у него без меня: газета поменяла ориентацию – то ли с республиканской на демократическую, то ли слева направо – и получила нового редактора: из гущи жизни, бывшего бездомного.
А та женщина, представитель, ещё не раз звонила мне, пытаясь выяснить разницу между Нечипоренко и мной, рассказывая что-то о неполадках в комп”ютере и поддерживая таким образом всё же марку газеты.
Наконец я ей сказал: “Ладно, не надо мне гонорар, купите что-нибудь полезное для газеты… себе духи, например. Хорошие духи”.
- На хорошие не хватит, - обиженно буркнула она.
--------------------------------------------------
(Несмотря на то, что в основе этой записи лежит реальный случай, весь текст является вымыслом автора. Любые совпадения с географическими и прочими названиями случайны. Более того, “я” (как и во всём моём ЖЖ) принадлежит не мне, а моему лирическому герою.)
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, November 21st, 2002
Time |
Event |
12:50p |
Человек-амфибрахий писал стихи птеродактилем
Седина в бороду – лыко в строку
T. не инженер человеческих душ, а еФрейдор
“Каждый пишет как он еле дышет”
“Во всём мне хочется дойти до самой ручки”
Как перестать беспокоиться и начать переживать
Свободен как перст
Чужая душа – пoтёмкинскaя деревня
Юпитер, ты сердишься, значит ты - Нептун
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, November 22nd, 2002
Time |
Event |
11:16a |
Руки гoворят бoльше, чем губы. Этот, в насупленной шапке, громадный – поёт заунывную, восточную, опасную теперь песню – a руки быстро-быстро сгребают листья у заведения “Рэндольф”. Листья - везде. Особенно в парке. Рабочий, Карлсон с жужжащим моторчиком на спине и длинным – примерно 170 сантиметров – шлангом , совершает вызывающие движения. Струя воздуха сносит листья с дорожки. Сонный малыш разводит руками, не кричит. Мама прячет машинку за спину, малыш ищет. Прижимает локти к подмышкам, ладони вверх: “Нетю”. Мамина рука теперь гладит редкие его волосы. Руки выдают, даже если следить за словами, чтобы избежать, сгладить, скрыть. Как энергично те двое размхивают руками во все стороны! Они не с Брайтона, они занимаются здесь физкультурой. Каждое утро я встречал на одной и той же скамейке старика, обхватившего палку. Он сценарист из Голливуда, думал я, а, может, успешный в прошлом адвокат: вокруг него – хотя ещё так рано – мужчины в галстуках или с доброжелательными лицами, дамы с грудными, низкими голосами, смеющиеся… Их руки повторяют красивые, правильные движения, повторяют. Каждое утро – раньше. Листья – везде. У Рэндольфа их уже нет. На красный свет останавливается машина. Водитель б”ёт пальцами по стеклу. Паль-ца-ми. Паль-ца-ми-ми. Паль-ца-ми-ми. Паль-ца… Рванулся. Малыш опять позабыл про свою машинку. Теперь держит ладошки пальцами вверх. Влево-вправо. Влево-вправо. Прощай. Без этого нельзя.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, November 23rd, 2002
Time |
Event |
1:20p |
"МеждуДа, на табличке надпись, что это гимназия имени Грибоедова. Я не был здесь столько лет. Всё изменилось, ничего не изменилось. В первом классе я был влюблён. Она расчерчивала мелом асфальт, мы играли, она говорила: чик-трик, чик-трик, не пропущу. Я должен был перепрыгивать. ( Read more... )
|
|
"Между
Да, на табличке надпись, что это гимназия имени Грибоедова. Я не был здесь столько лет. Всё изменилось, ничего не изменилось. В первом классе я был влюблён. Она расчерчивала мелом асфальт, мы играли, она говорила: чик-трик, чик-трик, не пропущу. Я должен был перепрыгивать. Я был cчастлив тогда, чик-трик. Жизнь у неё не сложилась, сказал мне одноклассник. Живёт с мамой, страдает от астмы. Как-то на улице он столкнулся с её подругой. У той всё в порядке. Муж, ревнивый. Они хорошо посидели в кафе. Музыка такая приятная, он не может вспомнить только название. Я пришёл к школе с женщиной, которую никогда не должен был встрeтить, даже случайно. ”Давайте я сделаю вашу фотографию на фоне Грибоедова”. Смешно. Щелчок. Стрелочка переходит с шестнадцатого кадра на семнадцатый. Плёнка потом потерялась, жаль. Мой одноклассник, друг, живёт напряжённо: и на работе, и дома, и вне. Он привлекает внимание, его любят, ценят, вдруг говорит - устал, зачем, и уголки губ мелко-мелко подрагивают. Я завидовал ему, давно, не признавался, мы дружили, потом - так сложилось - разошлись, раз”ехались. Теперь совсем далеко. У него - осмотры, операции, легальная частная практика, звонки, дела, шёпот, жена, жена многое понимает, жизнь есть жизнь. Квадратики на асфальте - ничего особенного - сохранились с тех пор. Помню, я получил грамоту за успехи в правописании - третья четверть, самая большая. Дети кричали: Али-Баба-о-чём-слуга, две цепочки напротив друг друга, я смотрел, никого не знал оттуда - а даже если бы и знал. Я положил грамоту на крыльцо, я уже был готов, меня не позвали, почему меня должны были звать - подходи и встань в цепочку, разбегись, разбей держащуюся за руки пару, пято-десятого-такого-то-сюда. Не меня. Всё укладывается в привычные рамки, ранки, всё просто об”яснить: глубину переживаний, нюансы душевные, растерянность, тонкость, лёгкость, пустоту, ничего, всё. Женщина смотрит понимающе, чуть иронично, с уважением, можно сказать, можно не говорить. Это не я, случайное, мимо, ты сам в ответе, если себя приручил. Когда я оглянулся - школьные ступеньки, крыльцо - грамоты не было, кто-то не украл - просто взял без необходимости даже. Было обидно, запомнилось. Всё запоминается, записывается где-то - где мы не можем прочесть, правда. Не для нас. Всё можно об”яснить - не нам. Попытаться запечатлить: вещи, запахи, набор букв, ещё один снимок - счётчик с семнадцатого на восемнадцатый. Хороший кадр. Плёнка потерялась потом, жаль. Ещё один кадр: расчерченный мелом асфальт, чик-трик, чик-трик. Я был счастлив тогда. Тогда. Kадр. Потерянная грамота за правописание, третья четверть. Али Баба, невозможность разорвать цепочку , чтобы потом встать в неё тоже. Тогда ещё не было имени Грибоедова. Просто школа номер. Школьное крыльцо. Нет."
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, November 24th, 2002
Time |
Event |
6:19p |
Утро Такая вот форма существования моего белкового тела:
движущаяся - по oсновоположнику - материя, неподвижные горизонты,
ненайденная - куда ни положешь - пара носок, птица, что пролетела
мимо дерева - уже сонного, без листьев - и не смотрящая зорко.
Без ритма, без размера, но с чувством лают собаки в соседнем доме -
три сестры на привязи, три составные части и три источника шума,
по...попaдaя голосами своими во всеобщую музыку: до-ре-
ми, что ли, фас, тaм, апорт или тубо, сидеть, лежать, думать.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, November 25th, 2002
Time |
Event |
11:38a |
пустотa А ещё можно в качестве "поста" не писать ничего, оставить пустое место. Потом получить "кaмменты" – скажем “полный восторг”, “категорически не согласен”, “это позор для ВРЛ”, “…серебряные ложечки…”, “…уховность…”, "...не Вам, милос..", “ ????, N‡N‚?? ?»??, N„?°N?, N‚a??, ?°????N€N‚ ???»?? N‚N??±??," или “…извините за оффтопик, но вот адрес моей страницы” - и уже на основании откликов (если они всё же появятся) заполнить превоначальную пустоту.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, November 26th, 2002
Time |
Event |
7:26a |
Письмо (перевод с гватемальского) Мне пришло письмо из Милуоки, а в нём ни строки. Вот лежит конверт из Милуоки, а в нём нет листов. Почта мне прислала с Милуоки прямо чёрт-те что, и смотрю на штемпель Милуоки руки разведя. Как милы все люди в Милуоки, а как глубокИ! И глубОки люди в Милуоки, но не пишут мне. Значит, этот самый Милуоки - сказка и обман. Где на карте город Милуоки - чёрная дыра. Обитает возле Милуоки дикий зверь один, ему страшно в жутком Милуоки и не до письма.
Мне б пришло письмо из Милуоки, только не пришло.
|
7:41a |
Копирую тоже Срочно
Если вы знаете людей, у которых 1 отрицательная группа крови!!!! Очень нужны, как доноры!
Умирает человек - девочка 15 лет, необходимо полное переливание крови. Контактный телефон в Одессе(!) 457789 магазин Меркатор позвать ВИКУ старшего кассира. Доноры нужны до завтра!!!
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, November 27th, 2002
Time |
Event |
11:14a |
Снег выпал, с ним была плутовка (рыжая, осень) такова. На земле снег тает сразу, а с машин его надо счищать как signamax на своей фотографии. Иду, думаю, не думаю ни о каком ЖЖ, вдруг, в голове, перед глазами возникло: probatov. Оказывается – собака навстречу, такая же, как на картинке у probatovа-юзера. Выясняю, как правильно писать. Делаю поиск в YAHOO на HANUKKAH. Первое, что мне предлагают – Kwanzaa!: "Star columns - 1 - ... our faith into practice, and to plan to do better in the coming year." (Kwanzaa " (Вот это политкорректоность) А вообще, вроде есть три правильных(допустимых) варианта: Chanukkah , Hanukka , Chanukah. UPD: Исправил. Убрал "h". Спасибо, amddiffynfa!
|
9:21p |
Женщины в его жизниОбнаружил, что ни в ЖЖ,ни в книге нет моего текста про женщин в его жизни. А сам ухожу отсюда дня на 4. "В сущности, каждый человек достоин жалости. ( Read more... )
|
|
Женщины в его жизни
Обнаружил, что ни в ЖЖ,ни в книге нет моего текста про
женщин в его жизни.
А сам ухожу отсюда дня на 4.
"В сущности, каждый человек достоин жалости.
- Представь, - говорит Гольдинский, - ты готовишься, скажем к шахматной игре: изучаешь дебюты, анализируешь партии выдаюшихся мастеров прошлого, занимаешься общефизической подготовкой...
"Это аллегория", - понимаю я.
- Вспоминаешь собственные успешные... гм... комбинации, встречи и ошибки...
Гольдинский зануден.
- Не чавкай, - говорю я. - И при чем тут шахматы? Я же спросил тебя про Верку.
Гольдинский пережевывает пищу тщательно. Это полезно для здоровья.
- И вот игра начинается, - говорит он. - Пожатие рук, время пошло. Первый, малозначительный ход, начинающий, впрочем, борьбу по всему полю - развитие отношений, то есть, фигур... слабые и сильные поля, жертва качества за инициативу, скрытые угрозы... Ты делаешь нормальные, естественные ходы и вдруг понимаешь, что твое положение очень тяжелое.
- Почему?
Гольдинский улыбается. В этой улыбке - отражение тягот всей тысячелетней истории нашего народа.
- Неожиданно выясняется, - говорит Гольдинский, - что вы играете не в шахматы, а в городки.
Мы встречаемся с ним каждую пятницу вот уже два года. Поэтому я к нему немного привык.
- Городки? - спрашиваю я. - Почему городки?
- Если бы я знал, - вздыхает Гольдинский. - Но понятно, что ход конем с ж-один на эф-три, вполне приемлемый для шахмат, с точки зрения городошного спорта выглядит нелепо. Зрители смотрят на тебя как на сумасшедшего. Про партнера я уже не говорю.
Я заканчиваю свой ланч раньше и внимательно смотрю на Гольдинского. Что-то он полысел в последнее время.
- В общем, мы с Веркой расстались.
Музыка, из-за которой мы, собственно и ходим в этот китайский ресторан, обрывается.
- Тут есть несколько вариантов, - говорю я. - Можно подать протест в шахматную федерацию. Можно всеръез заняться городками, чтобы продолжить борьбу. Можно...
Гольдинский меня перебивает.
- Можно сделать вид, что так и должно быть: один играет в шахматы, другой - в городки. Но у городошника преимущество - бита в руках. А у шахматиста только мощь интеллекта.
Гольдинский с уважением поглаживает лысину.
- Мы расстались с Веркой, - говорит он и улыбается. - Стоит ли жаловаться... гневить Того, Кто Устанавливает Правила. В молодости я встречал человека и думал: "А ведь когда-нибудь я обязательно увижу его в последний раз. Понимаешь, в последний... "
- Сейчас это, конечно, стерлось, - добавляет он как бы с сожалением.
Гольдинский, оказывается, был женат, и на удивление долго. Узнал я об этом случайно.
Дело в том, что Гольдинский писал роман. В одну из наших первых пятниц он неожиданно принес пухлую папку, перевязанную розовым бантом. Я согласился не пачкать листы жирными пятнами, и на таких приемлемых условиях получил рукопись на неделю.
Это был удивительный роман. Действие переносилось из страны в страну, из одной исторической эпохи в другую. Герой, в блестящих чертах которого не было, казалось, ничего от автора, изящно разъяснял сложные философские теории, устройство технических аппаратов будущего, таинственные загадки прошлого.
Роман был наполнен непонятными аллюзиями и ссылками на незнакомых мне исторических личностей. Язык его, аккуратный и изысканный, был несколько суховат.
В общем, я был потрясен.
Только одна сюжетная линия показалась мне выбивающейся из общей структуры произведения: когда после очередных путешествий герой возвращался к своей жене, то описание ее недостатков и стиля поведения сопровождалась грубо-эмоциональными выражениями или, наоборот, занудно-меланхолическим завыванием. Казалось, эти строки писал другой человек.
Иногда просто шло несколько страниц нецензурных ругательств без каких бы то ни было литературных вкраплений.
- Здесь ты, пожалуй, переборщил, - сказал я, показывая Гольдинскому одну из подобных страниц.
- Но ведь она такая стерва, - ответил Гольдинский, и удивления на его лице было больше, чем любых других чувств. - Такая стерва...
Жена Гольдинского жила в другой стране. Даже на другом континенте - в немецком городе Кельне. Если бы они находились ближе друг к другу, это было бы опасно для обоих.
- После каждого телефонного разговора с ней, - говорит Гольдинский, - у меня бьется сердце в висках.
Сейчас вид у него еще более вялый, чем обычно. Осень. Осенняя пора тяжело действует на таких аккуратистов, как Гольдинский: есть какой-то непорядок в беспомощном круженье желтых листьев, в надутых ветром щеках луж, в низких, будто разломанных, облаках.
Здесь, в китайском ресторанчике, ничего этого не видно. Вежливые официанты улыбаются нам, постоянным посетителям, широко и радостно.
- Все это фальшь, игра, - произносит Гольдинский, - но пусть лучше мне притворно улыбаются, чем искренне говорят, что я мерзавец и шкаф.
- Шкаф? - переспрашиваю я и осекаюсь. Гольдинскому может быть обидно, что я не удивился слову "мерзавец".
- Шкаф, - подтверждает он, - Шкаф, набитый чем-то - я не разобрал, чем. К счастью, была плохая слышимость.
Жену Гольдинский вспоминает все чаще.
Благодаря одному из разговоров с ней Гольдинский приобрел дом.
Он решил разбогатеть, пусть медленно, но с большой степенью вероятности.
Поэтому он купил акции IBM.
Гольдинскиий открыл счет в фирме, которая позволяла совершать все финансовые операции на бирже самостоятельно, с экрана компьютера. Не сомневаюсь, что он изучил множество материалов прежде, чем выбрал время для покупки. Не учел он только одного - в это же время ему на работу позвонила жена. (Вот что я заметил - всех своих подруг Гольдинский называет по имени - Верка, Танька, Нинка, - а вот имя жены, причем, бывшей, даже не произносит. - Звонила жена, - просто говорит он, и улыбается при этом... Осень, осень).
Так вот, позвонила жена. Скандал начался легко и уверенно.
- Можешь себе представить, - говорит Гольдинский, - что я видел на экране своего терминала.
"Он чавкает, - думаю я, - странно: ест аккутратно и чавкает. За два года я не могу привыкнуть к этому. Странно".
- Вместо ста акций я купил тысячу. Набрал лишний ноль, понимаешь.
Вечером, дома, Гольдинский ужаснулся еще одной своей ошибке - вместо ценных бумаг солидной корпорации он приобрел акции расположеной в техасской дыре мелкой компании, которая производила скрепки, точилки и календарики с изображениями красоток, обнаженных до максимально допустимых существующим законом пределов.
Символ этой компании от IBM отличался лишь на одну букву, и разгоряченный Гольдинский перепутал.
На следуюший день на работу Гольдинский не пошел. Биржа обычно открывается в девять тридцать. Избавиться от техасской компании надо как можно раньше.
Гольдинский сидел у своего компьютера и смотрел на часы.
В девять двадцать пять позвонила жена. Гольдинский сразу сказал, что ни сил, ни желания, ни времени скандалить у него сегодня нет, но жена что-то ответила...
В ресторане мы сидим всегда за одним и тем же и столиком. Гольдинский берет одно и то же - курицу с овощами. И вообще, тут ничего не меняется. Развешенные по стенам картины напоминают о постоянстве и спокойствии - лебеди в пруду, рисовые поля, лунная дорожка...
Недавно появился еще один сюжет - обнаженая девушка обнимается с бледным и тоже неодетым юношей. Детали картины, правда, скрываются в ночи.
- Они в экстазе, - спокойно говорит Гольдинский. - Но смотри, как умиротворены их лица.
Любовь - это высшая мудрость, - он поглаживает лысину, - хотя и довольно низкое занятие.
Нас любят в этом китайском ресторане. Мы даем щедрые чаевые.
- У этой музыки - ты чувствуешь - запах мандаринов.
Мне не хочется ничего отвечать. И не надо - Гольдинскому сейчас не нужен собеседник - он сам будет перебрасывать мостик от одной своей мысли к другой, пока не окажется на качающемся мостике через немецкую реку Рейн и не сорвется в привычную пропасть.
С женой он познакомился на первом курсе.
Сказать, что к тому времени он не знал о тайне отношений между мужчиной и женщиной было бы неверно: во-первых, разве кто-нибудь может похвастаться тем, что полностью постиг эту тайну, а, во-вторых, были ведь у Гольдинского какие-то отличницы, по английскому и по литературе, и после свиданий с ними - Гольдинский описал это в своем романе - все тело героя горело, будто после душа.
Для чистоплотного Гольдинского это высшая степень похвалы - думаю, что отношения зашли далеко.
Однако Гольдинский был отягощен необоснованными иллюзиями, ненужным джентльменством и невнятными желаниями.
Все многообразие духовной жизни сводится, как выянилось, к монотонным с эстетической точки зрения, способам получения немыслимого наслаждения. По крайней мере, так написал Гольдинский в своем романе - возможно, по другому поводу.
В тот день, когда Гольдинский в самый первый раз позвал жену к себе домой, и они лежали, обнявшись, голые и беззащитные - у Того, Кто Устанавливает Правила, видно, было много свободного времени, и он обратил на них внимание.
Так или иначе, но Гольдинский попал под обаяние жены как под трактор.
- Так вот, в девять двадцать пять позвонила жена. Мы проругались с ней до четверти одиннадцатого, - сказал Гольдинский.- Знаешь, бывают такие моменты, когда время летит незаметно.
- Потом я положил трубку. Ну, не положил, а бросил... - Гольдинский улыбается. - И сразу, как только смог, посмотрел на свои акции.
Гольдинский рассказывает это уже не в первый раз. Я знаю, что случилось: техасскую компанию купил промышленный гигант, которому как раз не хватало скрепок. Или, скорее, календариков.
Акционеры (а их оказалось очень мало) увеличили капитал в два с половиной раза. Акции компании подскочили мгновенно.
Сообщение о промышленном гиганте пришло рано утром. Если бы Гольдинский продал свои акции до разговора с женой, а не после, он бы не заработал в этот день сто тысяч долларов - сумму, достаточную для первого взноса на покупку дома.
Это получилось случайно, вопреки логике. Правила какой игры должен был нарушить Гольдинский, чтообы ему так повезло?
Причем повезло вдвойне. Слухи о промышленном гиганте оказались ложными. В тот же день цена акций опустилась на прежний уровень, а потом еще ниже.
- Повезло, - говорит Гольдинский. - Как будто я бежал в толпе марафонцев по Бруклинскому мосту... Вдруг налетел ветер, ураган... Подхватил меня и неренес на другую сторону моста... А всех остальных сбросил в воду. Впрочем, повезло ли?
Однажды ночью Гольдинского разбудил беспрерывный стук в дверь. То-есть, не разбудил - Гольдинский не спал, потому что ждал телефонный звонок - но все же...
На пороге купленного из-за невероятного стечения обстоятельств нового дома стояла нервно шепчущая что-то на английском совершенно голая женщина. Рассказывая об этом, Гольдинский, впрочем, употребил более нейтральное слово "нагая".
И вообще, он сделал упор на английский язык этой женщины. (Когда мы приехали в эту страну, то делили людей не на мужчин и женщин, а на своих и чужих - американцев и русских... или на белых и черных - как в шахматах.) Женщина поблескивала на фоне луны.
Гольдинский впустил нагую гостью в гостиную. Он тоже был был неспокоен - в это время его дочка (от жены, конечно) была в воздухе. Дочка летела не от Гольдинского и не к нему, но обещала позвонить как только доберется. Первый в жизни самостоятельный полет. Следующий будет к Гольдинскому. Они так договорились, но Гольдинский все же не был в этом уверен.
Женщина объяснила, что она живет в соседнем доме и что сбежала от мужа, который совершенно безосновательно извел ее ревностью, а сейчас грозится убить и ее, и вымышленного любовника.
Одежду она не попросила, наверное, постеснялась. Гольдинский предложил ей халат. Тут как раз ворвался муж - с ружьем, естественно.
Женщина завизжала.
Совершенно некстати Гольдинский вспомнил название пьесы Погодина "Человек с ружьем"... а потом Ленина и, вообще, всю свою жизнь - оловянных солдатиков, октябрят, кошку Мурку, школу, институт, первый поцелуй, первый скандал... всю жизнь - так обычно бывает в конце, говорят знающие люди.
Муж нагой женщины был пьян и много говорил. Его английский был в тот момент непонятен Гольдинскому.
- Положите ружье, - сказал Гольдинский по-русски. - Я сейчас все обьясню. Это недоразумение.
Тогда его собеседник выстрелил.
Женщина опять завизжала.
- Подумать только, - говорит мне Гольдинский, -на каких-нибудь пять.. ну, шесть метров ближе и...
Он вздыхает и улыбается.
- Я бы имел возможность задавать какие угодно вопросы Тому, Кто Устанавливает Правила.. Насчет стрельбы в эндшпиле тоже... Одна пуля попала в телевизор.
- А другая? - спрашиваю я.
- Она не выпущена, - говорит Гольдинский, - пока не выпущена, я имею в виду.
Соседка, восхищенная его мужеством, теперь приходит к нему часто и готова на все. Ее мужа посадили в тюрьму, где он вел себя хорошо, и его выпустили. Дочка Гольдинского позвонила сразу - ее первый полет прошел нормально. Она совсем выросла, дочка, подумать только. Когда-то Гольдинский учил ее играть в шахматы, и она проявляла к этому способности, только не любила проигрывать - вдруг объявляла, что они играют в поддавки.
Муж соседки снова дома, а она приходит к Гольдинскому, говорит ему по-английски невероятные слова и любуется, как он ест. Гольдинский ждет второго выстрела и нового звонка.
- Жена спросила, мол, неужели нашлась женщина, которая считает меня мужественным...
Гольдинский улыбается не так, как всегда.
Мы встречаемся с ним каждую пятницу в китайском ресторане, вот уже три года. Опять осень. Звучит мягкая музыка. Гольдинский ест курицу с овощами. Я рассматриваю картины на стенах. Той, на которой влюбленная пара - нигде нет, как будто никогда и не было.
"
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, December 1st, 2002
Time |
Event |
8:47p |
Крик пролетающих мимо диких канадских гусей Вернувшись из города К. , сообщаю: Насeление К. составляет 1000 жителей. Он получил название от индейского слова, обозначающего примерно следующее: "Крик пролетающих мимо гусей". (Город находится на пути миграции канaдских гусей). К. был основан в 1703 году, практически в одно время с Петербургом. Тогда он назывался Mombaccus, что у индейцев означает "Лицо, хранящее молчание" (Вероятно, у канадских гусей был другой маршрут в то время). Расцвет К. приходится на 1776 год, когда онм недолгое время был столицей штата Нью-Йорк (прежняя столица, Кингстон, была сожжена англичанами).
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, December 3rd, 2002
Time |
Event |
2:06p |
Новые (непроверенные на этот раз) сведения о городе К. Существует поверье, что если после удачной женитьбы семьдесят лет подряд кидать мелкие камешки в местную горную речку, то обязательно станешь долгожителем.
За все годы наблюдений и неофициaльных прогулок в окрестностях К. не были обнаружены следы хотя бы одного слонa. Это не может быть случайностью. Вероятней всего, слонов в К. нет.
Однажды - точная дата ещё не установлена - Джордж Вашингтон решил посетить К. проездом. Но что-то - до сих пор невыяснено что - ему помешало.
Ещё в позапрошлом веке изобретатель радио Попов собрал свой первый приёмник. По другим сведениям, это сделал Маркони. Впрочем, не имеет значения кто: как гласит местная легенда, ни тот, ни другой никогда не были гостями К.
Любопытно, что никто из тех, кто не побывал в К., не может сказать, что посетил этот город и не соврать при этом. Такая вот своебразная особенность.
Если в К. идёт снег, то он падает, покa не кончится.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, December 5th, 2002
Time |
Event |
10:48a |
Сон Мне приснилось, что я – это не я, а Такой-то, и меня все знают, но с другой стороны. И что американцы решили незаметно разобрать Великую китайскую стену, тайком перевезти её на самолётах к себе и установить по периметру. А я в это время ползал со всякими другими знаменитостями на детской площадке по резиновой гофрированной трубе. То-есть, они катaли эту трубу по земле, а я в ней ползал. Я чувствовал, как все проходящие люди останавливались и размышляли, кто же это там, в трубе. Наконец один сказал: ‘А, я знаю! Это ползает в гофрированной трубе извеcтный литератор и общественный деятель Такой-то”. А из пролетющего самoлёта выпал кусок китайской стены и сделал в трубе дырку. Так я сорвал планы американцев. Дочь Хиллари Клинтон, в тренировочой форме, с гвоздикой в петлице, потом долго извинялась, просила не забывать, если мимо пройду.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, December 6th, 2002
Time |
Event |
9:39a |
Дневник1. Снег покрыл многое 2. В Южном Бронксе немало криминальных людей, но зато есть архитектура. В такси, за перегородкой, у пассажиров дверь изнутри не открывается. Только водителем - после расплаты, такая специфика. Водитель, кстати, слушал соответствующее: не М энд М, как мне показалось (это конфеты), а Эминем, единственный белый рэпер. Тоже, наверное, шеей танцует. 3. 5 декабря был день (старый) конституции. 4. На Палубе – масовые гуляния по случаю столетия… то-есть, сотого номера Вегона. И я там: http://gondola.zamok.net/100/100rabinovich_1.htmlкак бы юмор, http://gondola.zamok.net/100/100rabinovich2_1.htmlкак бы нет
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, December 7th, 2002
Time |
Event |
7:01p |
Из записок ёжика 1.Вспоминаю анекдот про Вовочку в лесу с нaйденным ёжиком на руках - учительница говорит Вовочке о зверьке: "Это тот, о котором мы беседовали на уроках". А Вовочка: "Вот ты какой, дедушка Ленин". Вот ты какой, кризис среднего возраста.
2.Люди, годы, зря.
3.Однажды в автобусе на повороте с (забыл название улицы - где гостиница "Заря") на Лиговку я увидел Кукина. Он молча разговаривал с женщиной. Тогда были афиши "Авторы-исполнители на эстраде", без указания фамилий. Во втором отделении долго гремел и надрывался Розенбаум, а в первом со своим постоянным, небольшим набором песен и истoрий был Кукин. (Помню, как один зритель ругался на своего, приведшего его сюда, соседа - в тот раз был не Розенбаум, кто-то другой). Стандартная афиша, без фамилий. Сегодня случайно стал слушать Кукина.А когда-то, бывло, чертил всякие скучные большие институтские чертежы - и слушал при этом кассету Кукина или там Окуджавы. Чтобы время не пропадало. Сейчас их всех разоблачили. Да что, я сам не знаю про глагольные рифмы и три аккорда!? Новых - таких же - туман, дорога, ночь, река, огоньки, шёпот - я уже не воспринимаю. А что от сегодняшней касеты комок в горле - так это время просто - привет, ёжик! Но что ж - признать, что все те чертежи были неверными? Не ностальгия. Тоска по тому, чего не было - ещё сильнее.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, December 8th, 2002
Time |
Event |
8:34a |
В дополнение к многочисленным существующим в ЖЖ организациям предлагаю создать Общество Защиты ВЕликой Русской нЕЕврейской Литературы С Ольшанским В Самом Естественном Месте.*** Сокращённо - ОЗВЕРЕЕЛ СОВСЕМ.
Общество ОЗВЕРЕЕЛ СОВСЕМ будет заниматься развитием литературы, намечать её перспективы и направления движения в правильную сторону, поощрять наиболее достойных участников литературного процесса знаками внимания, плодотворно решать самые жгучие политические проблемы современности, развивать нравственность и бдительность, бороться с бездуховностью, переводить старушек через проезжую часть и т. д. Такая необходимость уже дaвно созрела.
update*** (многие спрашивают - ну, какое место для О. самое естественное - во Главе, конечно)
|
4:43p |
101 факт из жизни виртуала (включая один ложный)( Read more... )
|
|
101 факт из жизни виртуала (включая один ложный)
1. О том, кто такой r_l, я узнал лишь в прошлом году.
2. Я люблю Olshanskogo примерно как Державин Пущина или, точнее, как изобретатель Сиропчик Пачкулю Пёстренького.
3. У меня никогда не было чешек.
4. Последний раз галстук я завязывал весной 1999 года.
5. rabinovich - это мой псевдоним, совпадающий, впрочем, в частном случае с нстоящей фамилией.
19. Некоторые мои тексты публиковались миллионными тиражaми.
43, 44. Крупнейшая газета Дальнего Зарубежья назвала меня певцом брайтонских штанов и сравнилa с беременным тарканом, а небольшой меловaнный журнал в ЛА - с дельфином молодым.
51. Дмитрий Быков назвал меня очень талантливым.
52. Дмитрий Быков назвал меня графоманом позорным, статической конструкцией и самолюбованцем
77. Ya nastol'ko skromen i zastenchiv, chto dazhe ne mogu pisat' ob jetom russkimi bukvami
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, December 9th, 2002
Time |
Event |
10:51a
 |
Ещё один (неприглядный) факт обо мне: Маша Графоманьяк - это я.Сейчас я спокойный и рассудительный виртуал, а на заре своей деятельности в интернете под именем Маша Графоманьяк писал эротические рассказы (совмещая с лит.-крит.) http://www.proza.ru:8004/texts/2000/10/14-15.htmlС любыми замечаниями по поводу текста - согласен : )
|
2:36p |
Новости… то-есть старости кино Вчера по CUNY передавали Обломова с субтитрами. Очень сладкие деревенские кадры. Неужели после обеда действительно все спали сидя? Эх, так бы мне на работе. Фильм очень впечатлил, я уснуть не мог потом. Красивый фильм. Соловей! Субтитры всё упрощают. Показывали совсем без рекламы (Припоминаю, в старом-старом журнале, “Москва”, кажется, иронизировали-возмущались: “Отелло, пейте кока-колу”. Здесь – ни-ни. Ни грамма). Я понял, что на Обломова больше похож, чем на Кота Матроскина. Жаль, но это жизнь.
Самое неприятное в американских сериалах – закадравая помощь (где смеяться, где ахать, где ухать разочарованно) и свободные ассоциации. “Все любят Рэймонда”. Мама: “Это же понятно, у мальчика такой возраст <35 примерно>, он боится смерти, переживает”. Папа: “А что мы можем ему сказать? Ничего не можем. Раймонд, ты умрёшь, обязательно, не беспокойся”. Своебразный юмор, хороший, напоминает грузинский. А вспомнился первый, кажется, советский сериал с очень удачным для подобного названием “День за днём”. Сценaрий Михаила Анчарова. Коммунальная квартира. Сложные взаимоотношения советских людей, с оптимизмом, но весьма умеренным (как это я вспоминаю сейчас). Таксиста играет то ли Грибов, то ли Яншин. Стоит у себя на балконе, переживает сильно. Не может выйти в коридор, там коммунальные соседи, включая жену. “Не могу”, - говорит. Больше ничего не помню.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, December 10th, 2002
Time |
Event |
10:08a |
ltdbr Надвигается всеобщая забастовка работников сабвея. Помимо других катастрофических последствий для экономики Нью-Йорка – где я буду придумывать очередные записи для ЖЖ, брать сюжеты и делать краткие намётки?.. Выражение “дойти до ручки” применяется в значении “дойти до конца”, до неудачного, несчастливого, сумасшедшего конца; в то время, как ручка, скорее, ассоциируется с дверью, входом, началом. Начинается всеобщая забастовка?…
|
11:23a |
‘ ‘ Мой компьютер не печатает букву ' ' . Когда я нажимаю на клавишу ' ', то получается просто ' ', а не ' ' . Я уже и так пробовал, и так, и под углом нажимал, и со всей силы, и как бы лениво - всё равно! Вместо ‘ ‘ получается просто ' ' , пробел. Нe страшно, конечно. Буква ' ' не так-то часто встречаетcя. Без неё можно прожить. Но я же знаю, что она существует! Не знал бы, было бы легче. Ведь когда-то же я свободно печатал букву ' ' . А теперь - не могу. Обидно. И каждый раз надеюсь - вдруг получится? ' ' ? ' ' ? Нет? А если подряд попробовать? ' ' ' ' ' ' ' ' 'нет ' ' ' ' ' ' ' ' ' ну-ка ещё ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' сейчас ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' 'нет ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' а если ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' ' '
|
5:01p |
Ошибки бывают глупые и нелогичные, чужие и общие, крупные и мелкие, незаметные и незамеченные, граммутичуские, и,пунктуационные, Резидента и Одинокого Бизона, важные и big deal и ещё всякие-всякие.
А антонима к слову “ошибка” не существует.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, December 11th, 2002
Time |
Event |
10:26a |
Оптимистическое Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Хорошо-хорошо. Ну, хотя бы нормально, так себе. Хотя бы как-нибудь, но чтоб было. И будет. Будет хорошо. Будет очень хорошо. Не сразу, конечно. Не здесь. И не с тобой. Но будет, будет хорошо. Наверное будет. Наверняка. Может быть. Но – хорошо ли это будет?..
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, December 12th, 2002
Time |
Event |
9:59a |
78 Street Theatre Lab. Музыкальная сказка для детей, в которой 4 овоща об”единяются в борьбе за право быть органическими. ***
Агент 007.40. Занимается эксКГБционизмом. Через ЖЖ на Лубянку сообщает “100 Фактов о себе” ***
“Случай Хармса”. Сербско-хорватская кассета. Когда-то казалось, что читать можно только Хармса, не говоря уже о том, что писать. Сейчас – странно. Хармс как герой своего ненаписанного рассказа. Сюжета нет, чёрно-белый фильм состоит не из сцен даже, а как бы из фотографических снимков: оглядывающийся мальчик в мельканьи страшных и нелепых городских огней; пара, расстающаяся на лестнничном пролёте, распластанная, растянутая – их пальцы уже почти не касаются, но удерживают пока друг друга; женщина без выражения лица расстреливает своего попутчика-кавалера; писатель с бритвой в руках у горла, его лицо где-то наверху, рядом – верёвка, стаканчик с пеной, выше – кусок люстры – самоубийца? –нет, cлeдит за мухой – вон она, чёрной точкой; инструктор учит старушек пользоваться противогазами – прямо во дворе, где сушится бесконечноe бельё и девушка выливает из окна помои – некоторые старушки надели противогаз, у других – не получается, а сам инструктор уже начал падать бездыханно… Снимок зa cнимкoм. Понятность и доходчивость – это достоинство для подобного фильма или всё же недостаток?
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, December 13th, 2002
Time |
Event |
10:38a |
Жизнь – используем, в первом приближении это слово – состоит из состоит из не связанных даже как бы между собой разламы разламывающихся на нестыку кующие между собой уже и совсем другое: поставь, пожалуйста, чай; поправить галстук перед выступлением – кратким, в двух (условно) словах словах, осветить преимущество нового; а даже если бы и - сумбурно, конечно; а даже если бы и – вот ещё что: жалость, жалость, и жестокость, конечно, неумышленная – конечно жестокость?- конечно неумышленная? – раздражение счастье страх счастье-то; поставь, пожалуйста чай, здравствуй, здравствуйте, другая жизнь, долгое прощание, телефонный разговор – одним голосом с остальными – распадается, распадается: слово уже непонятно в каком падежу же же, то-есть, а именно: первое, второе, третье – решительно, говорить легко и приятно, вызывая (лёгкую) симпатию у окру окружающихся; поставь чай – трещины на потолке, а вот и простое человеческое – о чём нельзя одна однако; а вот и в строгом костюме, пока покашливать ответы на вопросы, все равно, но это уже о другом: слава, шоколад, прочие знаки знаки отличия; поставь, чай – так вот: одним голосом с остальными, другим – с… с… тсс – важный неожиданный звонок: что-то опять случилось – сломалось – нервно, почти истерика, взять в руки, будем решать (проблемы), в сущности, это же мелочи; а вот и всё: нужно изменить значения – тут, тут и тут, и позвонить оператoру сука с указаниями, это его ошибка, но надо сдер сдерживаться всё же – поставь, чай, пожалуйста – так вот, одним голосом с остальными, ---знаки (препира рани препинания) совершенно произвольно, кстати,--- а другим - разное, не связанное как бы, но связное, знаки повсюду можно увидеть, во всём (кстати) в воздухе – от колебания листочками, окурками даже, вон мешок какой-то пролетел - во взглядах, в словах иногда поставь чай пожалуйста всё хорошо – знаки чего вопрос чего угодно, ведь всё может прерва
|
2:33p |
Сон Лет эдак через пятьдесят меня поместят в дом престарелых, и я буду не забывать чистить оставшиеся зубы, следить за собой, смотреть телевизор, только скучать немного. Но однажды ко мне придёт молоденькая журналистка из Москвы. Она скажет: “Ах”. Она скажет: “Ах, так это вы – тот, кого нынешний министр иностранных дел Ольшанский назвал “приятным, приятнейшим”? И я кивну головой. Она скажет: “Ах, так это вы, кого нынешяя чемпионка мира по фехтованию учила литературной интерактивности?” И я кивну головой. Она скажет: ”Ах” Она скажет: “Ах, так это вы, кого снимал сам гезе…” Она скажет: “Ах, так это вы, кому нынешний нобелевский лауреат кара…” И я кивну головой, засыпая от времени. “Тот самый”, - восторженно прошепчет молоденькая московская журналиска. И выхлопочет для меня другую палату, с видом на океан.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, December 16th, 2002
Time |
Event |
12:48p |
Дневник (разное) (политическое) Мне тяжело поверить, что некто, пусть даже и не совсем трудный подросток, что рисовал когдa-то на стенах сабвея знаки, буквы и рисунки, сейчас – опять таки (профессионально) за сабвей переживая и за его трудовых людей, вдруг самоотверженно и чётко проcчитал все последствия применения крайних мер. Мне очень, очень тяжело в это поверить.
(политически-литературное) Впрочем, если бы мне предложили сделать выбор между аннулированием забастовки сабвея и пришпориванием (то-есть, наоборот – разнуздыванием) упомянутого r_l на прощание коня, то я, хоть и выбрав всё же коней желeзных (из-за многомиллионых убытков и угрозы со стороны), перед этим всё же долго и мучительно размышлял бы.
(литературно-житейское) “Нет пророка в своём, а в чужом соринку заметят”.
(житейско-музыкальное) Три грузинские женщины прекрасными голосами исполняли песни на стихи, которые никому нельзя писать, никогда-никогда. Лучше уж что-нибудь из телефонного справочника выбрать, с рифмами. Однако – ничего, голоса-то приятные, oни слова как бы заглушают. А уж когда стали петь на своём языке – ещё лучше, непонятно. Перевoдят: “Девушка идёт по дороге, да, а парни смотрят на неё, да. Вот какой смысл”.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, December 17th, 2002
Time |
Event |
3:02p |
От станции Эгe От станции Эге (Эгее, в другом произношении) до станции Увы можно доехать только без билета. Если кто из солидных, а на деле житейски-глуповатых пассажиров пред”явит вдруг зелёный кусочек картона, то проводники, конечно, проведут его на указанное место, однако будут делать хитрые глаза, нагло шевелить пальцами за спиной и фыркать в шапку, а чай такому принесут в последнюю очередь. И то сказать – народу здесь немало, и у всех жажда такaя – эге! Люди разные, но молодых больше. Пахнет картошкой, духами, неуловимым чем-то – грозой ли? Все ходят по вагонам, будто ищут чего. Режутся в дурака, громко разговаривают, усы подкручивают, хихикают, знакомятся, знакомятся. Есть и сразу задумчивые. Освещeние в поезде какое-то странное: кое-что хорошо видно, чётко, а кое-что – ну никак заметить нельзя. Вначале – никак. Ну, может и не освещeние, а плотность воздуха или ещё чего. Шумно, шумно, а вроде бы уже и не так. Мелькает за окном, то чему положено мелькать, смешивается с тенями пассажиров. Окно откроют – а оттуда туман, жёсткий, как пружина. Обволакивает, царапает. Вообще уже трудно понять, где кто, зачем. Трясёт на ухабах – а откуда ухабы? Рельсы-то гладкие? Гладкие. Странно. Уже и чай не радуeт, и крики соседские, и разговоры шёпoтом. И спрашивает пассажир, потерявший в дороге немало мыслей, с горькой надеждой: “Чего встали? Приехали, что ли, добрались?” “Увы”, - отвечают проводники.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, December 19th, 2002
Time |
Event |
10:09a |
Переходный возраст Помню, как учительница географии сняла с ноги ботинок и, замахнувшись на нерадивого и дергающего её ученика, побежала в таком виде за ним по классу. Помню, как завуч, биологичка, всегда тщательно и дотошно, близко к тексту, в течении всего урока расспрашивала о содержании выученной дома главы из учебника, а следующую главу пересказывала ужа сама, на переменке, бегло. Помню историка, которого одна тихая девочка спросила, был ли выполнен изучаемый план ГОЭРЛО, а он ответил, что план был изменён и выполнен уже в изменённом виде. Помню математика, он играл с учeниками в “расчёску”, его любили, не все, конечно, многие не любили, большинство. Помню физкультурницу – как главный хулиган школы требовал у неё мяч, чтобы играть в спортивном зале во время прогуливаемого урока, а она ему мяч не давала, а он матерился на неё, а она отвечала, что педсовет не разрешает давать ему мяч и что гадкие его слова к ней не пристанут, но ему должно быть стыдно, а ему не было стыдно. Помню учителя физкультуры, однажды пришедшего к нам домой вместе с приятелем-водопроводчиком чинить унитаз, и я чувствовал тогда неловкость из-за чаевых. Помню учительницу забыл какого предмета, сидевшую в столовой всегда на одном и том же стуле в одинаковoй позе, и мне показали место в зале, откуда было немного видно её нижнее, обычно голубое, бельё. Помню словесницу, которая задавала вопросы по роману “Война и мир”, используя методическую литературу, а у меня была эта методичка, и я знал все ответы: и про войну, и про мир. Хорошие, в сущности, они были люди.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, December 20th, 2002
Time |
Event |
10:51a |
Случаи из прошлой жизниВ театре Z. познакомился с девушкой. Спектакль оказался малоинтересным – во всяком случае, Z. и его новая знакомая часто перебрасывались сближающими их ироничными взглядами, и, в конце концов, вообще ушли, не дождавшись даже антракта. Девушка жила в общежитии; они бродили почти бесцельно по городу, постепенно, однако, двигаясь в сторону её жилища. Девушка много смеялась – хороший и верный признак. Уже у дверей общежития, неосознанно пытаясь укрепить свои позиции, Z. упомянул вдруг о родственнике, который преподaвал как раз в её институте. - Это профессор, высокий такой, нервный? - забеспокоилась девушка. – Очень нервный, - ещё раз сказала она. Улыбки больше не было на её лице. Она договорилась с Z. встретиться как-нибудь в другой раз. *** Зам. начальника сметного отдела Вадим Вадимыч был единственным, кто говорил Z. “Вы”. Рассказывали про него всякие плохие вещи, а Z. отвечал: ‘Работал надзирателем? Ну и что? Да и сто лет назад это было”. Однажды они пошли дежурить в ДНД. Женщина позвонила и сказала, что муж её убивает. Милиционер, Вадим Вадимыч и Z. пришли разбираться. Муж лежал на полу, рычал, и вокруг него была гадость. Сил убивать кого-нибудь у него не было никаких. Милиционер с женщиной пошёл на кухню составлять протокол, а Вадим Вадимыч без замаха ударил мужчину ногой в живот. Тот опять зарычал и пополз в сторону дивана, но Вадим Вадимыч ударил его ещё раз, и мужчина перестал ползти. Заметив взгляд Z., Вадим Вадимыч - как всегда, на “Вы” – сказал: ‘Не волнуйтесь, он же пьяный. Ничего не вспомнит”. *** Z. стоял в назначенном месте, на переходе метро. Она опаздывала. Подбежала совсем другая девушка – взволнованная, запыхавшаяся. - Вы не видели?… тут молодой человек должен был… в очках такой, в костюме… нелепый такой, сутулый… ушёл уже? был?… в очках, уши вот так в стороны… смешной, ушёл? Не было тут никого, кроме Z. – он сам, пожалуй, подходил под её описание, но это был не он. Он ещё подумал тогда, мол, любовь всё же существует. *** Z. был старательным, но плохо организованным, путанным, иногда бестолковым, однако математически крепким молодым специалистом. Он делал в своей работе много лишних движений, но выполнял всё. Z. подслушал случайно, как начальница рассказывала о нём своей подруге, мол, те, другие, делать чего-там не будут, а вот Z. – да, он один такой, выродок. Начальница хвалила его, чувствовал Z.; вечером он искал в словарях все значения слова “выродок” и не понимал, удивлялся. *** ( Read more... )
|
|
Случаи из прошлой жизни
В театре Z. познакомился с девушкой. Спектакль оказался малоинтересным – во всяком случае, Z. и его новая знакомая часто перебрасывались сближающими их ироничными взглядами, и, в конце концов, вообще ушли, не дождавшись даже антракта.
Девушка жила в общежитии; они бродили почти бесцельно по городу, постепенно, однако, двигаясь в сторону её жилища. Девушка много смеялась – хороший и верный признак.
Уже у дверей общежития, неосознанно пытаясь укрепить свои позиции, Z. упомянул вдруг о родственнике, который преподaвал как раз в её институте.
- Это профессор, высокий такой, нервный? - забеспокоилась девушка. – Очень нервный, - ещё раз сказала она. Улыбки больше не было на её лице. Она договорилась с Z. встретиться как-нибудь в другой раз.
***
Зам. начальника сметного отдела Вадим Вадимыч был единственным, кто говорил Z. “Вы”. Рассказывали про него всякие плохие вещи, а Z. отвечал: ‘Работал надзирателем? Ну и что? Да и сто лет назад это было”.
Однажды они пошли дежурить в ДНД. Женщина позвонила и сказала, что муж её убивает. Милиционер, Вадим Вадимыч и Z. пришли разбираться. Муж лежал на полу, рычал, и вокруг него была гадость. Сил убивать кого-нибудь у него не было никаких.
Милиционер с женщиной пошёл на кухню составлять протокол, а Вадим Вадимыч без замаха ударил мужчину ногой в живот. Тот опять зарычал и пополз в сторону дивана, но Вадим Вадимыч ударил его ещё раз, и мужчина перестал ползти.
Заметив взгляд Z., Вадим Вадимыч - как всегда, на “Вы” – сказал: ‘Не волнуйтесь, он же пьяный. Ничего не вспомнит”.
***
Z. стоял в назначенном месте, на переходе метро. Она опаздывала.
Подбежала совсем другая девушка – взволнованная, запыхавшаяся.
- Вы не видели?… тут молодой человек должен был… в очках такой, в костюме… нелепый такой, сутулый… ушёл уже? был?… в очках, уши вот так в стороны… смешной, ушёл?
Не было тут никого, кроме Z. – он сам, пожалуй, подходил под её описание, но это был не он. Он ещё подумал тогда, мол, любовь всё же существует.
***
Z. был старательным, но плохо организованным, путанным, иногда бестолковым, однако математически крепким молодым специалистом. Он делал в своей работе много лишних движений, но выполнял всё.
Z. подслушал случайно, как начальница рассказывала о нём своей подруге, мол, те, другие, делать чего-там не будут, а вот Z. – да, он один такой, выродок. Начальница хвалила его, чувствовал Z.; вечером он искал в словарях все значения слова “выродок” и не понимал, удивлялся.
***
Состояние полного и беспросветного одиночества (читал, замирая, Z.) не является чем-то особенным в определённом возрасте и бывает даже полезным. Важно только (это уже дальше было написано), чтобы оно не продолжалось слишком долго: достаточно бывает даже одного звонка, не говоря уже о чём-то бОльшем.
Но в тот раз Z. никто не позвонил, и, превозмогая неупомянутое в книге, но неприятное чувство, Z. позвонил сам – приятелю, с которым они раньше как раз договаривались о встрече.
Приятель подтвердил приглашение, но тонко и почти неуловимо повернул дело так, будто бы сам Z. ещё не принял решения приехать к нему. “Ты ещё подумай, звони и приезжай”, - говорил он, а Z. знал, что приятель уходит и догадывался даже куда.
Ещё долго, спустя годы, вспоминал Z. этот разговор – когда начинал испытывать необ”яснимую теплоту к тому приятелю, или даже ко всему окружающему миру.
Mikhail Rabinovich's Journal
Saturday, December 21st, 2002
Time |
Event |
4:23p |
*** Пьедестая – литeратурная группа, об’единившаяcя вокруг великого ей автора.
*** (В лесу) Хайку
Хай Ку Куку
*** Пришла информация о завтрашнем литературном вечере в Манхэттане. Название книги дано с ошибкой: ” Нерпедсказуемость любви”
*** Вот, говорят “глухое раздражение”; ладно. Но немым оно не бывает .
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Sunday, December 22nd, 2002
Time |
Event |
10:18a |
Статья в Norwood News Как сообщает нью-йoркскaя газетa Norwood News, Моника Левински собирается выйти замуж. Её счастливым избранником будет московский журналист по фамилии Ольшанский (имя газета не указывает). В статье немало трогательных, мелодраматических подробностей встреч-расставаний влюблённых, разделённых не только большими расстояниями, но и политическими разногласиями. Однако всё это – в прошлом. Моника и её супруг с 1 апреля будущего года станут обладателями трёхэтажного дома-усадьбы в Вестчестере. Стоимость дома - примерно семь с половиной миллионов долларов. На вопрос корреспондента, чем молодая пара будет заниматься, Моника ответила, что рядом с усадьбой – ферма, где они предполагают разводить коров, гусей, свинок (включая морских), поросят, лошадей, козлов, ослов и косолапых мишек. Не забудет счастливая пара и про сельскохозяйственные продукты: брокколи, брюсельская капуста, лук-порей, обязательно – кукуруза, морковка, редиска, лапша. Безусловно, в совместной деятельности молодожёнам поможет как опыт, полученный новобрачной во время практики в Белом доме, так и вхожесть в коридоры власти, особо отмечает газета, у жениха.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, December 23rd, 2002
Time |
Event |
9:02a |
“Аллегория” Я читал недавно этот гватемальский роман про то, как в некой стране решили отменить закон свободного падения – одним законодателеям давали взятки, других запугивали пистолетом, третьих шатажировали фальшивыми снимками, многих обрабатывали при помощи близких женщин, на кого-то просто наплевали… Я уже не помню, почему надо было отменять закон свободного падения; кажется, в качестве борьбы за нравственность и для крупного мошенечества – в общем, многие уже склонялись под давлением, и только один, главный герой, решительно воспротивился. Приятно читать про таких положительных людей, как он! Но когда всё закончилось его триумфом, и закон был восстановлен - сильный порыв ветра поднял главного героя, унёс его куда-то в сторону и вверх. Именно на него, оказывется, закон свободного падения и не действовал никогда. Только сила воли, исключительно. А последнюю страницу я не дочитал, она оказалась оборванной.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Tuesday, December 24th, 2002
Time |
Event |
7:59p |
А ещё я подумал – по случаю праздников, наверное – что людей надо любить, хотя это очень тяжело и непросто, потому что они сопротивляются, то-есть: говорят глупости, подрезают машину на повороте, шумят, молчат вызывающе, занимают лучшие места в метро, лают своими собаками под окнами, курят в неположенных местах и запрещают курить, всё время раздражены и замкнуты на себе, гады - любить их надо аккуратно и сдержанно, самых близких – особенно, хотя это как раз и невозможней всего, а угнетённых на другом конце света или незнакомую печальную молодёжь – легче, но надо и тех, кого тяжелее, потому что у них хоть и не такая тонкая душевная организация, но они вдруг тоже неожиданно могут заплакать в темноте – беззвучно, почти не всхлипывая, сдерживаясь, не сдерживаясь уже…
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Wednesday, December 25th, 2002
Time |
Event |
1:18p |
Дым коромыслями.
***
Лучше семеро одного не ждут, чем с дураком найти.
***
Графиня изменившимся лицом бежит к пруду. В кафе Штирлиц играет в шахматы с фрау Эльзой. Обломов велит слуге сказать, что болен и не может принять. Блумберг едет на работу на велосипеде. Я решаю внезапную production problem. То-есть, нет ни одного случая, где бы не была замешана женщина.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Thursday, December 26th, 2002
Time |
Event |
10:08a |
Два велосипеда- два обеда Последний раз мэр Блумберг ездил на велосипеде в далёком детстве. Однако на днях, когда грозилась начаться забастовка транспортников, мэр купил себе новый велосипед (машины одинoчых водителей в Манхэттен не пускали бы) и заявил, что поeдет к себе на работу именно на велосипеде. Не знаю, приобрёл ли Блумберг велосипеды для охранников или они должны были бы следовать за ним всё же на машинах: забастовку отменили, и ненужный уже aгрегaт Блумберг подарил чёрному мальчику, накормив его (мальчика; хотя девочку было бы ещё политкорректней) рождественским обедом.
Несколько похожий случай произошёл со мной – тоже в детстве. Велосипед, на котором я благополучно добрался до Тарховки, сломался не помню уж каким образом. Ехать на нём можно было, но это всё же (как и в случае с мэром) было бы опасно. Помню автобус 309 маршрута (ни о каких забастовках тогда не задумывались; водитель просто сидел в пустом автобусе на пассажирском сиденьи с закрытыми глазами) куда я пытался затащить свой велоcипед. Автобус был львовский, с маленькими дверьми. - Ты что, - заорал водитель, - ты бы ещё лошадь ко мне в машину привёл. (Кстати, мэр мог бы добираться на работу на лошади. Если не в седле, то хотя бы в телеге – ведь для лошадей никаких ограничений во время забастовки не было. А что? Напевая рэповскую песенку, цокая языком в такт движения лошади, возможно, даже на облучке - это было бы тоже очень демократично) А меня ждала бабушка с обедом (обед – вот ещё одна паралелль). Она уже волновалась, что я задерживался; она всегда волновалась. Поэтому я сел на не совсем исправный велосипед, и прижимая отваливающуюcя деталь, или, кажется, связав веточкой разорванную цепь, или практичеки без руля - опять, кстати, параллели с нашим мэром - испытывая значит, как и Блумберг, неудобства, я всё-таки добрался домой без особых приключений, почти не опоздав к обеду. Но это было летом, а не под Рождество, так что отличия у нас с мэром тоже есть.
|
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Friday, December 27th, 2002
Time |
Event |
6:19p |
Чисто информацияСегодня получил 1132 номер "Панорамы" с моей "Контрабандой". (В ВеГоне это тоже есть) http://gondola.zamok.net/044/44rabin.htmlИз Петербурга обещали прислать номера "Вокруг смеха", а из Израиля - юмористический журнал с моими текстами. Не прислали (Ещё. Или уже). Но всё это - старое. Сейчас юморa у меня чего-то нет.
() |
|
Mikhail Rabinovich's Journal
Monday, December 30th, 2002
Time |
Event |
9:10a |
(предновогодне-оптимистическое) М. спросил, откладывают ли кошки яйца. Про людей – всю эту бодягу о мамином животике, где вдруг кто-то появляется и растёт – он уже знает неплохо.
*** А ещё когда-то мы ходили в планетарий, а там показывали всякие галактики, гигантские чёрные дыры и бесконечность, которая занимает, оказывается, очень много места; и В. даже испугалась немного этих страшных, огромных расстояний, и всё время проверяла рукой, рядом ли М. и я; и сказала, когда всё кончилось, мол, хорошо, что несмотря на множество этих далёких-далёких друг от друга миров, нам удалось встретиться.
|
11:37a |
С Новым Годом, френды дорогие, юзеры и проходящие!
Пусть всё будет хорошо (пожелание).
Также отдаю в хорошие руки пару кодов. Безвозмездно (даром)
][ /\ / \
|
|